Блейз Уиндхем - Смолл Бертрис - Страница 64

• Предыдущая
• 64/93
• Следующая

Старуха разразилась дребезжащим смехом.

— И верно, детка! Бедный король Генрих Тюдор! От мистрис Анны Болейн он не отделается так легко, как от других возлюбленных. Эта девчонка своего не упустит!

— Король хочет заполучить ее только в любовницы, бабушка, но я-то слишком хорошо знаю Анну: она способна довести его до помешательства. Его царственному копью ни за что не проникнуть в сладкую пещеру мадемуазель Болейн, пока она не станет королевой! О, это тщеславная плутовка!

— Как жаль, что ты не так расчетлива, как мадемуазель Болейн, — тогда твой папа не умер бы от ран, защищая твою честь. Честь, которая была давно потеряна, Генриетта.

— Папа никогда не узнал бы про месье герцога, если бы не мадемуазель Домон. — Генриетта пожала плечами. — Я ведь не просила защищать меня. И потом, бабушка, ты же знаешь, я обожаю страстных мужчин.

— Да уж, детка, — последовал ответ, — но здесь ты должна быть осторожна: если тебя разоблачат, все пропало.

Начался новый, 1526 год. В декабре снег шел почти каждый день, а в январе ударили морозы. В последний день декабря Нисса отпраздновала свое трехлетие. Хотя справиться с ней по-прежнему бывало нелегко, она смирилась с мыслью, что Блейз — ее мать. Под присмотром матери она быстро овладевала искусством вышивания и несказанно гордилась этим.

— Пожалуй, она будет вышивать не хуже Блисс и Блайт, — со смехом заметила Блейз однажды вечером, сидя с Тони перед камином в своей гостиной. — Обидно, когда такая кроха опережает тебя.

Он рассмеялся в ответ и взял ее за руку.

— Знаешь, она подражает тебе, — заметил он. — Она пристально наблюдает за тобой, а потом повторяет твои гримасы, позы, манеру отдавать приказания горничным. Не далее как вчера я заметил, что Нисса распоряжалась Полли в точности как ты.

— Вот негодница! — воскликнула Блейз, не зная, сердиться ей или смеяться.

— Она втайне восхищается тобой, — продолжал Тони, — с той минуты, как ты вернулась домой и как следует отшлепала ее. Мне казалось, ты напрасно так сделала, но теперь я вижу, что ты была права.

— Детям нельзя давать волю, Тони, иначе они вырастают испорченными и непослушными. Пока они знают, что за проступки их ждут наказания, с ними легче справиться.

Так воспитывала нас мама. Забрав Ниссу из Эшби, ты стал баловать ее, и она поначалу испугалась, а потом поняла: ей все позволено. Мне придется еще немало потрудиться, чтобы она стала послушной девочкой. Впрочем, откуда ты мог знать, что такое случится? Ты ведь мужчина.

— Да, мужчина, который считает дни до пятого февраля, — спокойно подтвердил он и, поднеся к губам руку Блейз, поцеловал ее.

Блейз изумленно уставилась на него огромными глазами.

— Энтони… — Она осеклась.

— Ты больше не питаешь ко мне ненависти, Блейз. Я знаю.

— Но я не люблю вас, милорд.

— Ты любила Генриха Тюдора? — спросил он.

— Я была любовницей короля, а тебе прихожусь женой, — отозвалась Блейз. — Разницу понять нетрудно.

— Но ты отказываешь мне в том, что охотно позволяла королю, — возразил Энтони.

Блейз глубоко вздохнула. Да, она перестала пылать ненавистью к Энтони и теперь не знала, какие чувства испытывает к нему. Она была не так глупа, чтобы негодовать на его невысказанные обвинения. Если им суждено счастье, надо сказать ему правду.

— Ты ошибаешься, Тони, — я отдавалась королю не по своей воле. Генрих Тюдор получает все, что ему вздумается, будь то женщины или владения. Его привлекла моя сдержанность, и он заклеймил меня, как свою собственность, — так охотник клеймит убитую дичь.

Он ясно дал мне понять, что первого мая я стану его любовницей. Он велел мне перебраться из покоев Марвуда в большие комнаты прямо над его спальней. Там имелась внутренняя лестница, и потому он мог приходить ко мне никем не замеченный. Но я этого не хотела: мне не нужны были ни король, ни просторные покои, ни сомнительная привилегия быть королевской любовницей.

