Империя ангелов - Вербер Бернард - Страница 50

• Предыдущая
• 50/76
• Следующая

Задача совершенного мужчины — быть земледельцем, и кочевником, и строителем, и воином. Тогда можно сказать, что принц стал королем.

И если совершенный король встречает совершенную королеву, происходит что-то волшебное. Есть и страсть, и длительные отношения. Только это бывает редко.

Эдмонд Уэллс.

«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», тот 4

Теперь моя карьера в полном порядке. Мне переделали груди, и когда я ложусь на спину, они остаются направленными в небо, как египетские пирамиды.

Парикмахер-визажист сделал мне новую прическу, а дантист с помощью специальной обработки отбелил зубы. Медицинские профессии явно становятся артистическими профессиями.

В киосках моя фигура и мое лицо постоянно украшают обложки журналов. По данным опросов, я вхожу в десятку самых сексуальных женщин мира. Не стоит говорить, что с такой визитной карточкой все мужчины у моих ног. Так что я останавливаю свой выбор на том, кого по-прежнему считают мужским секс-символом номер один, Ричарде Канингэме. Он был идолом моей юности.

Я поручаю Билли Уотсу устроить это дело. Он торопится, поскольку его медиум подтвердила, что вскоре я вступлю в брак с Канингэмом. Билли легко договаривается с агентом Канингэма и уже через несколько дней все оговорено, подписано, ратифицировано. Я должна встретить Ричарда «случайно» в японском ресторане в Санта-Моника. Все фотографы предупреждены слухом типа: «Никому не говорите, но кажется...»

По этому случаю я оделась в красное, потому что он сказал в одном интервью, что любит женщин в красном. Со своей стороны, он предусмотрительно надушился «Эйфорией», одеколоном французской парфюмерной фирмы, которую я представляю.

Наши агенты сидят за столом неподалеку и просматривают списки других своих клиентов, которых они могли бы поженить. Я смотрю на Ричарда. Он мне кажется лучше, чем в фильмах. Удивительно, какая у него гладкая кожа. И это не пластическая хирургия! Он, должно быть, пользуется каким-нибудь суперсовременным кремом, которого я не знаю. Видеть его перед собой во плоти, после того как я столько раз видела его на экране и обложках журналов, меня немного пугает. Он же смотрит на мою обновленную грудь. Я не разочарована тем, что так быстро ее окупила. Мы заказываем суси. Наступает ужасный момент, когда нужно начать разговор. Мы не знаем, что говорить друг другу.

— Ээ, ваш агент... он как? — спрашивает Ричард. — Сколько он берет?

— Э-э... двенадцать процентов от всех моих доходов. А ваш?

— Мой берет пятнадцать процентов.

— Может, вам имеет смысл с ним передоговориться?

— Дело в том, что мой агент занимается абсолютно всем. Он заполняет счета, налоговые декларации, оплачивает покупки. С ним мне даже не нужно носить с собой деньги. По-моему, в последний раз я пользовался кошельком лет десять назад, после успеха в фильме «Голая в твоих объятиях».

— А-а... «Голая в твоих объятиях»?

— Да...

— Ммм...

Что еще сказать? Тягостное молчание. К счастью, приносят заказ и мы начинаем есть. Вторую тему для разговора мы находим лишь за десертом. Мы говорим о косметических средствах, вызывающих аллергию, и о тех, которые хорошо переносятся всеми типами кожи. Наконец расслабившись, он пересказывает мне все слухи из мира кино, кто с кем спит и какие у знаменитостей извращения. Это действительно увлекательно. Такой разговор с первым встречным не заведешь.

— Вы очень красивая, — говорит он с профессиональной интонацией.

Ну, он еще не видел всех моих прелестей. Я знаю детали наизусть: уши с короткими мочками, ресницы вразлет, большой палец ноги немножко под углом, чуть косые колени...

После ресторана он ведет меня в роскошный отель, где его хорошо знают, и мы собираемся заняться любовью. Прежде всего он аккуратно складывает одежду на стуле, затем заказывает шампанское и регулирует освещение так, чтобы создать интимную атмосферу.

— Ну что, малышка, боишься? — спрашивает он.

— Немного, — выдавливаю я.

— Помнишь, что я делал с Глорией Райан в «Любви и холодной воде»? Ну, эту штуку с подушкой? Хочешь, сделаем так же?

