Буржуазный век - Фриче Владимир Максимович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/95
• Следующая

Необходимо отдать себе ясный отчет в том фанатизме, который здесь царит, иначе мы правильно не представим себе последствий этой моды. В продолжение целых десятилетий снова и снова возрождается тенденция подчеркивать не только эти прелести, но прежде всего именно эти интимные половые признаки и тем самым насильно привлекать к ним и останавливать на них взоры мужчин. Сотни тысяч портных и портних заняты исключительно решением этой одной задачи: найти все новые упрощения, достигнуть все новых неслыханных эффектов. Платью придается такой покрой, чтобы оно как можно отчетливее отражало сокровеннейшие изгибы и линии и, следовательно, как можно более подчеркивало их эротический характер. Не только упраздняется нижняя юбка, для верхней выбирается плотно облегающая тело материя.

И делается это совершенно сознательно. Было бы нелепо предположить, будто портные так наивны, что ровно ни о чем не думают, или видеть здесь случайное явление либо произвольное толкование. Также нелепо предполагать, будто женщины – невинные жертвы покушений портных, будто они тоже не подозревают, какие изощренные цели преследуют подобные моды. Женщины прекрасно знают, в чем дело. Знают они не хуже и то, что Должно произойти в мужчине под влиянием подобных трюков моды. Ведь они же главные вдохновительницы портных. Они же, кроме того, ловкие в большинстве случаев исполнительницы этих замыслов, делая во время ходьбы или стоя на месте соответствующие движения. Они умеют так носить платье, чтобы оно облегало тело плотно, как кожа. Различными способами оживляют они эти выступающие части тела, на которых, как они знают, покоится взор мужчин. Они точно придают этому назад обращенному лицу свою особую мимику. Чего не достигло искусство портного, то достигается ими. Множество женщин исполняют таким образом свою роль на всех улицах города. Осанка, походка, жесты женщины – все единое, демонстративно обращенное к мужскому полу предложение: оцени эти совершенства и насладись в воображении этим пиршеством. Смотри, какая упругость, смотри, как элегантно! как индивидуально! И каждая спрашивает всех: "Ты знаешь теперь все, надеюсь?"

Последнюю попытку решить вопрос о том, как одеваться так, чтобы казаться раздетой, попытку, оставшуюся на улице лишь смелым опытом, в бальной же зале нашедшую немало подражательниц, представляет кажущийся возврат к модам эпохи революции. Ими можно было любоваться в 1908 г. в Лоншане (Longchamp) во время обычного в день скачек смотра костюмов. Корреспондент газеты "Berliner Tageblatt" сообщал в свое время следующее:

"Возрождается прошлое. Современная фантазия отличается больше стремлением к декоративности, чем творческими способностями. Вот почему неудивительно, что красивые женщины вспомнили те времена, когда они имели возможность показывать как можно больше свою красоту. Для греческой наготы наш климат не подходит. И вот дамы прибегли к помощи сбоку разрезанного платья эпохи Директории. Во время последних скачек в Лоншане появились четыре дамы, при виде которых с сенатором Беранже случился бы припадок пляски св. Витта. Одна была одета в белое, другая в голубое, третья в светло-коричневое платье, а четвертая – впрочем, ради эффекта четвертую мы прибережем к концу.

Упомянутые уже красавицы были, как сказано, одеты одна в белое, другая в голубое, третья в светло-коричневое платье, причем они, однако, были вовсе не одеты. Они носили поверх плотно облегавшего тело трико (из кожи, как мне сообщила одна из них) еще более узкие платья, обрисовывавшие каждый контур их тела. Когда они проходили на некотором расстоянии, приплясывая на цыпочках, они казались тремя обнаженными грациями: одна в голубом, другая в белом, третья в светло-коричневом. А четвертая!

Перед вами точно стояла вставшая из гроба г-жа Тайен! На ней было платье, сбоку разрезанное от талии до ноги, а сквозь разрез просвечивало розовое трико. Так как погода была дождливая и прохладная, то подобный костюм предполагал не только большую бесцеремонность, но и много мужества. Ибо что сделаете вы с вашей красотой, когда схватите насморк?"

