Неотразимая герцогиня - Смолл Бертрис - Страница 33

• Предыдущая
• 33/82
• Следующая

— Пусть мы у себя дома, — неожиданно ответил он, разрушая волшебные чары, на миг связавшие их, — не хочу, чтобы наши слуги сплетничали, если застанут нас наедине в гостиной, Аллегра.

— Но мне нравятся твои поцелуи и ласки! — возразила она.

— Ты получишь все, что пожелаешь, и больше, — пообещал Куинтон. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.

И к своему удивлению, осознал, что говорит правду.

— А я хочу, чтобы был счастлив ты. Честное слово, хочу!

Следующим вечером она сидела в саду на коленях у Куинтона и томно вздыхала, когда его руки скользили по ее маленьким грудкам. Он осыпал ее пьянящими поцелуями, но она требовала еще и еще.

— Ты ненасытна, — мягко пожурил он.

— Но я обожаю целоваться! И ты такой чудесный учитель!

Кстати, Руперт Таннер поцеловал меня, прежде чем я прогнала его. О, это было омерзительно! Его объятия мне отвратительны, а твоими я не могу насытиться, — выпалила Аллегра и, сменив тему, кокетливо поинтересовалась:

— Не находишь, что тебе мешает мое платье? Ты хотел бы увидеть мою грудь?

— Да, — выдавил он. Неужели она не понимает, что с ним творится?

— Тогда приходи ко мне в спальню после того, как Онор уйдет в свою комнату, — предложила Аллегра.

Его голова кружилась от все возраставшего желания. Она нетронута. Он точно знает, что его невеста целомудренна. Если верить друзьям, все девственницы либо вянут, как нежные фиалки, при малейшем намеке на запретные ласки, либо невероятно любопытны. Вопрос в том, не пыталась ли Аллегра удовлетворить свое любопытство с Рупертом Таннером. Разве не сама она призналась, что они целовались?

— Ты позволила этому благочестивому псалмопевцу коснуться тебя? — прорычал он. — А может, и в свою постель пригласила?

Иисусе! Он ведет себя как настоящий ревнивец. Но с чего бы ему ревновать? Только влюбленные ревнуют друг друга. Но он не влюблен! Не влюблен!

— Не мели вздор, Куинтон! — грубовато воскликнула Аллегра, и ее тон подействовал на него как кувшин холодной воды, выплеснутый в лицо. — Руперт всего однажды меня поцеловал. Пробовал уговорить меня разорвать помолвку с тобой. Как тебе известно, его хитрый отец пытался пристроить сына, но у него ничего не вышло. Мы были друзьями, а не любовниками.

— Были?

— Он никак не хотел оставить меня в покое и так вывел из себя, что я велела ему убираться и сказала, что терпеть его не могу. Поведение Руперта было непростительным, Куинтон! Я уже обручена с тобой и желаю этого брака, так какое дело до этого Руперту? Возможно, через несколько лет я и смогу немного смягчиться, но не сейчас.

— Разумеется, — согласился он. — Таннер вел себя как последний негодяй.

— Бедняга Руперт, — вздохнула Аллегра. — Не так легко быть младшим сыном. Но он обязательно найдет себе подходящую девушку.

Фиалковые глаза встретились с серебристыми.

— Ты придешь в мою спальню? — повторила она.

— Ты настоящая бесстыдница, Аллегра, — мягко заметил он.

— К чему мне быть стыдливой с собственным мужем?

— Мы еще не женаты, мисс Морган, — напомнил ей герцог.

— Если ты предпочитаешь подождать до свадьбы, я не стану возражать, — мило улыбнулась Аллегра. — Просто подумала, что, если мы и в самом деле получше узнаем друг друга, в первую ночь у меня не останется сомнений и страхов и все произойдет без особого труда. Такой подход к делу казался мне весьма практичным, но может, я чересчур дерзка и сама этого не понимаю? О, Куинтон, ты должен быть со мной пооткровеннее!

— Иди к себе, Аллегра, — велел он. — Когда Онор уйдет, я тебя навещу. Но ты должна обещать, что смиришься с любым моим решением в делах, о которых ты не имеешь представления. Даешь слово?

— Да, Куинтон, — покорно кивнула она.

— И надень ночную рубашку, — предупредил он.

— Да, Куинтон, — покорно повторила Аллегра и, повернувшись, поспешила прочь. Наконец-то она узнает восторги страсти! Сирена сказала, что это настоящее блаженство!

