Чертовка - Смолл Бертрис - Страница 17

• Предыдущая
• 17/100
• Следующая

– Вы очень любезны, монсеньор.

– Эта свадебная трапеза вовсе не плоха, мадам, – произнесла Изабелла, пытаясь подражать в доброте своему мужу, хотя и подумала, что ее мать глупа и слаба. – Хлеб только что из печи и еще не остыл, а сегодня утром начали новый круг сыра.

– Ох, Белли! – воскликнула Алетта таким тоном, которым говорила только со своей дочерью.

Хью встал из-за стола и сказал своей молодой жене:

– Я надеюсь, ты поедешь со мной после завтрака, красавица моя. Надо выяснить, какие поля следует оставить под паром этой весной. Да и великий пост не за горами.

Кто будет поставлять нам рыбу? Ведь наши сельчане не вылавливают столько рыбы, чтобы хватило на всех, верно?

– Сначала отец Бернард должен написать документ, – сказала Изабелла, – а потом ты подпишешь его, господин мой муж.

– Договорились! – ответил Хью и велел принести священнику пергамент, перо и чернила.

Поскольку для того, чтобы разыскать все эти предметы, потребовалось несколько минут, слуги успели убрать со стола остатки завтрака, сложив недоеденный хлеб и сыр в корзину, предназначавшуюся для бедняков, – так было заведено в Лэнгстоне с давних пор. Наконец перед священником положили чистый пергамент, и он обмакнул в чернильницу свежезаточенное перо.

– Скажи ему, что бы ты хотела записать, госпожа жена моя, – предложил Изабелле хозяин Лэнгстона.

Изабелла задумалась на мгновение и начала:

– «Я, Хью Фоконье, лорд Лэнгстонского замка…»

Отец Бернард быстро записывал.

– «…клянусь именем Господа нашего Иисуса и Его Пресвятой Благословенной Матерью Марией в том, что буду обращаться с моей супругой, Изабеллой Лэнгстонской, с уважением и почтением».

Рука священника приостановилась, но, не услышав никаких протестов от Хью, он продолжал писать под диктовку Изабеллы:

– «Я не буду бить мою жену и оскорблять ее грубыми словами».

Алетта де Манвиль задохнулась от ужаса, услышав такие дерзкие слова. Она была уверена, что ее зять тут же прервет девушку, но этого не произошло.

– «В мое отсутствие моя супруга будет полностью распоряжаться Лэнгстоном и его жителями, ибо я считаю ее своей ровней».

Алетта слабо вскрикнула и упала на стул, держась рукой за сердце. «О Господи!»– прошептал? она, и сердце ее бешено забилось от страха: она ожидала, что Хью Фоконье придет в законную ярость, услышав такое требование.

– Это все, господин мой муж, – спокойно сказала Белли.

– Рольф, отец Бернард, вы оба – свидетели составления этого документа, – сказал Хью и наклонился, чтобы поставить свою подпись. Потом свернул пергамент в трубку и вручил его Изабелле. – Твой первый свадебный подарок, – сказал он, слегка улыбнувшись. – Видишь, я держу свое слово, дорогая.

– А когда будут проходить мои уроки? – спросила она.

– По вечерам, – ответил Хью. – С твоего позволения, мы пока что предоставим ведение домашнего хозяйства твоей матери, весьма умелой в этом деле. По утрам будем с тобой объезжать округу, чтобы ты была в курсе дел, происходящих в поместье. Я думаю, что с наступлением лета мы с Рольфом должны будем присоединиться к королевскому войску. В наше отсутствие тебе придется одной справляться с Лэнгстоном.

Белли кивнула.

– Я пойду за плащом, – сказала она и торопливо удалилась.

– Пока мы будем в отъезде, – сказал Хью своей теще, – проследите, чтобы вещи моей жены перенесли в господские покои, миледи. Мне хотелось бы знать, насколько она осведомлена об интимных отношениях между супругами. Что вы ей рассказывали?

– Я ничего ей не рассказывала, милорд, – ответила Алетта. – До сих пор в этом не было нужды, но сегодня, до наступления ночи, я посоветую ей выполнять все ваши желания, милорд.

Хью прочел в ее глазах отвращение. Ему стало очевидно, что Алетта не была счастлива в постели со своим покойным мужем. Очень хорошо, что она не стала ничего говорить Изабелле и внушать ей собственный страх и отвращение.

– Не говорите Белли ничего, миледи, – мягко попросил он. – Я добрый человек и не обижу ее.

