Розамунда, любовница короля - Смолл Бертрис - Страница 2

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая

Только что обвенчанная с Хью Кэботом Розамунда Болтон, совсем еще дитя, молча смотрела вслед уезжавшим. Когда наконец дядя и его жена скрылись из виду, она повернулась к мужу и тихо осведомилась:

– Они убрались насовсем, сэр? Мой дядюшка всегда вел себя так, словно не я, а он – хозяин этого дома.

– Значит, ты это тоже поняла? – удивленно откликнулся Хью. Интересно, что еще она успела сообразить? Бедный ягненочек. Ее жизнь легкой не назовешь.

– Я, – наследница Фрайарсгейта, – просто, но гордо ответила она, – дядя Эдмунд говорит, что я – знатная добыча. Поэтому мой дядя Генри так стремится наложить лапы на мое имущество. Он вернется?

– Пока что вряд ли. Но я уверен, что он приедет посмотреть, как у тебя обстоят дела.

– Вернее, для, того, чтобы проверить, насколько процветает хозяйство, – проницательно заметила девочка.

Хью сжал ее руку.

– Давай пойдем в дом, Розамунда. Ветер сегодня холодный: знак того, что зима не за горами.

Они вместе возвратились в дом и уселись в маленьком зале у теплого огня.

– Значит, теперь вы мой супруг, – серьезно заметила Розамунда. Хью увидел, что ее маленькие ножки не достают до пола.

– Именно, – согласился он, лукаво поблескивая глазами и гадая, куда она клонит.

– И сколько же жен у вас было до меня, сэр? – полюбопытствовала она.

– Ни одной, – заверил он с легкой улыбкой, осветившей его угловатые черты.

– Почему? – допытывалась девочка, гладя большую серую гончую, сидевшую у ее кресла.

– У меня не было средств содержать жену, – пояснил Хью. – Я был младшим сыном у отца. Он умер еще до моего рождения. Бедняга тоже был младшим сыном, во всем зависевшим от своей семьи. Давным-давно мне пришлось сделать своей кузине Агнес огромное одолжение: по крайней мере тогда я так считал. Убедил ее брата отдать ей маленькое поместье Оттерли, после чего она сразу превратилась в желанную невесту для твоего дяди Генри. Агнес – девушка некрасивая и не имеющая призвания к монастырской жизни. Ей нужно было что-то такое, что выделило бы ее среди остальных девиц брачного возраста со скромным состоянием. Уговорив Роберта Линдси, дав ему понять, что женщина с приданым имеет больше возможностей найти мужа, я оказал Агнес немалую услугу.

– У меня тоже больше возможностей найти мужа, чем у остальных, – проницательно объявила Розамунда.

– Совершенно верно, – сказал Хью со смешком. – Для такой малышки ты на редкость сообразительна.

– Священник говорит, что женщины – сосуд слабый и ничтожный, но, думаю, он ошибается. Женщины могут быть не только умными, но и сильными, – откровенно призналась Розамунда.

– Это ты сама придумала? – удивился он. Что за поразительное дитя досталось ему в жены!

Она ответила испуганным взглядом и забилась поглубже в кресло.

– Вы побьете меня за мои мысли, сэр? – пролепетала она.

Хью озабоченно свел брови. Неожиданный вопрос глубоко его встревожил.

– Почему ты так считаешь, девочка? – тихо пробормотал он.

– Я вела себя очень дерзко. Тетя твердит, что женщина не должна быть чересчур откровенной или смелой. Это вызывает недовольство мужчин и навлекает на женщин побои и наказания.

– Дядя тебя бил? – догадался Хью.

Девочка молча кивнула.

– Ну а я не стану, – заверил он. Добрые голубые глаза встретились с испуганными янтарными. – Наоборот, я жду, что ты будешь чистосердечной и открытой в разговорах со мной. Когда люди таятся друг от друга, между ними возникают глупые недоразумения. Я многому могу научить тебя, если захочешь стать настоящей хозяйкой Фрайарсгейта. Не знаю, сколько смогу пробыть рядом с тобой, ибо я уже немолод. Но если собираешься стать хозяйкой собственной судьбы и не намерена терпеть чью-либо власть, должна прилежно усваивать все мои уроки, иначе Генри Болтон снова явится, чтобы завладеть твоими богатствами.

Он заметил в ее взгляде искорку интереса, но она быстро опустила ресницы и задумчиво протянула:

– Знай мой дядя, что ты собираешься восстановить меня против него, вряд ли ты стал бы моим мужем, Хью Кэбот.

Хью усмехнулся.

