Империя коррупции. Территория русской национальной игры - Соловьев Владимир Рудольфович - Страница 9

При всем этом уважение к судебной системе было таково, что просто так взять и наказать не представлялось возможным. Кроме того, необходимо было учитывать существовавшую судебную практику, при которой суды оказались завалены совершенно неподъемным количеством работы. Уровень беспорядка был настолько высок, что еще в конце 90-х – начале 2000-х годов за попадание дела к конкретному судье – только за это! – платили от пяти до десяти тысяч долларов. Не удивительно, что даже у сотрудников канцелярии накапливались внушительные суммы, а любой человек, попавший на кормление на должность судьи, сразу становился очень богат – просто по факту назначения. Деньги лезли в карман сами. Ну а обмануть компьютерную систему – это национальная русская забава.

Страшно себе представить суммы, о которых идет речь, когда мы говорим о суде. Когда-то я докладывал Путину, что ситуация в судебном мире достигла совершенно удивительного накала. Адвокаты делились на две категории: первые знали, с кем поговорить, чтобы раздался звонок, а вторые знали, кому и сколько надо заносить. Все остальное – риторика, знание законов – отходило на второй план. Конечно, сейчас мы говорим о знаковых делах, но именно знаковые дела и определяют все происходящее.

Так вот, чтобы бороться с этой продажной, коррумпированной системой, необходимо было предпринимать активные усилия. При этом хотелось создать некий противовес бандитским и олигархическим деньгам, и он был создан – в виде званий, назначений и чинов, решения по которым принимались администрацией президента.

На место олигархов пришло государство, которое с железной настойчивостью перехватило инициативу, учредив тот самый ручной режим управления, который с разной степенью успешности был реализован администрацией президента. Но тут сработала давнишняя отечественная традиция, в соответствии с которой чиновные мужи постепенно начали путать, как в классической советской комедии, свою шерсть с государственной. Они и рады бы выполнять государственную функцию, но у государства такое количество лиц и они такие разные, что немудрено и запутаться. И вот уже начинаешь думать: ну разве государство – это не я? Я же сотрудник администрации президента! Почему бы не транслировать не волю государства, а мою собственную?

Получилось так, что администрация президента стала играть колоссальную роль в судьбе судейских работников. Именно они с серьезными лицами приходили и говорили, что того они рекомендуют, а этого не рекомендуют, именно от них зависело продвижение судьи и получение им наград. И здесь обнаружился еще один очень важный момент. Оказалось, что судьи являются слугами нескольких господ. Я сейчас отнюдь не имею в виду Фемиду, которая, как известно, должна стоять с завязанными глазами, – о ней речь вообще не идет. Судьи оказались, с одной стороны, крайне зависимыми от воли сотрудников администрации президента, а с другой стороны – от воли региональных лидеров. В частности, прекрасно научилась «дружить» с судами столичная власть, во многом показывая пример подобного умения и всем остальным субъектам федерации. Не секрет, что московская мэрия откровенно доплачивала судьям через систему так называемых «лужковских надбавок». Хотя, если вдуматься – о какой независимости суда может идти речь, если власти города официально предоставляют судьям разнообразные доплаты? Разумеется, было бы смешно даже предполагать, что московская власть способна проиграть хоть один суд в городе Москве. Кто же будет кусать кормящую его руку?

Я сам столкнулся с прелестями судебных тяжб с местными властями, когда в 2006 году на меня подал в суд мэр города Самары. Первоначальная сумма иска составляла десять миллионов рублей, разбирательство тянулось почти два года, а в итоге по решению суда меня обязали выплатить самарскому мэру семьдесят тысяч. Фактически мне было сказано: «Дайте, пожалуйста, денег, потому что мэру обидно. Извиняться не надо, опровергать не надо – мы же не говорим, что вы сказали неправду. Но ваши слова его очень сильно обидели, поэтому дайте чуть-чуть денег». Мне эта ситуация показалась совершенно фантасмагорической, и я подумал, что у меня, пожалуй, есть только два варианта: либо дать денег, либо купить на эту сумму леденцов и протянуть обиженному, чтобы он, как в детстве, не ныл и не ругался. Мне-то всегда казалось, что суд выясняет истину, а не занимается столь откровенно изъяснениями в любви к представителям региональной власти.

