Гарем - Смолл Бертрис - Страница 68
- Предыдущая
- 68/152
- Следующая
— Как мне жаль Рудольфе ди Сан-Лоренцо! Будь у него такая жена, он подмял бы под себя всю Европу.
— Нет, мой Селим, я была бы обыкновенной герцогиней, только и всего. У Руди не было ни твоего дара предвидения, ни ясного разума. Я рожала бы ему детей, была бы для него вещью, а не человеком. Официально я твоя раба, но ты никогда не обращался со мной как с рабой. Ты любишь меня как женщину и уважаешь как человека. И несмотря на то что ты турок до мозга костей, ты признаешь за мной ум.
Сайра весело подмигнула. Селим был сильным и своевольным человеком, но частенько искал совета у своей бас-кадины.
— Недостойная рабыня! — хохотнул он. — Я восхищаюсь отнюдь не твоим сомнительным умом, а твоим спелым, как персик, телом! С этими словами он запустил руку ей под покрывало. Увернувшись, Сайра воскликнула;
— Мой господин! Что вы делаете? Разве станет благородный мужчина приближаться к женщине, даже не смыв с себя дорожную пыль?! Что подумают рабы?
— А к черту рабов… — прогудел принц и повалил жену на подушки.
В ту же секунду двери отворились, и на пороге появился слуга:
— Твоя ванна готова, мой господин.
— К черту ванну! — рыкнул на него Селим и перевел горящий взгляд на свою любимицу, которая, кусая губы, отчаянно пыталась сдержать смех. — Если ты сейчас будешь смеяться, я задушу тебя!
— Да, мой господин! — воскликнула Сайра и расхохоталась, будучи не в силах сдерживаться.
В следующее мгновение покои наполнил его собственный раскатистый смех.
Слуга стоял в дверях с открытым от изумления ртом, не зная куда ему деваться.
Наконец Селим, вытирая выступившие на глазах слезы, спросил.
— Сегодня вечером?
Сайра кивнула, очаровательно улыбнулась и вышла из комнаты.
Глава 25
Тогда они еще не знали, что следующий год будет последним для них годом, проведенным в безмятежном покое и радости. Но то была воистину счастливая пора, ибо Селим почти всю ее провел дома рядом со своей семьей.
Лишь время от времени он наведывался в Константинополь в сопровождении трех старших сыновей. Возвращались они оттуда, как правило, с восторженными рассказами о том, как быстро перестраивается столица и как радостно их приветствовали горожане.
Но чаще принц уезжал с сыновьями на охоту. Даже самый младший, Нуреддин, приобщался к этой забаве, тащась за остальными на лохматом маленьком пони, неуклюже растопырив толстые ножки.
Не забывал Селим и про своих дочерей, катаясь с ними подолгу на паруснике в бухте. За последнее время он сблизился с ними и каждую узнал получше. Хале, например, оказалась похожей на мать не только внешне, но и по характеру. Ее двойняшка Гузель была более задумчивой и чуткой. Самая младшая дочь росла шустрой и всегда умела добиваться своего. Михри-хан баловали, но, с другой стороны, ведь у Сарины было всего двое детей.
И все же любимицей отца стала Нилюфер. Она не была на него похожа, а от матери унаследовала лишь тонкую внешнюю красоту. Нилюфер была умна, обаятельна, независима и удивительно женственна. Она имела задатки вожака, и даже старшие сестры считались с ее мнением.
Вечера Селим проводил в обществе своей тетушки и кадин, забавляя их разными представлениями и разговорами. Порой во дворец приезжали гости из столицы или из отдаленных провинций. Селим иногда запирался с ними на несколько дней, никого к себе не допуская, И все было бы хорошо, если бы не одна неприятность. Принц Селим всегда слыл крепким, здоровым мужчиной, но с некоторых пор стал страдать от колик. А началось все с обычных расстройств пищеварения. Сайра посадила мужа на щадящую диету, и боли исчезли, но через несколько недель вернулись вновь. Не на шутку встревожившись, бас-кадина послала записку Хаджи-бею.
Спустя несколько дней во дворец Лунного света приехал Аладдин Сердет, придворный лекарь султана. Селим поначалу возражал, но потом все же дал себя тщательно осмотреть.
— Язва, — изрек Аладдин без всяких предисловий по окончании осмотра.
— Вздор! — рявкнул Селим. — Это болезнь слабых, а у меня за всю жизнь даже простуды не было!
— И тем не менее, ваше высочество, у вас язва. Между прочим, меня, человека, который знает вас с детства, не удивляет этот диагноз. Язва возникает вовсе не от физической немощности пациента, а, как правило, от длительного нервного напряжения. Вспомните, в какой обстановке вы росли и воспитывались. Просто у слабого человека язва открылась бы лет на пятнадцать раньше. Ну что ж… теперь нам остается только делать все, чтобы она у вас не обострялась. Посему я предписываю вам жидкую диету и постельный режим.
— Жидкую диету?! — взревел Селим. — Постельный режим?! По-твоему, я кто, дряхлый старик, чтобы лежать в постели, укутавшись шалью, с теплыми кирпичами в ногах и хлебать постный бульон?! Я осман!
Аладдин Сердет наклонился к самому лицу принца и тихо проговорил:
— Вы сын османа, ваше высочество, и если не захотите следовать моим советам, возможно, так никогда и не сможете стать османом. Селим поражение уставился на него.
— Будет вам, мой господин, — с упреком в голосе проговорил лекарь. — Доверьтесь мне и послушайтесь того, что вам говорят. Жидкая пища и постель — это только временные меры, чтобы успокоить язву. Уверяю вас, лежать долго не придется.
Селим, стиснув зубы, лег в постель и стал пить бульон. Боли действительно утихли. Со временем пища его стала более разнообразной, но все же оставалась диетической. Опыт показал, что следование советам врача и вправду снимает колики. К сожалению, во дворец Лунного света часто наведывались гости, и тогда принц не мог придерживаться строгого режима. По правилам гостеприимства гостей нужно было потчевать острым пловом, люля-кебабом, медовыми и ореховыми лепешками и поить горячим и сладким турецким кофе. Не мог же Селим при них есть свою постную похлебку!.. Он знал, что, если в народе распространится слух о его хвори, надежды, связанные с ним как с будущим султаном, заметно поубавятся. Поэтому он ел за одним столом с дорогими гостями, а потом мучился страшными приступами. В таких случаях облегчение приносили только опиумные пилюли, прописанные Аладдином Сердетом. К несчастью, гостей становилось все больше, и приступы случались все чаще. Это наложило свой отпечаток на характер принца. По временам он становился непривычно мрачным и раздражительным.
- Предыдущая
- 68/152
- Следующая
