Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/97
• Следующая

- Неприязнь и ненависть — неизбежны! Вы должны быть к этому готовы. Понадобится много терпения, чтобы вынести незаслуженные обвинения и обиды.

И признался:

- Мои знакомые не понимают меня, когда я говорю, что иду проведать русскую семью. Рассказываю о том, что подружился с вами. Что вы нормальные. Мне не верят!

Вечером в тишине я, соскучившись по улице, выглянула во двор. Увидела там осколки величиной с руку! Такой пополам рассечет. Они как большие «поленья» для растопки печи.

Царевна Будур.

9 ноября 1999

Мой «Старший брат» Аладдин ночевал у нас! Мы долго говорили. Он кормил меня конфетами. Аладдин брался убирать в квартире, вообще вел себя как родственник. Я многое о нем узнала. О его детстве, школьных проказах. Потом на него «нашло». Произошли резкие перемены. Он начал ругать меня за то, что я неправильно ем, неправильно ношу головной платок. Очень медленно складываю буквы, когда читаю. Я поняла. И его тоже временами раздражает моя славянская кровь.

Мама вступилась. Заявила, полушутя, что он «нудный». Добавила:

- Когда гость делает замечания хозяевам — его пора выгонять!

Аладдин обиделся. Не завтракал. Ушел. Но я знаю — вернется!

Он не хочет привыкать к нам, а все равно привыкает.

Мама его жалеет. Добра к нему. Аладдин зовет ее «матушка!», а она его «мой сынуля!»

Утром я повторяла правила по русскому языку. Мы с мамой писали диктант.

Сейчас мама дремлет. Я сижу тихо.

Уезжает женщина из дома рядом. За ней приехали на машине, торопят.

Женщина предложила нам купить у нее сигареты «Астра», самые дешевые и паршивые.

Всего 96 пачек, по 30 копеек за одну. Мама купила. Говорит:

— Продадим — на хлеб будет. Много не набавим — стыдно! Один-два рубля. На рынке сигареты дороже. И наверняка еще подорожают.

Будур.

10 ноября 1999

Вчера выпал снег.

Нет, неправильно я написала. Это была метель, как в феврале! Все деревья белые.

Маме плохо с сердцем. Приняла лекарство. Советую ей поспать, воспользоваться тишиной. Хлеба нет, но есть вареники с травой из огорода. Научила делать Раиса.

Раиса — молодая женщина, армянка. Раньше мы не дружили. Не знали друг друга. Теперь в спокойный промежуток времени, без стрельбы, Раиса приходит. Читает книги.

Гадает нам. А мы гадаем ей, при помощи карт. Раиса помогает мне делать перевязки — компрессы. Эта женщина живет в соседнем четырехэтажном доме, рядом.

Зашел попрощаться мужчина из нашего дома. Он не постоянный житель. Нет одной кисти руки. Изящные, болезненно тонкие черты лица. Весь двор зовет его «Черная перчатка».

Впервые он обратил на нас внимание несколько дней назад. Случайно увидел, как меня, раненую, вынесли из машины домой. Мы не были знакомы с этим человеком.

Потому он представился, сказал, что приехал из Греции.

«Черная перчатка» знал со слов соседей: мы занимаемся йогой. Разгадываем сны. Он попросил дать объяснения тому, что ему привиделось: «Гонятся собаки! Большие и маленькие. Хотят разорвать. Я-то бегу, а то нет. Растерян! Не знаю, что делать? Мне страшно! Собак очень много, целая стая!» — рассказал гость.

Мы поняли его сон так: «Враги. В большом количестве. Остаться означает гибель. Надо быстро уезжать. Идет охота!»

Этот человек сообщил: он отбывает в Грецию. И... тут же сказал, что в Египет(?)

Прощаясь, у самой двери, мужчина тихо произнес:

- Я вернусь сюда. Лет через пять, шесть. Там у меня семья.

На столе мы увидели плитки шоколада.

Чувствую головокружительную надежду: все будет хорошо! Так дети ждут подарки от новогоднего Санта-Клауса. Или в море, когда гибнет корабль, вдруг, за пеленой дождя и шторма, люди различают берег.

14:35

Маме плохо с сердцем.

Она напилась таблеток. Не помогают. У нее стынут губы, кисти рук, ноги.

Я повторяю ей: «Надо поспать!»

Дала маме в руки бутыль с горячей водой — замена грелки.

Вторую, такую же, положила к ее ногам.

Перед глазами у меня — Аладдин!

Я веду с ним воображаемую беседу.

Сижу на диване. Стреляют. Пока далеко. Из установки «Град». Уже в третий раз заряжают!

Это оружие типа «катюши» в Отечественную войну. За хлебом мы не пошли. Слышу: воет самолет. Звук близится. Сосульки за окном, словно маленькие сталактиты.

Небо ясное, синее. Аладдин пообещал мне принести котенка с синими глазами, белого,  белого, как вчерашний первый снег.

Ночью я видела сон: в темном подвале я веду бой со Смертью. Она черная, в плаще с капюшоном, в кисти руки ее — меч, а под ногами у нас — топь. И столько народу уже по грудь в топи — им не вырваться и не спастись. Никому. Я размахнулась и ударила Смерть тростью по голове. Я ощутила реальный удар, будто ударила что-то живое и настоящее. Она отшатнулась, и я сумела выскочить из подвала на свет. Рассказала сон маме. Она посмеялась и сказала:

— Значит, в эту войну ты не умрешь!

Царевна Будур.

11 ноября 1999

14:10

Был сильный обстрел из «Града».

Сидели в коридоре. Думала — наши стекла вылетят. Нет. Пока держатся.

Секунды тишины. «Красные» или «белые» перезаряжают установку «Град». Звуки эти трудно, с чем-либо перепутать. Мы с мамой спешим. Утепляем окно клеенкой, со стороны комнаты.

Прибежала из среднего подъезда пенсионерка Маня.

Говорит:

- Одна не могу! Боюсь!

Это старая женщина, с тяжелым прошлым, из неблагополучной семьи.

Мы прогонять не стали. Сейчас будет обстрел. Неизвестно куда угодит. Усадили Маню в нишу. Угостили вареньем.

Аза постучала к нам. Ей срочно нужны весы. Сказала, что они с Линой нашли «сыпучую» еду. Надо делить! Аза забрала у нас своего толстого кота. Кот — круглый, как его хозяйка.

• Предыдущая
• 10/97
• Следующая