Полученная на кормление должность в перспективном месте делала жизнь сговорчивого судьи запредельно сладкой – как в уже довольно давней истории Людмилы Майковой, которую сладость довела до того, что она просто потеряла представление о реальности. Понять нетрудно! Не могу гарантировать цифру, но возникает ощущение, что благодаря госпоже Майковой перераспределялись суммы, сравнимые с бюджетами крупных африканских стран. И конечно, когда я стал позволять себе критику в адрес того, что она делает, и решений, которые она принимает, то невольно всколыхнул целую толпу ярых поклонников – нет, отнюдь не самой судьи, а ее особых талантов. А особые таланты Людмилы Николаевны заключались в том, что определенные коммерческие структуры на редкость замечательно и благостно побеждали во всех судебных разбирательствах. Хотя, кажется, при этом и госпожа Майкова чувствовала себя хорошо, и остальным судьям было неплохо, и московское правительство, по всей видимости, получало немало.

Хронология событий интересна и в определенном роде поучительна. В августе 2004 года Людмила Николаевна приобретает квартиру и место в подземном гараже в жилом комплексе на Воробьевых горах у компании, которая в ее суде многократно проходила как сторона процесса, причем стоимость квартиры была занижена приблизительно на семьсот тысяч долларов. В то же самое время госпожа Майкова обращается в правительство Москвы с жалобой на свои жилищные условия и с просьбой предоставить отдельную квартиру для нее самой и для ее дочери, которой тогда было двадцать три года. Правительство идет навстречу и принимает распоряжение, согласно которому была предоставлена отдельная квартира Людмиле Николаевне и еще одна квартира – ее дочери. То есть – еще две квартиры, не считая родного угла. Судья освобождает для Москвы квартиру на Осташковской улице, а взамен получает более просторное жилье в новом доме на Мичуринском проспекте и отдельную квартиру для дочки в районе метро «Щукинская». Оформлялось это как обмен с доплатой, причем сумма доплаты была не то чтобы символической, но и не такой большой, как можно было ожидать. Кроме того, по документам, находившимся в финансовом департаменте города Москвы, доплату перечислил некий коммерческий банк по поручению госпожи Майковой.

Когда я начал раскручивать эту комбинацию, Людмила Николаевна попыталась объяснить свои квартирные сделки через газету «Ведомости», написав, что необходимость переезда возникла в момент рассмотрения в окружном арбитражном суде дела об аренде аэропорта Домодедово. Якобы на нее оказывали давление, вплоть до того, что неизвестные люди пытались напугать судью в подъезде ее собственного дома.

Оказывается, Людмила Николаевна бросилась приобретать квартиры с перепугу! Видимо, испуг был и вправду сильный, потому что его хватило аж на несколько квартир. Я не поленился, проверил по информационной базе. Дело об аренде аэропорта Домодедово рассматривалось в ФАС МО в начале 2004 года, а 10 марта ФАС МО уже отменил решение и отправил дело обратно в первую инстанцию. Но разве в это время рассматривалось только одно дело – домодедовское? Нет, ФАС МО разбирает сотни дел одновременно. Пугали судью, как она сама говорила, неизвестные люди. Для чего тогда понадобилось белыми нитками пришивать к инциденту Домодедово? Кроме того, так и осталось неизвестным, когда был этот случай в подъезде и был ли он вообще. Фактически Майкова прямо указала судейскому коллективу, кто у нее в немилости, кого надо «мочить».

Напомню, квартира на Воробьевых горах была куплена в августе 2004 года. Распоряжение правительства Москвы по другим двум квартирам вышло в октябре. Вроде бы проклятое домодедовское дело уже полгода как рассмотрено! Но Майкова утверждает, что над ней нависла опасность. Она действительно жила не в самом благоустроенном месте – Осташковская улица расположена в районе Медведково, возле МКАДа. И вот правительство Москвы, а точнее сказать – лично Юрий Михайлович Лужков и Владимир Иосифович Ресин, – выделяют ей квартиру на Мичуринском. Хороший район. Новый дом с отделкой. Охраняемая территория. Выдали не по закону, но от души. На самом деле безопасную квартиру.