Неотразимая герцогиня - Смолл Бертрис - Страница 53

• Предыдущая
• 53/82
• Следующая

— Отец здесь! — обрадовалась Аллегра, расстегивая широкий плащ и вручая его лакею. — Давай пойдем к нему прямо сейчас!

— Хорошо, дорогая, — кивнул герцог. Он не думал, что тесть окажется в столице, но почему бы и нет? В конце концов, это его дом, и он должен где-то заниматься делами!

Септимиус Морган поднялся с кресла у камина, чтобы приветствовать дочь и ее мужа.

— Я не стану обременять вас своим присутствием. Тороплюсь вернуться домой. Твоя мачеха последнее время неважно себя чувствует, — пояснил он.

— Что случилось? — встревоженно вскричала Аллегра.

— Ничего страшного, дитя мое, вероятно, простуда, — с улыбкой заверил отец. — Мне очень приятно, что ты любишь Олимпию!

Он жестом показал на диванчик напротив кресла и, дождавшись, пока супружеская чета усядется, спросил:

— Как долго вы собираетесь пробыть в Лондоне?

— Всего несколько недель, — ответил герцог. — Наши друзья, Астон и Уолворт, тоже приехали вместе с женами. Мы собираемся как можно веселее проводить время: станем ездить в театры, оперы, а может, и в Воксхолл, если там будет на что посмотреть. Кроме того, я хотел бы посетить «Татгерсоллз»[6].

У меня прекрасный жеребец-производитель, но неплохо бы купить несколько чистокровных кобыл, чтобы улучшить породу. Мы, разумеется, уедем до начала малого сезона.

— Намереваетесь занять свое место в палате лордов? — осведомился тесть.

— Да, неплохо бы посмотреть, что сейчас там происходит, — кивнул Куинтон.

— Я никогда вас не спрашивал, но если не секрет: вы виг или тори?

— Ни то ни другое, сэр, тем более что я нечастый гость в парламенте, — усмехнулся герцог. — В этой жизни ничто не бывает только черным или белым, Септимиус. Я не могу поддерживать только одну политическую партию. Политику, как я обнаружил, делают люди, а людям, к сожалению, свойственно ошибаться.

Лорд Морган, в свою очередь, улыбнулся.

— Тебе посчастливилось найти мудрого мужа, дитя мое, — объявил он Аллегре.

— А вы, сэр? — поинтересовался герцог. — Вы рыба или мясо?

— Как вы, Куинтон: ни то ни другое. Деловой человек, даже если перед его именем стоит титул «лорд», не может себе позволить принимать чью-то сторону. Оставляю это более умным, чем моя, головам и тем, в ком бурно кипят страсти.

— У тебя рассудительный и умный отец, дорогая, — обратился к жене герцог, покачивая головой.

— Пока страна не переживает потрясений, спокоен и я, — добавил лорд Морган, приглядываясь к дочери. Очевидно, он остался доволен увиденным. Сирена писала, что Аллегра отвечает взаимностью влюбленному в нее мужу, но теперь, увидев это собственными глазами, он был счастлив. Он приезжал на день рождения Аллегры, но пробыл всего одну ночь и не имел возможности присмотреться к супругам. Олимпия тоже будет в восторге — ведь именно она с помощью леди Беллингем устроила этот союз.

— Когда ты покидаешь нас, папа? — спросила Аллегра.

— Через несколько дней, дитя мое, но я оставлю за себя Чарлза Трента заниматься делами. Он не будет вам мешать, а если вздумаете принимать гостей, сможет развлекать дам и будет превосходным кавалером. На время вашего пребывания в Лондоне Чарлз хотел поселиться в моей конторе, но я сказал, что вы не захотите об этом слышать.

— Конечно! — согласилась Аллегра. — В конце концов, у него здесь свои комнаты!

Наутро, когда отец с мужем уехали в палату лордов, Аллегра и Чарлз Трент уселись в библиотеке.

— От меня ожидают приема, — начала она. — Сколько времени потребуется, чтобы разослать приглашения? Надеюсь, вы знаете, кому их послать? Мы не намереваемся долго прожить в Лондоне, но я знаю, что в качестве герцогини Седжуик я не могу не дать приема.

— Приглашения уже отпечатаны, — обрадовал ее Трент. — Вам остается только выбрать день. Может, конец февраля?