– Ты неверно поняла меня, Розамунда, – вкрадчиво ответил он. – Я не собираюсь ссорить тебя с родными, но, будь я твоим отцом, хотел бы, чтобы ты не зависела от семьи. Фрайарсгейт принадлежит тебе, а не им, девочка. Знаешь мой фамильный девиз?

Розамунда покачала головой.

– «Tracez votre chemin». Это означает: «Сам прокладывай себе путь», – объяснил он.

Розамунда кивнула.

– Пожалуйста, Хью, живи подольше, чтобы я "смогла сама выбрать себе мужа, – попросила она, весело блестя глазами. Хью громко рассмеялся и сам удивился себе. Как давно он не хохотал так искренне, без всякой злобы или обиды!

– Постараюсь, Розамунда, – пообещал он.

– Сколько тебе лет? – выпалила она.

– Сегодня двадцатый день октября. В девятый день ноября мне исполнится шестьдесят. Я очень стар, Розамунда.

– И вправду, – серьезно согласилась она.

Не в силах сдержаться, Хью снова хмыкнул.

– Мы будем друзьями, девочка, – объявил он и, упав на колени, взял ее руку.

– Клянусь тебе в день нашей свадьбы, Розамунда, что, пока живу, превыше всего буду ставить интересы твои и Фрайарсгейта.

И с этими словами он поцеловал маленькие пальчики.

– Может, я тебе и поверю, – сказала Розамунда, отнимая руку, но тут же лукаво улыбнулась. – Я рада, что дядя выбрал именно тебя, Хью Кэбот, хотя, думаю, он вряд ли это сделал бы, знай твое истинное лицо и мятежные мысли.

И никакая тетка не смогла бы его уговорить!

– Моя жена-дитя, – обратился к ней Хью, – подозреваю, что у тебя имеется склонность к интригам. Весьма интересное свойство для столь молодой особы.

Он встал и снова устроился в кресле.

– Я не знаю, что такое интрига. Это хорошая вещь? – допытывалась Розамунда.

– Иногда. Я всему научу тебя, – заверил он. – Тебе понадобится немало ума и сообразительности, когда я уйду и не смогу больше тебя защищать. Твой дядя – не единственный, кто мечтает заполучить Фрайарсгейт. Вполне возможно, найдется человек сильнее и опаснее Генри Болтона.

У тебя хорошая голова, девочка. Тебе просто необходимы мои наставления, чтобы выжить и уцелеть в этой схватке.

Вот так началась их супружеская жизнь. Хью быстро полюбил малышку, всячески ее лелеял и баловал, как дочь, которой он никогда не имел. Розамунда отвечала ему тем же. Он заменил ей дедушку, и отныне они стали неразлучны. На следующий день после свадьбы оба отправились объезжать имение: Хью на крепком гнедом мерине, а Розамунда – на снежно-белом пони с черными гривой и хвостом. Хью был поистине потрясен, обнаружив, как много знает девочка о своих владениях. Она очень гордилась Фрайарсгейтом и показала мужу зеленые луга, по которым бродили овцы, и плодородные пастбища, где коровы щипали траву под осенним небом.

– Дядя делился с тобой знаниями? – расспрашивал он.

– Никогда, – вздохнула Розамунда. – Для Генри Болтона я всего лишь собственность, которой следует управлять, чтобы он, в свою очередь, мог заполучить Фрайарсгейт.

– Откуда же тебе все так хорошо известно? – удивился он.

– У моего деда было четверо сыновей, – начала девочка. – Отец родился третьим, но первые два были незаконными и появились на свет до женитьбы деда. Дядя Генри – самый младший. А старший – дядя Эдмунд. Мой дед любил всех детей, но больше всего – Эдмунда и Ричарда. Дядя Генри родился, когда моему отцу исполнилось пять. Говорят, что дед не делал различия между сыновьями, кроме разве того, что именно мой отец был объявлен законным наследником. Эдмунду и Ричарду даже позволили носить фамильное имя. Дядя Генри ненавидит их, особенно Эдмунда, потому что дедушка любил его больше всех.

Дед отдал Ричарда церкви, чтобы искупить свои грехи.

Он стал монахом в аббатстве Святого Катберта, что неподалеку от Фрайарсгейта. Эдмунда дед сделал своим управителем, когда тот вырос, а старый управитель умер. Дядя Генри не посмел выгнать старшего брата, ибо Эдмунд слишком много знает о Фрайарсгейте. Конечно, Эдмунд держится подальше от Генри, но и он, и Мейбл многое мне объясняли.

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая