Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции - Марочкин Владимир Владимирович - Страница 12

Когда бары в Москве закрывались, музыканты садились в такси и ехали в аэропорт, ведь там питейные заведения работали всю ночь.

«Однажды был интересный случай, – рассказывает Юрий Ермаков. – После концерта мы, как всегда, зашли в бар, досидели до закрытия, а так как душа требовала продолжения, то взяли такси и поехали в аэропорт Шереметьево. А в тот раз наш приятель Артур Макарьев, который учился в МГИМО, принёс нам слова песни „Hamburg” группы Procol Harum. Шикарная песня была! Почему-то все помнят их хит „Бледнее тени бледной”, но „Hamburg” ведь не слабее. И вот мы едем, а по дороге пытаемся перевести текст с английского и понять, о чём в песне поётся. Вдруг шофер останавливает такси и говорит:

– Дайте я взгляну!

Мы на него с удивлением смотрим, а он берёт этот текст и с ходу нам его переводит.

– Откуда ты с таким знанием английского взялся? – спрашиваем мы его.

А он отвечает:

– Я – американец.

В 1930-х годах к нам в Советский Союз потянулся безработный люд из Америки. В период депрессии они к нам ехали в огромном количестве. Вот и его родители так же приехали. Он был тогда ещё ребёнком.

И вот он сидел и переводил. Это было потрясающе: заснеженная дорога на Шереметьево, кругом лес, метель метёт, и посреди всего этого сидят в такси люди и читают текст песни группы Procol Harum!

Когда мы приехали в Шереметьево, он говорит:

– Я вас подожду.

– Да мы долго будем сидеть!

– Я вас всё равно подожду. Вы для меня как маленькая отдушина.

И он действительно нас дождался…»

Интересно, что прорабом на строительстве гостиницы «Россия» работала Лидия Ермакова, жена лидера группы «Сокол» Юры Ермакова.

«Девчонки из нашего стройуправления отказывались там работать, – вспоминает Лидия, – потому что гостиница была высокой и надо было то и дело подниматься на верхние этажи. А я пошла, ведь я жила на улице Осипенко (ныне Садовническая улица), и от моего дома до „России” мне лишь мост перейти…»

Несколько лет Юра и Лида ходили мимо, не замечая друг друга, а познакомились в компании друзей совсем в другом районе Москвы.

«Мы всё время у кого-нибудь собирались, – рассказывает Юрий Ермаков. – У меня в квартире на „Соколе” кого только не бывало! Полно народу было! Пол тогдашней Москвы! Иногда набивалось человек по сорок, по пятьдесят. Это была очень широкая компания!

Сейчас я наблюдаю у людей „синдром изолированности”, тогда же у нас было безбрежное море общения. Можно было поехать куда угодно! В одну компанию, в другую, в третью, причём эти компании в течение одного вечера могли и поменяться, и перетасоваться. Можно было начать вечер в одной компании, потом переехать в другую, а затем оттуда успеть вернуться в первую. Если ты кого-то не застал в одной компании, то мог встретить в другой, или если он опоздал, то мог приехать вслед за тобой туда, куда ты уехал, а мог и не приехать… Движения были абсолютно спонтанные, но так жила тогда вся Москва.

А когда есть некая общность или, попросту говоря, одна родная компания, которая живёт в одних пределах, то есть когда все читают одни и те же книжки, смотрят одни и те же фильмы, слушают одни и те же пластинки, тогда начинается общение на уровне даже не диалога, а на уровне намёков:

– Последнего Рики Нельсона слышал?

– Конечно!

– А помнишь, у него во второй песне?

– Да, у него там здорово!»

Вот такой шёл разговор. Это, кстати, высший кайф, когда не надо полностью излагать свою мысль, а она схватывается собеседником с полуслова.

Эта традиция широкого гостеприимства сохранилась и тогда, когда Юра и Лида поженились.

«У нас каждый день был насыщен до предела: или концерты, или репетиции, или просто так собирались, – вспоминает Лидия Ермакова. – Мы тогда жили на улице Лестева. Поскольку у нас была небольшая однокомнатная квартира, то за столом все не помещались, и кто-то сидел прямо на полу, на ковре. Мы собирались и всей своей группой, и братья Мошковы („Тролли”) приезжали, и Серёжа Лактионов („Атланты”) заглядывал, и Лёня Азаров, наш личный доктор… Большая команда собиралась! Вся тусовка! Ужас сколько народу!

