Невольница любви - Смолл Бертрис - Страница 86

• Предыдущая
• 86/106
• Следующая

— Жасмин, — позвал он, — отведи свою дочь наверх. Ей нужно отдохнуть и поправиться. Нельзя медлить со свадьбой!

Жасмин пронзила мужа уничтожающим взглядом. Она в жизни не предполагала, что Джемми способен на подобную жестокость! Бесчувственный негодяй!

— Как вы могли позволить ему сотворить такое, мадам? — рыдала измученная девушка. — Как могли позволить украсть у меня сына? Я никогда не прощу вам. Никогда! До самой смерти!

Рухнув на пол, она зашлась в истерике.

Ей холодно. Господи, как же ей холодно. Она навеки оледенела и никогда больше не оттает. Огонь, зажженный Кейнаном-реисом, потух, когда похитили ее сына. Теперь Индия ничего не ощущала, кроме пустоты, безмерной пустоты, и ей было все равно, жива она или умерла. Да и какая разница? Ничто больше ее не трогало. Золотистые глаза погасли и превратились в тусклые коричневые камешки. Индия нехотя роняла слова, только когда к ней обращались, и отделывалась невнятными междометиями. И плакала. Все время плакала. В тот день, когда в груди перегорело молоко, она была совершенно безутешна и попыталась броситься с парапета замка.

Герцог Гленкирк попеременно бесился и сходил с ума от тревоги. Он искренне считал, что позаботился как мог о любимой падчерице, но на Индию не действовали никакие доводы. Она не понимала, что годы идут, молодость проходит и брачное предложение, полученное из Англии, явилось ответом на все его молитвы. Индия получит благородного, достойного мужа, и никто, кроме родных и доверенных слуг, не узнает о ее похождениях. Нареченный леди Линдли согласился на все условия, выдвинутые герцогом Гленкирком, стремившимся защитить свою дочь и ее состояние. Огромное приданое уже успели выплатить, но, несмотря на то что весна была в самом разгаре, невеста отказывалась ехать на юг. Мало того, кто же в здравом уме отправит куда-то больное, несчастное, тоскующее создание? С каждым днем она все больше бледнела и худела. И единственным проявлением каких-либо чувств в этом призраке, бывшем когда-то живой, веселой и своевольной девушкой, стала неугасимая ненависть к родителям, особенно когда те имели несчастье попадаться ей на глаза.

— Я сделала все, чтобы помешать ему, — не раз объясняла Жасмин дочери, — но впервые за всю нашу супружескую жизнь так и не сумела добиться своего. Все это время я пытаюсь выяснить, где они спрятали твоего сына. И когда найду его, клянусь, у мальчика будет все.

— Кроме родной матери, — с горечью бросила Индия. — У вас хватает совести, мадам, заявлять мне об этом? Уж кто-кто, а вы могли бы меня понять. Вы, которую насильно разлучили с матерью! Как вы посмели украсть у меня единственное, что осталось от моего мужа? Моя бабушка по крайней мере утешалась тем, что оставила дочь с отцом и на попечении своей близкой подруги, Ругайя-бегум. Что же осталось у меня? Мой муж зверски убит, сын похищен, а меня отсылают, как ненужную вещь, какому-то чужаку. Я требую, чтобы мне вернули моего ребенка!

Жасмин не слышала от дочери столь пламенных и долгих речей со времени ее возвращения из А-Куила.

— Я не знаю, где Роуэн, — повторила Жасмин, — и стараюсь выведать у Джемми, куда его отвезли, но не умею вершить чудеса. Пока Джемми тверд как скала. Что же до твоего нового мужа… времени до отъезда почти не остается. Отец договорился о твоем браке, все решено, и, как только ты сможешь путешествовать, отправишься в Англию. Не позже чем в конце мая. — Она сжала руки дочери и заглянула в эти мертвые, ничего не выражающие глаза. — Это хорошая партия, Индия, и мы смогли отстоять твое богатство. Он согласился на все. Учитывая твой возраст, нам очень повезло.

— Я вполне довольствовалась бы собственным домом, где жила бы спокойно и уединенно вместе с сыном, мадам, — гневно отпарировала Индия.

— Но как бы ты объяснила появление ребенка? — возразила мать.

— А почему я должна кому-то что-то объяснять? — взвилась Индия. — Разве моя бабка не вернулась из Алжира беременной? И кто посмел оспаривать ее рассказ о каком-то испанском торговце, ставшем ее мужем? Тетю Виллоу принимают в обществе, и она даже была фрейлиной старой королевы и благополучно вышла замуж. Почему же мне не поверят? Почему сына оторвали от моей груди сразу после родов и запрятали куда-то, словно свидетельство позора?!

— Но никто и никогда не усомнился в происхождении тети, — оборонялась Жасмин.

Индия презрительно фыркнула.

— Да, нравы, видимо, были куда проще, — издевательски бросила она. — Мне стоило родиться тогда — по крайней мере не лишилась бы своего единственного утешения.

— Я делаю все возможное, — устало напомнила Жасмин.

— Значит, этого недостаточно, мадам, — холодно ответила Индия. — Вы позволили своему мужу совершить смертный грех!

— Индия, твой отец сделал это ради твоего же блага! — вскричала мать.

— Джеймс Лесли мне не отец, мадам. Я дочь Роуэна Линдли. Что же касается вас… не отрицаю, вы дали мне жизнь, но мне куда спокойнее бы жилось в волчьем логове! Лучше бы меня взрастили дикие звери! А теперь вы стали ревнительницей нравственности, вы, которая разыгрывала потаскуху перед всем двором, ложась под принца Генри, а потом открыто и бесстыдно нося его бастарда. Вы, кто ни на минуту не расставался с плодом постыдной связи! Однако я, законная жена Кейнана, потеряла его дитя из-за бесчеловечности того, кого звала отцом все эти годы! Теперь же вы нашли мне мужа и стараетесь скорее сбыть с рук, только чтобы, не дай бог, имя и гордость проклятого Лесли не были запятнаны! Что же, мадам, постараюсь избавить вас от своего присутствия, но только по одной причине: убраться подальше от вас и Джеймса Лесли, и как можно скорее. И запомните, что вы в моем доме — нежеланные гости. С момента моего отъезда я не желаю ни видеть вас, ни слышать!

Жасмин отшатнулась, как от удара. Не может быть! Кто подменил ее родную любящую дочь?! Горло стиснуло так, что дышать не было мочи.

— Кто он? — внезапно спросила Индия.

— Что? — с трудом выдавила Жасмин.

— Ни вы, ни ваш муж не потрудились сказать, кто это совершенство, которое не погнушалось старой девой. Кто он?

• Предыдущая
• 86/106
• Следующая