Как нарисовать мечту? - Ярцева Евгения Сергеевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/24
• Следующая

Каждому, кто переступал порог библиотеки, бросалась в глаза картонная табличка, стоявшая на столе напротив входа. На табличке крупными печатными буквами было написано:

Эту табличку школьная библиотекарь смастерила потому, что ее здорово допекали просьбами выдать книгу по описанию обложки. При помощи таблички библиотекарь мечтала пристыдить тех, кто не знает ни одной фамилии писателя, кроме Пушкина. Вскоре после появления таблички один восьмиклассник вбежал в библиотеку и жизнерадостно сообщил, что на урок срочно требуется книга и что учительница по литературе сама, видать, забыла автора, потому что сказала только название: «Два капитана Каверина». «Ладно, – вздохнула библиотекарь, – потом расскажешь мне, кто эти капитаны Каверины, братья или однофамильцы…» Словом, табличка не больно-то помогала. Через неделю библиотекарь собрала старшие классы в актовом зале и выступила с «Докладом о людях будущего». Сочными красками расписала, как горемыки, которых угораздит родиться в будущем (по ее утверждению, не таком уж и далеком), перво-наперво разучатся держать в пальцах ручку. Потом забудут, как пишутся буквы. Следом, что логично, забудут, как читать. И в состоянии будут воспринимать только мелькание на компьютерном мониторе, после чего быстро разучатся говорить. И в лучшем случае вернутся в первобытное состояние. Но на столь оптимистичный финал, зловеще подчеркнула библиотекарь, рассчитывать не приходится. Скорее всего, разучившиеся писать, читать и говорить люди будущего превратятся в зомби. Этих самых зомби она описывала так подробно, будто на денек смоталась в будущее на машине времени и свела с ними близкое знакомство. Было очень интересно. Даже отпетые двоечники слушали «Доклад», открыв рты. Если бы библиотекарь взялась сочинять антиутопии, они как пить дать стали бы бестселлерами, а сама она сказочно разбогатела бы и бросила работу в школьной библиотеке, где никто не знает названий книг и их авторов.

Заикаясь от смущения, Алена попросила «что-нибудь из высшей математики». Библиотекарь остолбенела. Не потребовала у Алены ни названия, ни автора. Лишь молча вытянула руку в направлении стеллажа, на котором можно было найти «что-нибудь из высшей математики».

Наверное, библиотека не обновлялась с прошлого тысячелетия, а уж спрос на пособия по математике и вовсе был равен нулю. Даже удивительно, что Алене удалось откопать истрепанную синюю книжицу под названием «Краткий курс высшей математики». Радуясь, что хоть такая книжица отыскалась, Алена выбежала в коридор… и налетела на Оксанку.

– Куда это ты несешься, – отпрянула та. – Как торпеда… А это что такое?.. Ой. С чего тебя на математику потянуло? Ты что, МАТЕМАТИКУ любишь?!

М-да, так вот и работает закон подлости. Своими опасениями будто притягиваешь то, чего стараешься во что бы то ни стало избежать.

– Эт-то… н-не… мне, это моему двоюродному брату понадобилось…

– Ты ж говорила, у тебя нет двоюродных братьев.

– Н-ну да, в Москве нет… А в других городах полным-полно! Целых два. Один в Саратове, другой в Таганроге.

– Ты ему по почте, что ли, эту рухлядь пошлешь?

– Н-нет, он сам в Москву приедет…

Но Оксанка уже потеряла интерес и к «рухляди», и к мифическому двоюродному брату.

– Ну как, с Санькой поговорила? – спросила она нетерпеливо. – Что он сказал?

– Ммм… пока не поговорила. Не успела…

– «Не успела»! Что тут успевать? Лучше прямо скажи, что не хочешь мне помочь!

– Оксан, извини, я забыла… Я с ним завтра поговорю. Честное слово!

Учебник по высшей математике сделал Алену невероятно сговорчивой. Чтобы отделаться от Оксанки, она бы согласилась на любой ее каприз. Даже если бы Оксанка потребовала, чтобы Алена от ее имени предложила Сане руку и сердце.

– Точно поговоришь?

– Точно! Железно!

Сегодня Оксанка не навязалась идти вместе домой, чему Алена была несказанно рада, потому что боялась продолжения разговора про двоюродных братьев, интересующихся высшей математикой, которых у нее отродясь не было. Но еще больше боялась, что Оксанка просечет, с чего Алена так полюбила математику.

