Гарем - Смолл Бертрис - Страница 114

• Предыдущая
• 114/152
• Следующая

Они проходили мимо покоев бас-кадины, и валидэ распорядилась насильно подвести Гюльбейяр к окнам, чтобы она видела праздничную процессию своими глазами. За годы жизни в гареме Сайра развила в себе способность бокового зрения и, применив его сейчас, на мгновение увидела расстроенное и залитое слезами лицо невестки в окне.

Вечером Сайра а последний раз отрепетировала, как Карем должна вести себя в покоях султана. Девушку все это здорово рассмешило.

— Господи, какие глупости! — воскликнула она. — Что, неужели ты сама проделывала все это, когда впервые была приглашена к султану Селиму?

Валидэ в глубине души была готова разделить мнение русской девушки, но вслух резко возразила:

— Это не глупости, а освященный временем обычай и знак уважения, которым ты должна быть преисполнена к своему повелителю. А мой сын свято следует нашим традициям. Ты сделаешь все, как тебе было сказано. Итак, повторим еще раз.

Карем грациозно опустилась на колени и распростерлась перед Сайрой ниц, коснувшись головой ковра.

— Прекрасно! После этого евнух, который проводит тебя до покоев султана, снимет с тебя одежды и удалится. Когда за ним закроется дверь, ты подойдешь к ногам султанской постели. Возьмешь кончик простыни и приложишь его сначала ко лбу, а затем к губам. Только после этого тебе будет позволено лечь. Ты должна взобраться на постель в ногах и на коленях доползти до подушек, пока не будешь вровень со своим господином.

— Хорошо, сегодня я это сделаю, — сказала Карем. — Но в будущем не собираюсь так унижаться даже перед султаном.

— Следующего раза у тебя может и не быть, моя дорогая. Если ты допустишь хоть малейший промах в ритуале и манерах, это не понравится моему сыну. А ты должна совершенно очаровать его. В противном случае второго шанса тебе никто не предоставит. Вспомни мои слова в ту минуту, когда у тебя вдруг появится соблазн показать свою гордыню. Если ты не угодишь Сулейману, я перестану помогать тебе. Да и Гюльбейяр пожелает как-нибудь усугубить твое унижение. Подумай, тебе предоставляется великий шанс! Разве не об этом ты мечтала, когда покидала свою дикую деревню? Неужели ты позволишь своей гордыне затмить разум? Если так, то я вынуждена буду признаться, что сильно в тебе ошибалась, милая.

В томных глазках Карем сверкнули слезы. Сайра поняла, что добилась своего. Она взяла ее лицо в свои руки и мягко проговорила:

— Не плачь, дитя мое. Сделай все так, как я тебя научила, и ты покоришь моего сына. — Она нежно утерла платком ей глаза. — А теперь возвращайся в свою комнату. Через два часа я отведу тебя к твоему повелителю. А пока возьми Мариан и Рут. Они помогут тебе облачиться.

Карем упала па колени, поймала руку валидэ и принялась ее истово целовать.

— Ступай, — сказала Сайра, отдернув руку.

«О Аллах, эта девчонка впервые заставила меня почувствовать себя старухой!»

Власть — забавная игрушка, и Сайре она очень нравилась. Но в последнее время ее что-то слишком часто стала посещать тоска по горам далекой родины. Раньше ностальгия никогда не давала себя знать столь сильно.

За несколько минут до десяти часов вечера, когда Сайра-Хафизе уже покидала свои покои, до нее вдруг донеслись глухие, надрывные стенания. Вздрогнув от неожиданности, она послала евнуха узнать, в чем дело. Вернувшись, он сообщил, что это Гюльбейяр. Надела траур и заперлась в своей спальне.

Сайра гневно сдвинула брови:

— За это следует выпороть! Впрочем, думаю, сейчас от этого будет только хуже. — Она повернулась к евнуху:

— Выломайте дверь в ее спальню, свяжите Гюльбейяр и заставьте ее замолчать.

Евнух согласно кивнул и бросился исполнять приказание грозной валидэ. Он много лет уже служил в гареме и хорошо знал, какая по обычаю должна быть тишина в романтическую ночь султана, дабы ничто не могло помешать повелителю получить удовольствие. Все двери и окна в гареме должны быть заперты, кроме двери фаворитки и покоев самого султана.

Вскоре Сайра вошла в комнату Карем. Достав из кармана ожерелье из золотых цветов, украшенное мелкими розовыми бриллиантами, она застегнула его на шее удивленной девушки.

— О, моя госпожа… — прошептала Карем. — Какая прелесть!

— Ожерелье не идет ни в какое сравнение с красотой его обладательницы, — ответила валидэ.

Она подождала, пока ее подопечная сядет в золотые носилки, проводила ее до самых дверей покоев сына и высказала на прощание традиционное пожелание. Затем рабы занесли носилки в двери, и те закрылись.

На обратном пути Сайра заглянула в покои Гюльбейяр. Прислуга кадины, сгрудившаяся вокруг выложенной изразцами печки в углу комнаты, обернула на валидэ испуганные лица. Мать султана сразу же прошла в спальню и с минуту молча изучала молодую женщину.

— Развяжи ее, — приказала она евнуху, — и вынь кляп. Тот повиновался. Гюльбейяр села на постели и стала растирать затекшие запястья.

— Карем сейчас находится в покоях своего повелителя, — сказала валидэ.

Гюльбейяр метнула на нее отчаянный взгляд и громко вскрикнула. Сайра быстро подошла к ней и отвесила звонкую пощечину.

— Замолчи! — Она обернулась к евнуху. — Оставь нас, я хочу поговорить с Гюльбейяр-кадиной наедине. — Сайра вновь взглянула на молодую женщину. — Держи себя в руках! Карем — это свершившийся факт, с которым тебе придется примириться.

Гюльбейяр еле слышно прошептала:

— Я погибла.

Сайру все это уже начало раздражать.

— Ты по-прежнему являешься бас-кадиной султана и матерью наследника престола, — резко ответила она. — Сегодня ты повела себя недостойно, отказавшись исполнить свой долг. Карем лишь первая из девушек, с которой тебе придется делить своего мужа. Будут и другие. Но сколько бы их ни было, только твой сын сядет на трон после Сулеймана. Надеюсь, это случится еще не скоро.

— Ах, мама… — печально произнесла Гюльбейяр, — думаешь, я стала бы возражать против того, чтобы мой господин пригласил к себе на ночь другую девушку, если бы он сам ее выбрал?

— Он сам выбрал Карем. Из всего гарема.

— Нет, это ты ее выбрала для него. Ты с самого начала опекала, учила ее, выделяла среди прочих. Как же плохо ты думаешь о своем собственном сыне! Я прожила с ним одиннадцать лет и отлично знаю, что уже наскучила ему, хотя он неизменно относится ко мне с теплом и лаской. Я знала, что вот-вот он выберет себе из гарема другую девушку, и я готова была радоваться за него. Но ты подложила ему гадюку в постель. Карем честолюбива и жестока. Она никогда не удовлетворится положением второй кадины.

• Предыдущая
• 114/152
• Следующая