Орел в небе - Смит Уилбур - Страница 24

• Предыдущая
• 24/72
• Следующая

Долгими летними днями им случалось перекусить на развалинах римского акведука, любуясь тем, как сокол взмывает вверх на идущих от пустыни теплых воздушных потоках, а потом рыться на дне сухого вади в поисках древних монет и наконечников стрел, которые вымыло последним дождем.

Вокруг поднимались высокие утесы из розового и золотого камня, свет был так чист и резок, что, казалось, можно увидеть все, а тишина так обширна, будто Дебра и Дэвид были единственными живыми существами на земле.

Это были самые счастливые дни в жизни Дэвида. Они наполняли смыслом утомительные часы дежурств, а когда день заканчивался, его всегда ждал дом на улице Малик, с его теплом, смехом и любовью.

В день свадьбы Джо и Дэвид получили увольнительную. Время было спокойное, и Дофин не возражал, тем более что сам был в числе гостей.

Накануне они приехали в Иерусалим и были немедленно мобилизованы для подготовки к торжеству. Дэвид трудился в основном таксистом и перевозчиком грузов. "Мерседес" перевозил все – от цветов и музыкальных инструментов до дальних родственников.

Сад Брига украсился пальмовыми листьями и разноцветными флагами. В центре воздвигли хупу – навес, украшенный синими и золотыми религиозными символами, звездой Давида, гроздьями винограда, колосьями пшеницы, гранатами и другими символами плодородия. Под хупой совершится брачная церемония. Столы расставили на подмостках под оливковыми деревьями, покрыли яркими скатертями, и они запестрели букетами и блюдами с фруктами. Были приготовлены места для трехсот гостей, открытая площадка для танцев и помост для оркестра.

Обслуживание поручили профессионалам; шеф-повар тщательно обсудил меню с женщинами. Планировалось два главных блюда: огромный фаршированный голубой тунец, еще один символ плодородия, и ягненок по-бедуински, который будет подаваться на больших медных подносах.

В день свадьбы, в воскресенье, Дэвид отвез Дебру к дому главного хирурга госпиталя Хадашша. Ханна работала операционной сестрой, и хирург настоял, чтобы она использовала его дом для подготовки к свадьбе. Дебра должна была помочь ей, и Дэвид оставил ее там и поехал на Эйн Карем. Переулок, ведущий к дому, был перегорожен и кишел агентами службы безопасности и десантниками. Пока Джо одевался, терял и находил кольца, нервничал, Дэвид валялся на его кровати и давал ему дурные советы. Они слышали, как в саду собираются гости, и Дэвид наконец встал и подошел к окну. У ворот тщательно расспрашивали и обыскивали полковника военно-воздушных сил, который отнесся к этому совершенно спокойно.

– Рисковать не собираются, – заметил Дэвид.

– Ханна просила, чтобы в саду было как можно меньше охранников. Поэтому они особенно тщательно проверяют входящих. – Джо наконец оделся, и под мышками на его мундире уже появились темные пятна пота. – Как я выгляжу? – беспокойно спросил он.

– Чудовищный красавец, – сказал Дэвид.

– Иди ты, Морган. – Джо улыбнулся, схватил фуражку и взглянул на часы. – Пошли, – сказал он.

В кабинете Брига вместе с хозяином и несколькими гостями ждал главный армейский раввин. Этот спокойный мягкий человек лично освобождал Гробницу патриархов в войну 67 года. Во время наступления на Хеврон он промчался на джипе через ряды впавших в панику арабов, расстрелял из пулемета дверь Гробницы и разогнал охрану, которая с криками сбежала через дверь в задней стене.

Джо сел за стол Брига и подписал ктубу – брачный контракт, потом раввин подал ему льняной платок, который Джо поднял (это означало формальное согласие) под хор приветственных возгласов свидетелей: «Мазалтов!».

Компания жениха вышла в заполненный людьми сад, чтобы ждать прибытия невесты, и она появилась в сопровождении главного хирурга, который выступал в роли ее отца, и группы празднично одетых женщин, среди них были Дебра и ее мать. Все несли зажженные свечи.

Дэвиду Ханна никогда не казалась особенно привлекательной – слишком высокая, слишком худая и строгая, – однако белое свадебное платье и накидка преобразили ее.