— Тогда почему же ты просто не уехала домой? — спросил Тони.

Блейз рассмеялась.

— Для мужчин все выглядит очень просто! Да, именно так я и хотела поступить, но разве я могла отвергнуть короля? Я не была девственницей, защищающей свою честь. И потом он угрожал отнять у меня Ниссу и отдать се опекуну — Томасу Сеймуру, который безуспешно пытался соблазнить меня. Терпеть не могу семейство Сеймуров — все они тщеславны. И я боялась за Ниссу и за ее состояние. У меня не было влиятельных союзников. Пока я подчинялась королю, Нисса оставалась в безопасности у моих родителей.

Энтони был потрясен — до сих пор он восхищался королем. Однако подобный шантаж его не удивил. Генрих Тюдор умел превращаться в самого безжалостного из людей.

— Блейз, мне так жаль! — произнес он. — Ты была одинока и беспомощна. Мне, как наследнику Эдмунда, следовало помочь тебе!

— А я сбежала от тебя и твоей помощи, — откровенно призналась Блейз. — Но подожди, дай мне закончить. Сначала я уклонялась от домогательств короля, отдаляя неизбежное, надеясь, что он потеряет ко мне интерес. Но первого мая король не выдержал и еще днем увел меня к себе в покои на виду у всего двора. Он овладел мною, положив на стол и подняв юбки. После того я перестала сопротивляться, да и какой в этом был смысл? Пока я оставалась его покорной возлюбленной, король был доволен, а моей дочери не угрожали цепкие руки Сеймуров.

Странно, но со временем Гэл начал мне нравиться. Он жестокий человек, однако он может быть удивительно добрым. Он остроумен и образован, в нем бездна обаяния. Если не считать нашей первой близости, он всегда был внимателен ко мне, но никогда, Энтони, — никогда! — положение, в котором я оказалась, не радовало меня, — она горько рассмеялась своим двусмысленным словам. — Надеюсь, ты понимаешь, что я пытаюсь объяснить, Тони. Я не стремилась стать любовницей короля и, будь у меня выбор, отказалась бы от такой «чести».

Он кивнул.

— Теперь-то я понимаю, каким был глупцом, — признался он. — Я ведь был уверен, что ты отправилась ко двору, чтобы привлечь внимание короля. Неужели я ослеп? Ты никогда не сделала бы ничего подобного. А я немедленно предположил самое худшее, едва узнал, какое место ты занимаешь в жизни короля.

— Это меня не удивляет, — пожала плечами Блейз. — Своей сомнительной моралью придворные во многом отличаются от остальных людей, тех, кто мирно живет себе вдали от дворцов. Ты же бывал при дворе и знаешь, что там ценят. Вот и ты судил меня по этим меркам. Блисс всегда досадовала на то, что я не ценю свое положение, ибо она была убеждена: я просто должна быть без ума оттого, что обрела высшую власть. Она никогда не понимала по-настоящему, как я несчастна. И все-таки я ни разу не воспользовалась благосклонностью короля, чтобы моя семья обрела богатство или власть. За это многие считали меня глупой. Они, меня называли «тихой любовницей», — она улыбнулась.

— Почему же ты не воспользовалась своим положением ради блага семьи, Блейз? — полюбопытствовал Энтони, ибо поведение Блейз и вправду не укладывалось ни в какие рамки.

— Я не стремилась стать любовницей короля, Энтони.

Но раз уж я стала ею, пользоваться своим телом как оружием, чтобы заполучить богатства или власть для моей семьи, непорядочно, какими бы ни были обстоятельства.

— Я был глупцом, — произнес он, только теперь понимая, как ошибался в ней.

— Возможно, глупы были мы оба, — подтвердила Блейз.

— Ты сможешь простить меня, Блейз, за то, что я поверил, будто ты по своей воле избрала жизнь, которую вела при дворе?

— Тебя не за что прощать. Тони. Как я уже сказала, ты судил меня по меркам двора. Ты слишком плохо знал меня, чтобы прибегнуть к другим меркам.

— Но ты была женой Эдмунда, — возразил Тони, убежденный в своей ошибке.

— Да, я была его женой, но не им самим. Эдмунд был для тебя братом, ты знал его, как самого себя. А меня ты так и не успел узнать. Мне нечего прощать. Давай больше не будем вспоминать о прошлом, Энтони. Что было, то было.

• Предыдущая
• 64/93
• Следующая