Это уже не последствие нравственного лицемерия, а, напротив, торжество рафинированности, которой нет дела до морали, которая хочет проявиться a tout prix (во что бы то ни стало. – Ред.). В таком направлении явно идет дальнейшее развитие моды.

Так как современная историческая ситуация все еще нуждается в нравственном лицемерии как в необходимой этикетке, то этот опыт был обречен пока остаться лишь опытом.

Уже выше было упомянуто, что в век господства буржуазии декольте исчезло из будничной жизни и допускалось исключительно в бальной зале. Это произошло, однако, только после крушения империи. Мода эпохи революции и империи предпочитала, напротив, смелое декольте в салоне и на улице.

Молодые красивые женщины показывали почти все, достойное внимания. Если же в эту эпоху иногда для разнообразия отказывались от декольте, то для того только, чтобы создать иллюзию очень пышного бюста, что иным путем для большинства женщин сделать было невозможно.

В бальной зале декольтировались по-разному. Декольте становилось тем смелее, чем шире распространялась и чем интенсивнее становилась жажда наслаждения, и достигло в 50-х гг. истекшего столетия своего апогея. Ни одна страна не уступала другой. Само собой понятно, что в Париже в эпоху Второй империи дамы особенно смело оголяли грудь.

Но и мнимо неприступные представительницы чопорной Англии отличались не меньшей откровенностью. Английские журналы мод сообщают в 1855 г., что в светском обществе вновь вошло в моду "совершенно обнажать грудь, как некогда при Карле II".

То же самое узнаем мы и о Германии. Против этой всеобщей помешанности на возможно более глубоком декольте выступал, негодуя, Фр. Фишер. "Вы, mesdames (мадам. – Ред.), выставляете напоказ, как булочник сайку, то, что должно осчастливить собственно одного только, именно того, кто вас любит и кого любите вы. Ужели вы так наивны, что вам не жаль вашего будущего мужа, который в брачную ночь, несомненно, подумает: немалую часть этой красоты уже видал не один приказчик и не один знатный фат, которые об этом потом, вероятно, и рассказали с шутками и прибаутками какой-нибудь нимфе из мира продажной любви".

Современные картины и иллюстрации позволяют в достаточной степени проконтролировать правильность этих утверждений.

Ныне охотно смотрят на нравы эпохи Второй империи как на некий Содом. Говоря по правде: с тех пор ничего не изменилось, а если что изменилось, то лишь в том смысле, что люди научились поступать и действовать с большей рафинированностью, чем прежде. Уже давно существует целая наука о декольте, измыслившая наивозможно более благоприятные условия для любой формы груди, для любой фигуры, для любого возраста. Женщина, обладающая одними только физическими достоинствами, выберет декольте en coeur (под сердце. – Ред.), заключающееся в том, что корсаж поднимается лишь немного выше талии и состоит из одних бантов, поддерживающих его под мышками и на плечах, причем эти банты то и дело соскальзывают с плеч. Дама с красивой шеей выберет так называемое "круглое декольте", при котором может обладать и плоской грудью. Та, у которой красивая спина, предпочтет корсаж с мысообразным вырезом сзади и спереди и т. д.

Соответственно с этим развивается и умение использовать всякую возможность избранной формы декольте. Если мода или какое-нибудь особое соображение требуют в данную минуту, чтобы корсаж был несколько выше, чем это в интересах красивого бюста, или если дама хочет показать своему партнеру время от времени больше, чем другим, то она сумеет так ловко наклониться вперед, что корсаж позволит красивой груди выступить по крайней мере на некоторое время из платья. В своем известном романе "Полудевы" Марсель Прево следующим образом описывает бал:

"Не успел он оглянуться, как она, подобно маленькой, легкой трясогузке, вспорхнула и села за рояль. Поставив одну ногу на педаль, она скользнула пальцами по клавишам, так быстро склоняясь вперед, что ее молодая грудь казалась совершенно обнаженной, несмотря на маленький вырез платья".

• Предыдущая
• 42/95
• Следующая