Гарем - Смолл Бертрис - Страница 94

• Предыдущая
• 94/152
• Следующая

— Я не могу, Хаджи-бей! Не могу! — воскликнула Сайра дрожащим от слез голосом.

Старик с трудом приподнялся на локте.

— Я не для того покупал тебя в Кандии, оберегал и защищал все эти годы, учил и воспитывал, не для того вознес на такие высоты, чтобы ты сейчас подвела меня! В девятилетнем возрасте я был привезен сюда, и с тех пор Османская империя стала моей родиной, а султанский дом — моим домом. Я уберег их от принца Ахмеда и его матери и не позволю, чтобы сейчас из-за твоей глупой женской слабости все мои труды пошли прахом! Я не прошу, чтобы ты лично убивала детей Селима, но они должны умереть! В противном случае их вынужден будет убить Сулейман. С самого рождения ему говорили, что он будет султаном. А я хорошо знаю его и говорю: да, он будет султаном!

Ага обессиленно упал на подушки. Сайра поднесла пиалу с холодной водой к его губам, — Я сделаю все, чтобы защитить Сулеймана, Хаджи-бей, но должны быть какие-то другие способы помимо убийства. Дай мне подумать, прежде чем я приму окончательное решение.

Старик кивнул:

— А теперь, дитя мое, попрошу тебя кос о чем. Во-первых, прости, что я разговаривал с тобой так грубо.

— Уже простила. Сердцем я еще помню человека, который родил меня, но именно ты большую часть жизни был моим отцом. Как же я могу сердиться и обижаться на правду?

Хаджи-бей усмехнулся, глаза его сверкнули живым огнем, и на мгновение он вновь стал прежним ага.

— Твои слова, дочь моя, согревают сердце старику. А вторая просьба… посиди со мной. Не уходи, пока я не засну. Она согласно кивнула.

— Сайра, дочь моя, будь смелой и сильной. И пусть ничто не уведет тебя в сторону от цели. Сулейман станет великим султаном, но ты будешь еще более великой валидэ!

Взяв се за руку, он сомкнул веки и успокоился. Затрудненное надсадное дыхание не вязалось с безмятежностью, написанной у него на лице.

Сайра несколько часов просидела возле его постели и неожиданно для себя задремала. Очнулась она от окружавшей ее мертвой тишины, в которой почудилось что-то нехорошее. Взяв маленькое зеркальце, которое висело у нее на поясе, она приложила его к ноздрям спящего. Зеркальце не запотело.

Она наконец дала волю слезам. Тихо всхлипывая, она вспомнила шоколадного цвета щеголя, который много лет назад в Кандии одной своей огромной ставкой перебил все прочие, укрыл се наготу своим халатом и увел с помоста. Одному только Богу известно, от какой участи он ее тогда спас и вознес к самым вершинам власти. Именно этот мудрый человек свел ее с Селимом, рядом с которым она узнала столько любви и взаимного доверия, сколько не дано узнать большинству других женщин. Всем своим счастьем она обязана Хаджи-бею.

Сайра перестала плакать, взяла себя в руки и вышла из комнаты, сказав охраннику у дверей:

— Ага кизляр умер. Проследи за приготовлениями к похоронам.

В начале 1517 года армию Селима вновь ожидал триумф. В Сирии, около города Алеппо, турки встретились с войсками мамелюкского правителя и разгромили их. Со времени персидской кампании артиллерия османов заметно усовершенствовалась, и для египтян, так же как раньше для персов, она явилась весьма неприятным сюрпризом.

Не встречая на своем пути сопротивления, победоносная армия турецкого султана прошла по Сирии, пересекла Палестину, долину реки Нил и наконец вышла к воротам Каира. Здесь Селим безапелляционно потребовал от мамелюкского султана сложить свою власть, на что получил столь же безапелляционный отказ. Тогда турки штурмом ворвались в город, и Селим без особых проволочек повесил египетского правителя вместе с его сыновьями. Селим лютовал, но отнюдь не из-за врага. Кампания стоила ему еще трех сыновей. В Сирии был убит Мурад, а в сражении за Каир сложили головы единственный сын Сарины Баязет и второй по старшинству сын Селима, Мухаммед. У султана осталось в живых четверо сыновей. Селим был прирожденным воином, и дети следовали за отцом по зову сердца. Понимая это, он тем не менее тяжело переживал их потерю. Корил себя за то, что не успел дать им полное военное образование. Все они погибли достойно. Селиму оставалось только радоваться, что кампания еще не окончена и ему нет нужды немедленно возвращаться домой к своим женам с ужасными известиями.

Печаль его отчасти рассеялась, когда солдаты привели к нему того самого потомка халифов Аббасида. Старик прятался в погребе, и при виде турецкого правителя его охватил ужас. Однако Селим изгнал все его страхи, очень тепло и с почтением приняв его в своем стане. Пораженный старик с благодарностью принял в подарок четырех пухленьких и симпатичных нубийских рабынь средних лет. Селим сказал, что о человеке, который умудрен столькими годами жизни на земле, необходимо хорошо заботиться, а каждая из подаренных женщин мастерица в своем роде. Одна прекрасно готовила, другая была отличной портнихой, третья знала толк в лекарском ремесле, и, наконец, четвертая умела делать массаж и рассказывать дивные сказки.

Старика отвели в бани, вымыли, постригли, надушили и нарядили в новые одежды из подаренного опять-таки султаном целого гардероба. Кроме этого, в его распоряжение предоставили прекрасные покои, и ему было сказано, что по завершении кампании он отправится вместе с султаном в Константинополь, где будет доживать свои дни в довольстве, покое и чести.

Шесть раз в день неизменно в обществе Селима, к которому он с некоторых нор стал обращаться «сын мой», старик возносил молитвы Аллаху. Один остряк из числа турецких солдат заметил, что Аббасид, должно быть, решил, что уже умер и попал в рай.

В благодарность за все дары и уважение к своей персоне Аббасид нарек Селима и загодя всех будущих османских правителей своими духовными преемниками, тем самым официально передав титул Защитников веры.

Султан ликовал, да и было от чего. Ныне территория империи включала в себя всю Грецию, Балканы, добрую часть Восточной Европы, всю Малую Азию, Сирию, Египет и вместе с ним большие пространства в Северной Африке, равно как и всю Аравию со священными городами Мекка и Медина. Он обладал могуществом, несравнимым с властью любого современного ему монарха.

• Предыдущая
• 94/152
• Следующая