Назавтра, собираясь в школу, Алена ругала себя на чем свет стоит, выискивая выражения поизощренней. Вот кто, скажите на милость, принуждал ее соглашаться на этот идиотский «праздник жизни»? Только безмозглая кретинка могла пойти у Оксанки на поводу! От одной лишь мысли о том, как она будет зазывать Саню на свой день рождения, у Алены делалось кисло во рту.

Выходя из подъезда, она увидела во дворе Саню. А рядом с ним, как ни странно, своего папу – тот ушел из дому с утра пораньше, чтобы получить от курьера сопроводительные документы для очередного рейса. Оба смеялись и оживленно болтали. «О чем они могут говорить?» – подумала Алена и направилась к ним. Папа как раз прощался; они с Саней обменялись рукопожатием, и папа, помахав Алене, зашагал к троллейбусной остановке. А Алена с Саней волей-неволей вместе пошли к метро. Алена решила, что судьба, будь она неладна, подсунула подходящий момент, чтобы выполнить Оксанкино задание.

– У меня скоро день рождения, – начала она и тяжко вздохнула, точно ей исполнялось не шестнадцать, а девяносто шесть.

– Ы? – Саня покосился недоумевающе.

– И Оксана… она, понимаешь… предлагает, чтобы я его отметила. У нее дома.

– Ну да, ты же скоропостижно спелась с этой фифой расфуфыренной, – фыркнул Саня. – Поздравляю с новенькой подружкой.

– И еще она просит, то есть хочет, чтобы я пригласила… ну, одноклассников, – продолжала Алена. – Ты придешь?

– К девчонке на день рождения?.. – Саня чуть не поперхнулся и посмотрел на Алену дикими глазами.

– Понимаешь… – у Алены не поворачивался язык говорить то, что ей предписывала Оксанка. Она снова вздохнула, не в силах преодолеть врожденную правдивость. – Оксана просит, чтобы я тебя пригла…

– Вот за это я не терплю девчонок, – перебил Саня. – Они хитрые, но глупые. Скажи своей Оксанке, чтобы шла… на любые дни рождения, где нет меня.

– Она тебе совсем не нравится? – Алена спросила с любопытством. – Она, по-моему, красивая.

– Красивая?! У тебя какой процент зрения? Да она кукла. Эта, как ее… Барби. Ты еще скажи, что Барби красивая. Ну у тебя и понятия. Она ж манекен для шмоток!

– Что ж я ей скажу? – пробормотала Алена, обращаясь скорей к себе самой.

– Скажешь, что я отказываюсь идти на твой день рождения, потому что жутко стесняюсь, что не похож на манекен. И комплексую, когда вижу какую-нибудь Барби. Нет, я не понял – с какой радости ты мне ее сватаешь?

Саня все больше раздражался. Он не сделал Алене ни единой пакости. Не посягал на ее жизнь и кошелек. Какого черта она хочет навесить ему на шею Оксанку? За что мстит ему так бесчеловечно?!

– А ты ей, кажется, нравишься… – сказала Алена, дослушав до конца его пламенную тираду.

– Я, конечно, польщен, – прошипел Саня с искренней злостью. – Но на фиг мне манекен? Это ж кошмар, поддаться какой-нибудь девчонке! – Саня почти кричал, настолько его возмутило это покушение. – Таскаться с ней постоянно! – Тут его как громом поразила ужасная мысль: – Ей же цветы придется дарить!

Алена попыталась представить картину: Саня, с его прической и в дырявых джинсах, преподносит цветы какой-нибудь девушке. При всем богатстве своей фантазии она не смогла этого вообразить…

Саня тоже, видимо, представил себе что-то подобное. И твердо сказал:

– Лучше умереть!

Алена и сама не прочь была умереть. Ну хотя бы впасть в кому или в летаргический сон. Лишь бы не объясняться с Оксанкой. Она страстно мечтала, чтобы случился ураган, потоп или любой другой форс-мажор. Как назло, день был безветренным, небо – безоблачным, и даже поезд ни разу не остановился в тоннеле.

Она старательно избегала Оксанки. На уроках не смотрела в ее сторону, на переменах пряталась в туалете. Когда уроки закончились, первой выскочила из класса и пулей помчалась в раздевалку. Но из школы слинять не успела: Оксанка настигла ее в закутке между раздевалкой и лестницей на второй этаж.

• Предыдущая
• 18/24
• Следующая