Казалось, она плывет, как облачко, в своих белых развевающихся юбках, вуаль и внутреннее ощущение счастья смягчили ее черты, зеленые глаза светились. Рыже-золотые волосы обрамляли щеки, веснушки исчезли под косметикой, нанесенной искусной рукой Дебры. Дебра постаралась смягчить резкие линии носа, и Ханна была красива как никогда.

Джо, рослый красавец в мундире защитного цвета, вышел ей навстречу, чтобы опустить ей на лицо вуаль в церемонии "бадекен ди кале".

Он отвел невесту к хупе, где ждал раввин в наброшенном на плечи талесе. Вслед за Джо женщины – по-прежнему с горящими свечами – ввели Ханну; раввин читал молитву, а женщины и Ханна обошли вокруг Джо семь раз – магическое число, которое в прошлом отгоняло злых духов. Наконец невеста и жених встали рядом, лицом к храму, гости и зрители столпились вокруг, и церемония началась.

Раввин произнес молитву над кубком вина, а потом невеста и жених отпили из него. Джо повернулся к Ханне, лицо которой все еще было скрыто вуалью, и надел ей на палец золотое кольцо.

– Будь обручена мне этим кольцом по закону Моисея и Израиля.

Затем Джо разбил стакан, и резкий звук послужил сигналом к взрыву музыки, песен и веселья. Дэвид оставил Джо и через веселящуюся толпу пробрался туда, где его ждала Дебра.

На ней было желтое платье, в блестящие темные волосы она вплела цветы. Дэвид ощутил их запах, когда, обняв Дебру за талию, прошептал ей на ухо:

– Следующая ты, моя красавица, – и она тоже шепотом ответила:

– Да!

Джо взял Ханну за руку, и они пошли на импровизированную танцплощадку. Оркестр заиграл легкий веселый мотив, и вся молодежь присоединилась к новобрачным, а старшие расселись за столами под сенью деревьев.

Но в этот смех и веселье вносили мрачную нотку мундиры; почти каждый второй мужчина был с шевронами, а у входа в сад и на кухню стояли десантники в форме, каждый с автоматом "узи" через плечо. Легко было распознать и агентов спецслужб. Они были в штатском, но не улыбались, держались настороженно и внимательно.

Дэвид и Дебра танцевали, и она была в его руках такой легкой, теплой и сильной, что, когда оркестр сделал передышку, Дэвид рассердился. Он отвел Дебру в сторону. Они стояли и в самом неуважительном тоне обсуждали гостей; после особенно непристойного замечания Дебра захихикала и шлепнула Дэвида по руке.

– Ты ужасен. – Она прижалась к нему. – Я умираю от жажды, принеси чего-нибудь попить.

– Стакан холодного белого вина? – предложил он.

– Прекрасно, – ответила она, улыбаясь.

Мгновение они смотрели в глаза друг другу, и неожиданно Дэвид ощутил, как в глубине его существа поднимается что-то темное, ужасное отчаяние, предчувствие безвозвратной потери. Ощущение было физическим: холод охватывал грудь, гасил радость, счастье.

– В чем дело, Дэвид? – Выражение лица Дебры тоже изменилось, она сжала его руку.

– Ничего. – Он вдруг отстранился, стараясь подавить это чувство. – Ничего, – повторил он, но странное ощущение не проходило, и к горлу подкатила тошнота. – Сейчас принесу вино, – сказал он и пошел прочь.

Он направился к бару, пробираясь сквозь толпу. На другом краю сада Бриг поймал его взгляд и улыбнулся уголками губ. Джо стоял с отцом, он окликнул Дэвида, смеясь; одной рукой он обнимал новобрачную. Ханна отбросила вуаль, под косметикой проступили веснушки, ярко выделяясь на снежно-белом лице. Дэвид помахал им, но продолжал двигаться к открытому бару в конце сада; он по-прежнему был охвачен странной печалью и не хотел разговаривать с Джо.

Он был отрезан от Дебры, когда в зеленые ворота сада вошла процессия официантов в белых куртках. Каждый нес большой медный поднос, от которого даже на теплом солнце поднимались облачка пара, и сад наполнили запахи мяса, рыбы и специй. В толпе гостей послышался одобрительный гул.

Гости расступились, открывая официантам проход к столу на террасе, откуда можно было пройти на кухню и в дом.

• Предыдущая
• 24/72
• Следующая