«Правда, она любит Оки, — думала Аллегра, — но хотя я не люблю Куинтона, все же это должно быть довольно приятно. Ведь содержанка мужчины может быть и равнодушна к нему, но все равно испытывает наслаждение!»

Онор уже ждала хозяйку. Фаянсовая ванна была полна душистой воды.

— Сегодня вы недолго наслаждались лунным светом в обществе его сиятельства, — заметила она.

— Вечер холодный, — поспешно объяснила Аллегра. — Уже август… Через пять дней Джордж женится…

— А потом и ваша свадьба, — добавила Онор. — Как хорошо снова побывать в Лондоне!

Она помогла Аллегре сесть в ванну и принялась убирать одежду, складывая отдельно все, что предназначалось в стирку.

— Мы с герцогом решили венчаться здесь, — сообщила Аллегра. — Я уже написала папе. Сирена в ее положении не может ехать в Лондон, а какая же свадьбы без нее? Да я просто к алтарю не пойду, если рядом не будет кузины! И герцог предпочитает обвенчаться здесь, в Хантерз-Лейре. Будут присутствовать только родственники и самые близкие друзья.

— Что ж, от меня жалоб по этому поводу не услышите, — призналась Онор. — Куда мы едем в свадебное путешествие?

— Пока остаемся здесь, но будущей весной отправимся в Италию. О, до чего же приятная вода!

— Италия? Благослови меня Господь, мисс, никогда не ожидала, что окажусь за границей! — разволновалась Онор.

— Герцог говорит, что мы побываем в городе, где вместо улиц — каналы, а вместо карет — лодки, — продолжала Аллегра.

— Да вы, должно быть, шутите, мисс. Вода вместо улиц!

Такого не бывает.

— Но раз герцог сказал, значит, так оно и есть, — отрезала Аллегра.

— С каких это пор слова его светлости что-то для вас значат? — съязвила хитрая горничная, но, тут же ахнув, вытаращила глаза. — О, мисс! Неужели вы в него влюбляетесь?

— Ничего подобного, — отмахнулась Аллегра. — Что за чушь ты несешь, Онор? Я совершенно к нему равнодушна!

Интересно, как это можно ни с того ни с сего влюбиться? Все равно что в паутине запутаться. У меня пока голова на месте Онор привела в порядок одежду, взяла большую морскую губку и принялась тереть Аллегре спину.

— Иногда, мисс, вы говорите такие забавные вещи! Я и половины не понимаю, но все равно вас люблю. Ну вот, если вы уже вымылись, можно выходить.

Горничная помогла Аллегре встать, завернула в большое нагретое полотенце, растерла докрасна и поднесла мягкую батистовую рубашку.

— Готово! — удовлетворенно воскликнула она.

Аллегра завязала бантиком голубую ленточку у ворота, села за туалетный столик и принялась расчесывать волосы. Онор тем временем старалась загородить ванну ширмой. Аллегре не нравилось, когда ванна стоит в спальне. Ей место в гардеробной. Завтра нужно приказать передвинуть ее туда.

Мысли девушки путались. Сейчас придет Куинтон. Неужели она повела себя чересчур развязно? Но предаваться раскаянию поздно… Правда, можно объяснить, что она передумала. Она просто хотела немного больше узнать о страсти, прежде чем придется лечь в брачную постель. Притом за девушками полагается ухаживать, а герцог и не подумал осыпать ее любезностями! Всего лишь заключил с ней договор. Неудивительно, что она почти совсем невежественна.

Как однажды Аллегра призналась герцогу, ей известно о мужчинах куда больше, чем он предполагает. Ведь у нее был старший брат.

На глазах девушки выступили слезы при воспоминании о Джеймсе Люсиане. Лучшего брата не было на свете. Его смерть была так бессмысленна, так обидна, что она возненавидела всех французов. Они подло убили ее чудесного брата лишь за то, что он отказался покинуть любимую девушку. Предпочел лучше погибнуть, чем расстаться с ней. Любовь! Фу! Глупейшее чувство, которое сводит с ума разумных людей. Ее милый братец. Мать, бросившая детей и мужа ради любви. А теперь ее отец ведет себя как последний дурак, как зеленый молокосос! Не люби она свою тетку, ситуация могла бы стать невыносимой.

— Ложитесь, мисс? — спросила подошедшая Онор.

• Предыдущая
• 33/82
• Следующая