— Мне жаль, но я не видела этот фильм. А что именно вы делаете с подушкой?

Он сглатывает, а потом задает вопрос, который его, кажется, волновал с начала встречи.

— А какие из моих фильмов ты видела?

Я называю больше десятка.

— Ты не видела «Слезы горизонта»? А «Не стоит слишком напрягаться»? А «Это так, вот и все»? Это три моих лучших. Даже критики в этом единодушны.

— А-а-а...

— По-моему, они есть на DVD. Ну а из тех, что ты видела, какой тебе больше всего понравился?

— «Голая в твоих объятиях», — говорю я, потупив глаза.

Я тоже могу быть актрисой.

Он пользуется моментом и начинает меня раздевать. Я предусмотрительно надела кружевное шелковое белье «Испепеление». Это мой собственный маленький фильм. На него это производит эффект. Он тут же сжимает мою грудь, целует в шею, долго ласкает бедра. Я останавливаю его, пока он не дотронулся до моих коленей. Потом сама ласкаю его. У него на теле несколько татуировок. Это репродукции афиш трех любимых фильмов, которые он назвал. Тонкий способ саморекламы.

Потом наши тела ложатся друг на друга. Он не доводит меня до оргазма. Он слишком внимателен к собственному удовольствию, чтобы заниматься моим.

Через несколько дней я замечаю, что Ричард не такой уж идеальный мужчина, как говорила медиум Людивин. Но я понимаю, что наши встречи открывают мне путь в шоу-бизнес. Поэтому я решаю стать мадам Канингэм. Другое преимущество в том, что все мои соперницы позеленеют от зависти. Одно это стоит усилий.

Я опасалась потерять благосклонность публики из-за этого брака, но моя популярность лишь увеличилась. Через три дня после свадьбы меня приглашают выступить в вечерней передаче легендарного Криса Петтерса. Какое всеобщее признание! Крис Пет-терс, этот идол всех домохозяек моложе пятидесяти лет, самый знаменитый журналист с момента создания его круглосуточного информационного канала, транслирующегося на всю планету. Это он говорит миру, что нужно думать обо всем происходящем на пяти континентах. Это ему самые жестокие тираны передают заложников, которые провели месяцы в подвалах, прикованные к радиаторам. Ведь даже тираны смотрят передачу Криса Петтерса.

Я появляюсь в студии с небольшим опозданием, в соответствии со своим новым статусом звезды, и журналист встречает меня своей знаменитейшей улыбкой. Он заявляет, что для него огромная честь принимать такую звезду, как я. Говорит, что следил за моей карьерой с самого начала и что всегда знал, как далеко я пойду.

Сидя в кресле рядом с ним, я комментирую различные события: война в Чечне (я заявляю, что решительно против всех войн), болезни, передаваемые половым путем (я за сексуальность, но не ценой жизни), загрязнение окружающей среды (это возмутительно, все эти промышленники, загрязняющие окружающую среду), землетрясения (это ужасно, все эти люди, которые умирают из-за того, что строительные подрядчики построили недостаточно прочные дома, их нужно бы посадить в тюрьму), любовь (нет ничего прекраснее), Ричард (это лучший из мужчин, мы очень счастливы и хотим иметь много детей).

После передачи Крис Петтерс просит мой домашний адрес, чтобы отправить ее запись на кассете. В тот же вечер, когда я, уставшая, собираюсь как следует выспаться, раздается стук в дверь. Поскольку я живу по-прежнему одна (женитьба с Ричардом больше реклама, чем реальность), я смотрю в глазок. Это Крис Петтерс. Я открываю дверь.

Теперь он не улыбается. Он вталкивает меня внутрь, срывает одежду и тащит в комнату, где грубо бросает на кровать. Охваченная ужасом, я вижу, как он вынимает из пиджака длинный черный шнурок.

Он выворачивает мне руку, уверенным жестом прижимает коленом спину. Затем обвивает шнурком шею и стягивает его. Я задыхаюсь. Свободной рукой я пытаюсь схватить его за что-нибудь. Но он прижимает меня коленом, оставаясь вне досягаемости. Вдруг я чувствую кончиками пальцев что-то волокнистое. Я дергаю изо всех сил.

• Предыдущая
• 50/76
• Следующая