Облегчение, которое испытала Алетта, было почти осязаемым. Она присела в реверансе и заторопилась прочь, взмахнув синими юбками.

– Тебе придется ухаживать за ней очень нежно, Рольф, – сказал Хью своему другу.

Рольф де Брияр уже хотел было протестовать, но передумал и сказал со вздохом:

– Она самая прекрасная из всех женщин, которых мне доводилось встречать. Я хочу жениться на ней, Хью. Это Тебя удивляет? Ты позволишь мне это? Она ведь сейчас под твоим покровительством.

– Ты мог бы найти себе женщину помоложе, – сказал Хью. – Ей уже за тридцать, и не исключено, что она не сможет родить тебе детей.

– Это меня не волнует, – сказал Рольф.

– Тогда, если тебе удастся завоевать ее благосклонность, Рольф, то у меня не будет никаких возражений. Ты ровня ей. Ты рыцарь. Ты сенешаль Лэнгстона. Но помни, что ты должен быть с ней ласков и нежен. Я подозреваю, что леди Алетта не была счастлива с Робертом де Манвилем. Должно быть, он обижал ее и добился, что его жена ненавидела супружеские объятия.

Рольф де Брияр кивнул:

– Она намекала, скорее недомолвками, чем прямыми словами, что не любила его.

– Скоро весна, – с легкой улыбкой сказал Хью. – А путь к сердцу женщины весной отыскать легче, чем в другое время года. Предоставляю тебе решать свои дела самому: мне предстоит многое решить с моей Белли. – Он усмехнулся.

– Кажется, вы с ней начинаете приходить к какому-то согласию, – заметил Рольф, подмигнув другу. – Мое бедное сердечко едва не выпрыгнуло из груди, когда ты попросил священника обвенчать вас, а она чуть не завопила от ярости. Но… этот документ, который ты подписал…

Никакой суд его не признает. Божий закон и законы Англии предоставляют мужчине полную власть над женой. Ты же знаешь это, Хью.

– Знаю, – согласился хозяин Лэнгстона, – но этот документ придает Изабелле уверенность. Она никогда не узнает о законе, потому что у нее не будет необходимости, Рольф. Я ведь не скотина вроде ее отца!

– Ты слишком мягкосердечен, – пробормотал Рольф.

– Только с моей красоткой, – улыбнувшись, ответил Хью. – Она очаровала меня, Рольф. Мне нравится ее характер. С ней можно куда лучше проводить время, чем в спорах и ссорах. Я хочу зачать моих детей в любви, как зачали меня мои родители, упокой Господь их юные души.

– Милорд! – Изабелла стояла у двери в зал, нетерпеливо притопывая. – Ты идешь? Или намерен весь день проболтать со своим сенешалем?

Друзья рассмеялись и, взяв плащи у стоявших в ожидании слуг, последовали за Изабеллой. Земля была покрыта свежим снегом, но Изабелла сказала, что настоящая метель начнется позже, вечером. Они объехали поместье.

Изабелла показывала поля, которые должны остаться под паром, когда начнется сев, и где нужно сеять пшеницу, ячмень и рожь.

– Крестьяне должны работать на наших полях по три дня в неделю, – сказала Изабелла. – Когда сев окончится, нам не придется занимать у них много времени. Мой отец всегда нагружал их, но я обнаружила, что они работают на меня гораздо лучше после того, как я позволю им обработать собственные поля. В пору сбора урожая работают все вместе, переходя от одного поля к другому, начиная, естественно, с господских земель. Я позволяю им подбирать колосья на полях и падалицу в садах, когда соберут весь урожай.

– Ты была прекрасной хозяйкой, красавица моя, – сказал Хью своей молодой жене.

– Крестьяне не любили меня, потому что я – дочь нормандского лорда и женщина; но я ничего не спускала им с рук, – мрачно заявила Изабелла. – Не хотела допустить, чтобы Лэнгстон пришел в упадок!

«Как странно», – раздумывал Хью по дороге. При всем том, что он был законным саксонским наследником Лэнгстона, Изабелла в большей мере, чем он, принадлежала этому поместью: ведь она родилась и выросла здесь. Ему было приятно сознавать, что она обладает таким чувством достоинства и благородства, что так преданна Лэнгстону. Он надеялся, что в один прекрасный день его дед и бабка, оставшиеся у себя на западе, приедут сюда в гости и увидят Изабеллу. Он почему-то был уверен, что им понравится эта чертовка, которую ему дали в жены.

• Предыдущая
• 17/100
• Следующая