На Даниловском рынке покупалась телятина или свинина, селёдочка доставалась из баночки, водкой разводилось варенье из чёрной смородины… Было очень весело. Соседи спрашивали: „Вы кто? Артисты?!” Да, утомляли мы их, потому что, бывало, и на ночь все оставались. Зато на наших вечеринках родились многие творческие идеи».

Клавишник группы «Сокол» Вячеслав Черныш был женат на Елене Семичастной, дочери председателя КГБ СССР В. Е. Семичастного. Разумеется, группа «Сокол» в полном составе побывала на их свадьбе, которая состоялась в ресторане гостиницы «Украина».

«Когда Семичастный пришёл, – вспоминает Юрий Ермаков, – то сел во главе стола и сказал:

– Товарищи! Разрешите открыть свадьбу моей дочери!

Он принёс с собой саквояжик с „Беловежской водкой” разных составов. Там была и брусничная водка, и полынная, были там и наливки всякие, и настоечки очень вкусные. Накануне мы хорошо посидели, поэтому белорусские крепкие напитки пришлись очень кстати.

Когда он уходил, то сказал:

– Разрешите считать мероприятие закрытым!

В общении Семичастный оказался нормальным спокойным мужиком, но даже на свадьбе дочери он был закутан в официоз. Тогда и нельзя было иначе, ведь если бы его повело в демократию, то в верхах могли сделать вывод, что это, значит, не совсем „наш” человек!

Но, между прочим, и мы все пришли на свадьбу Славы и Лены в пиджаках и галстуках, ведь известно, что и Мик Джаггер тоже надевает галстук, если этого требуют традиции того места, куда он приходит. Другое дело, что и блейзеры, и галстуки, и рубашки, которые были надеты на нас, дразнили очень яркими расцветками.

И мне, кстати, не нравится, когда человек является на официальное мероприятие в каком-то занюханном виде, типа я – свободный художник или хиппи. Если тебя куда-то пригласили, ты можешь не пойти, но если пошёл, то должен уважать пригласивших тебя людей. Совсем не обязательно надевать серый пиджак, но всё-таки оденься нормально, чтобы это было красиво. На концертах на нас могла быть и рваная обувь, и рваные джинсы, но ведь это не мы пришли к ним, а они к нам пришли. Но если человека пригласили в гости, то он должен быть нормально одет…»

Группа «Сокол» просуществовала около шести лет. Первые концерты ансамбля состоялись осенью 1964 года. Последний – в начале 1970 года в Сокольниках в ресторане «Прага» уже после того, как Юрия Айзеншписа посадили по статье за валютные махинации.

Вообще в «Праге» «Сокол» выступал довольно часто. Этот ресторан был знаменит тем, что там постоянно бывало чешское пиво. Ещё более важным было то, что шеф-поваром в «Праге» работал друг Юрия Ермакова Александр Цыплаков, который мог проследить за тем, чтобы всё было организовано на хорошем уровне.

Билет на сейшен в «Прагу» стоил шесть рублей. На столиках стояли по три бутылки пива на человека, ветчина, свёрнутая рулетиками, и другие чешские закуски.

Желающих попасть на выступления «Сокола» бывало очень много. Сергей Лактионов, сын художника, брал для своих друзей сразу двадцать билетов. Лёня Азаров, который работал на «скорой помощи», обычно распространял среди своих коллег около сорока билетов. Сорок билетов покупали ребята из МИДа. Друзья-телевизионщики забирали ещё тридцать билетов. Наташа, жена барабанщика Виктора Иванова, работала в МВД – билеты уходили и туда. Лена Семичастная, жена Славы Черныша, тоже распространяла билеты. Брат Лидии Ермаковой учился в академии КГБ и распространял билеты там («Я звонила ему и спрашивала, пойдут ли его друзья на наш концерт, – вспоминает Лида, – и неизменно ответ был такой: „Весь наш курс пойдёт!”»). На сейшен обязательно заглядывали известные московские фарцовщики Додик и Шахтёр. Несколько столиков занимали студенты Московского института стали и сплавов (МИСиС).