Память любви - Смолл Бертрис - Страница 10

• Предыдущая
• 10/99
• Следующая

Глинн убежал, и Ронуин осталась в темноте. Ей отчего-то было не по себе. Сегодня она навсегда покинет свой дом, а значит, и владения отца. Что ждет ее в Англии? Увидит ли она и там зеленые холмы и залитые солнцем долины? Какой он, этот лорд, предназначенный ей в мужья? Понравится ли она ему? Но какое это имеет значение? На нее возложат важные обязанности, и она выполнит их, чтобы не опозорить отца.

Вернулся Глинн с вещами, и Ронуин залезла поглубже под шкуры, чтобы одеться. Потом вскочила, небрежно расчесала пальцами волосы, и натянула сапожки, поставленные Глинном возле тюфяка. Они немного жали — очевидно, ее ноги все еще растут.

Одернув тунику, Ронуин туго подпоясалась и сунула в ножны кинжал с костяной рукояткой.

Проснувшиеся мужчины спешили во двор. Гвилим принес котелок с овсянкой и принялся наливать ее в круглые корки караваев, мякиш из которых предварительно вынули.

Ронуин сидела на своем обычном месте рядом с Глинном и молча жевала. Морган и Ллуэлин устроились выше, тихо беседуя. Время от времени они посматривали на нее, и Ронуин гадала, о чем они переговариваются. Должно быть, о ней.

Остальные еще не совсем проснулись.

Наконец принц поднялся.

— Нам пора. Ронуин, ты готова? Где твои вещи?

— Мне нечего взять с собой, господин. Ты велел оставить оружие здесь.

Ллуэлин ап-Граффид взглянул на дочь, казавшуюся удивительно беззащитной и молодой. Она чисто вымыта, но теперь еще заметнее, что одежда выношена едва ли не до дыр и так же проста, как у любого солдата. Скромная коричневая туника делала лицо Ронуин совсем бледным, и на минуту ему стало стыдно, что он так мало думал о единственной дочери и приехал, лишь когда в этом возникла необходимость.

— Прощайся, девочка, — проворчал он, выходя из зала.

Воины столпились вокруг — это были мужчины, что вырастили и воспитали ее. Прерывающимися голосами они наставляли Ронуин быть хорошей девочкой и не забывать их.

Желали доброй удачи и отходили по одному. А Морган ап-Оуэн, которого она любила больше всех, прошептал:

— Это твой дом. Я твой родственник. Если понадобится, я приеду.

Потом поцеловал ее в щеку и вывел во двор, где уже ожидали отец с братом.

Судя по красным глазам Глинна, тот плакал. Ронуин поспешно обняла его.

— Не нужно, — взмолилась она, — иначе я тоже разрыдаюсь. Потерпи, и я пришлю за тобой, братец. Здесь ты в безопасности.

— Ты даже слезинки не проронила, — тихо ответил он. — Ты сильнее меня.

— А ты — умнее, — возразила она, целуя его мокрую щеку. — Я люблю тебя, Глинн. Мы скоро увидимся.

Глинн усмехнулся.

— Па видит, каким я вырос, но слишком мудр, чтобы попытаться заставить меня измениться. Я сочиню балладу о тебе, Ронуин. Увидишь, все станут громко всхлипывать, когда я спою ее, сестричка.

Они снова обнялись и долго стояли так, пока не раздался хриплый голос ап-Граффида, окликавшего дочь.

— Когда приедешь ко мне, — наставляла Ронуин, — привези мое оружие, только тайком. Никому не говори. Понял?

Она посмотрела ему в глаза и снова улыбнулась.

Пришла пора расставаться. Ронуин вскочила на серого жеребца с черной гривой, которого Морган добыл для нее два года назад, когда девушка переросла свою смирную старую кобылку. Этот жеребец был настоящим свирепым зверем с огромными копытами. Ап-Граффид удивился ловкости дочери.

— У нее выносливый конь, — пояснил Морган. — Я хотел, чтобы Ронуин владела надежным скакуном.

Принц выехал из ворот и помчался вниз по холму, Ронуин держалась рядом. Они не разговаривали. Отряд сопровождения держался позади. Ронуин неожиданно сообразила, что даже конский топот не отдается громом, как обычно. Вряд ли враг услышит их. Когда солнце стояло уже высоко на небе, они остановились.

— Если хочешь облегчиться, — сказал ап-Граффид дочери, — беги в кусты.

Она последовала его совету и забралась глубоко в заросли. Когда Ронуин вернулась, отец протянул ей ломоть хлеба с сыром. Девушка ела быстро, набивая рот. Принц передал ей мех, и она не задумываясь глотнула. Судя по вкусу, это был сидр.

Немного отдохнув, они вскочили на коней. Пересекая цветущий луг, Ронуин тихо спросила:

— Сколько времени мы пробудем в пути, господин мой?

— Завтра к полудню доберемся до места.

Она хотела предложить добыть дичи к ужину, когда вспомнила, что с ней нет лука. Ронуин тихо выругалась, и принц усмехнулся.

— Тебе не пристало произносить такие слова, дочь моя.

Леди не сквернословят, и, боюсь, тетка наставит тебе синяков, если услышит что-то подобное.

— Ей лучше не поднимать на меня руку, — мрачно предупредила Ронуин. — Я не животное и никому не позволю меня бить.

— Неужели Морган не наказывал тебя за непослушание? — удивился отец.

— Он считал, что не имеет права плохо обращаться с твоими детьми. Кроме того, у него были другие способы настоять на своем. Он просто запрещал мне садиться на лошадь или отнимал лук. А Глинн редко проказничал. Достаточно строгого взгляда, чтобы он заплакал. Мой брат — тихий мальчик. Участь солдата не для него, но он обладает другими способностями и найдет свое место в этом мире.

Принц ничего не ответил. Человек он был неглупый и понимал, что имела в виду дочь. Кроме того, она права — он породил то ли священника, то ли барда. Как только определится, любит ли парень женщин, все будет решено. Но ему не слишком хочется иметь еще одного священника в семье. Довольно с него и сестры-аббатисы.

Ап-Граффид хмуро усмехнулся. Вот удивится Гуинллиан, узнав о его детях! Она всегда требовала, чтобы он женился и завел наследников, а он неизменно отвечал, что не сделает этого, пока Уэльс не получит независимость. Что ж, это чистая правда. Вала была готова ждать, никогда не ныла, не жаловалась. В отличие от многих жен. Но вскоре ему понадобится знатная невеста из могущественного рода, чтобы помочь сохранить отвоеванное.

Ллуэлин искоса взглянул на дочь. Свою истинную дочь, унаследовавшую его характер. К счастью, он всегда являлся вовремя. Сначала спас детей от смерти, сейчас как раз подоспел, чтобы помешать Ронуин окончательно превратиться в солдата. Гуинллиан предстоит немало потрудиться. Девушка крайне невежественна и груба. Придется сделать дорогой подарок аббатству за превращение дерзкой негодницы в нежный цветок и краснеющую невесту Эдварда де Боло, но кто, кроме Гуинллиан, способен этого добиться?

• Предыдущая
• 10/99
• Следующая