— Мы намеревались уехать в начале марта, — задумчиво отозвалась Аллегра. — Не странно ли предупреждать людей за месяц? В прошлом сезоне мы с Сиреной посетили несколько приемов. Что за глупый обычай?! Застаете в доме толпу народа, протискиваетесь к хозяевам, проводите в их обществе четверть часа и откланиваетесь. Ни еды, ни напитков, ни развлечений. И ваш прием будет считаться успешным только в том случае, если кто-то упадет в обморок от давки и духоты. Не вижу в этом никакого смысла. Но если таков этикет, нужно подчиняться. Не желаю, чтобы сплетники злословили, будто я не достойна имени и титула мужа.

— Я склонен полностью согласиться с вашей светлостью, — слегка улыбнулся мистер Трент. — Обычай и вправду смехотворный, но досужие языки на самом деле станут распускать слухи о том, что вы дурно воспитаны. Итак, последний день февраля?

— Нет, лучше двадцатое, если только это не воскресенье.

В этом случае мы хотя бы следующую неделю проведем спокойно.

— Как прикажете, ваша светлость.

— До чего же странно слышать из ваших уст не «Аллегра», а «ваша светлость»! — воскликнула она. — Я все еще не привыкла к такой пышности, хотя здесь, в столице, все-таки придется послушно играть роль.

— Совершенно верно, — посоветовал Трент. — Богатство и влияние много значат для большинства людей, с которыми вам придется общаться в городе, миледи. Всего за один сезон вы поднялись с нижней ступеньки на вершину. Немало найдется тех, кто будет вам завидовать, невзирая на то что ваше богатство и положение герцога сделали вас столь идеальной парой. Однако вы нашли верного друга в лице леди Беллингем.

— Она уже в городе, мистер Трент?

— Насколько я знаю, приехала вместе с мужем несколько дней назад.

— Пожалуйста, пошлите ей на завтра приглашение к чаю, — попросила Аллегра.

— Разумеется, миледи, — кивнул Чарлз.

Герцог и лорд Морган вернулись с церемонии открытия парламента только к концу дня. Аллегра велела подать чай в маленькую Зеленую гостиную. Маркер поставил на стол большой серебряный поднос и учтиво отступил. Аллегра разлила душистый индийский чай в чашки севрского фарфора, пока лакеи расставляли хлеб, масло и крошечные пирожные с фруктами и сахарной глазурью.

— Было интересно? — осведомилась она.

— В парламенте есть маленькая галерея для посетителей, так что если ты и твои подруги захотят сами все посмотреть, могу это устроить. Да, это бывает довольно интересно, в зависимости от того, о чем ведутся дебаты, но в основном там царит смертельная скука. Сегодня на открытие парламента приехал сам король, и зрелище было весьма красочным. Обычно же заседания проходят довольно уныло, — рассказывал лорд. — Виги сейчас не у дел, они потеряли всякое влияние, поэтому с каждым днем становятся все большими радикалами. От них только и слышишь одно: реформы, реформы, реформы. И поскольку многие выдающиеся виги к тому же люди богатые, можешь быть уверена, что они не понесут урона.

— Но в Англии так много нищеты, особенно здесь, в городе. Я сама видела, — вздохнула Аллегра.

— Думаю, что правительство позаботится о бедных только в самом крайнем случае, если его совсем припрут к стенке, — сухо заметил отец.

— А как насчет тори? — поинтересовалась Аллегра.

— Они более консервативны, — пояснил герцог. — Со времени образования партии в конце прошлого века они поддерживали Стюартов. И противились всяким попыткам ограничить в правах католиков. Когда был свергнут король Яков II и трон заняла его дочь Мария со своим мужем-голландцем Вильгельмом Оранским, тори стояли за якобитов, но после кончины королевы Анны не стали противиться восшествию на престол Ганноверской династии. Однако виги поставили им в вину прежние якобитские симпатии. Тори были почти изгнаны из правительства первыми двумя Георгами. Однако нынешний премьер-министр Питт-младший сумел воспользоваться ситуацией и изменить существующее положение.

— Но как? — удивилась Аллегра.

— Дорогая, — усмехнулся герцог, потрепав жену по щеке, — стоит ли забивать свою хорошенькую головку таким скучным предметом, как политика?

• Предыдущая
• 53/82
• Следующая