Диктатор - Снегов Сергей Александрович - Страница 71

• Предыдущая
• 71/229
• Следующая

Г а м о в. Не смею спорить.

Ф а л ь к. И не разрешу! Другого такого нет! Это я вам точно. И на тебе — декларация! Как это вытерпеть? Отвечайте прямо и бесстрашно — как это вытерпеть?

Г а м о в. Отвечаю прямо и бесстрашно: придется терпеть.

Ф а л ь к. Тогда молчу. Слова от меня не услышите!

Бибер перехватывает эстафету, брошенную его товарищем. Он знает, что писатель долго молчать не сможет. Слова в Фальке — когда он в озарении, естественно, а сейчас оно на него находит приступами — быстро рождаются, вспучиваются внутри и неудержимо исторгаются наружу. Бибер стремится до новой спазмы фальковского озарения хотя бы поставить на обзор некоторые срочные проблемы фундаментальной философии, за прошедшие тысячелетия еще не решенные.

Б и б е р. Итак, война, которая ныне разгорелась в мире, — общечеловеческое преступление. И вы не хотите ее равнять с прежними войнами. Значит ли это, что прежние войны не относятся к преступным?

Г а м о в. Вопрос непростой. И ответить в двоичном коде — «да», «нет» — не могу. Видимо, от проблемы войны нельзя отмахиваться, а надо вдуматься в ее сущность.

Б и б е р. Отлично! Категория сущности — важнейшая в той философской концепции, которую я имею честь представлять в науке. Будем анализировать сущность войны. Но сперва предварительный вопрос. Не кажется ли вам, что в «Декларации о войне» вы не анализировали ее сущность, а отмахнулись от анализа бранью? Ибо назвать войну преступлением…

Г а м о в. Это и значит определить ее сущность.

Б и б е р (подчеркивая интонацией, что он не думает этого). Вероятно, я просто не разбираюсь в том, что надо называть преступлением.

Г а м о в (непреклонно). Очень возможно, что и не разбираетесь.

Б и б е р. Тогда начнем с того, что продефинируем понятие преступления.

Г а м о в. Дефинируйте.

Б и б е р. Философски преступление есть понятие неоднозначное. То, что в одном случае является преступлением, в другом может рассматриваться как законный поступок. Но, во всяком случае, преступлением можно назвать акт, в котором присутствуют два момента: во-первых, злая воля, действующая по своей прихоти и ради своей личной цели; во-вторых, наличие объективных условий, при которых тех же целей можно было бы добиться более мягким способом. Конечно, это не точная дефиниция, а, так сказать, общий очерк, небольшой философский рисунок…

Г а м о в. Принимаю. Итак, преступление — это поступок, который вовсе не вызван неизбежностью объективных условий, а создан чьей-то злой волей. Эта злая воля и явится причиной преступления. Задавайте дальше вопросы, господин философ.

Б и б е р. Придерживаясь принятой дефиниции… Вы не всякую войну считаете преступлением? В смысле — не всякое убийство?

Г а м о в. Да, не всякую войну и не всякое убийство можно считать преступлением. На мой дом напали вражеские солдаты, один направил на моего ребенка штык. Убить этого солдата — не преступление. Ибо в защите ребенка нет моей злой воли, и мной командует неизбежность: только таким поступком я могу спасти ребенка.

Б и б е р. Но солдат, убивающий ребенка, совершает этот поступок по своей злой воле, и им не командует безвыходность, правда? Он ведь мог направить свой штык на вооруженного отца, а не на ребенка. И тогда это было бы не преступление, а схватка воюющих солдат. Вы согласны?

Г а м о в. В принципе — да.

Б и б е р. Перейдем теперь от частных человеческих поступков к общим категориям. Вы сказали, что прежние войны…

Г а м о в. Совершенно верно. Всякая война несла несчастья, горе и слезы какой-то части людей. Война неотделима от разорения и страданий. Но назвать всякую войну преступной не берусь. Были и преступные войны — захватнические, по воле злых правителей, по религиозному или националистическому исступлению. Но были и войны освободительные, восстания против угнетателей. Войны ради спасения… Разве можно дефинировать их как преступления? Для них точней подходят другие эпитеты — благородные, героические, нравственные!..

Ф а л ь к (в приступе нового наития). Слышу речь не мальчика, но мужа! Героические!.. Благородство и отважность!.. Все мы солдаты. Все!

Б и б е р (с досадой). Дорогой Арнольд, вы сами ни разу не выступали в роли благородного и отважного солдата.

Ф а л ь к. Почему? Живу в дрянной стране, уже тридцать лет ни с кем не воюем. Танцы вместо маршей! Носовые платки в карманах вместо импульсаторов! Как жить хорошему человеку? Как жить, спрашиваю?

П е а н о (ослепительно улыбается). Попросились бы добровольцем.

Ф а л ь к. А то нет! Просился же! Маршал Ваксель, великая солдатская душа — к нему. Нет, сказал, вы нужней словом, а не мечом. Вибраторами не владеете, в электроорудиях не разбираетесь. Я электричества не терплю, жуткая вещь! Диктатор, возьмите! Я бы у вас повоевал.

Г о н с а л е с (зловеще). Мы после войны всех военных будем судить. Добровольцев в первую голову.

Ф а л ь к. В голову не нужно! Не уеду, пока не отступитесь. Что такое, спрашиваю? Солдату платите за геройство золотом. А на весь мир объявили: война — преступление. Либо геройство. Либо преступление! Орест, вы поняли? Ученый, но ведь тоже ногу сломили на декларации, признавайтесь.

Б и б е р. Мы с вами, Арнольд, для того и приехали, чтобы прояснить темные места. А что до вашего вопроса, то нам могут ответить, что иное большое преступление можно осуществить посредством серии частных героических актов. Воротимся к проблеме современной войны. Итак, огульно называть преступными все прошлые войны вы не хотите, ибо среди них были и законные, и справедливые. И даже благородные. Я верно излагаю вашу мысль?

Г а м о в. Верно.

Б и б е р. А современную войну, в которой вы проявили себя таким выдающимся полководцем, вы считаете преступной. Так вы провозгласили в своей «Декларации о войне». Верно?

Г а м о в. Уж чего верней!

Б и б е р. Но почему именно эта война — преступление? Где доказательства? Любое обвинение без доказательств либо поклеп, либо ругань!

Профессор философии Орест Бибер победно оглядел нас всех. Он думал, что уже взял верх в споре. Мне стало весело. Я не соглашался с Гамовым, не признал себя ни военным преступником, ни иного типа злодеем. Но одно уже было в тот момент ясно: сошлись два борца разного веса. Итог схватки не вызывал сомнений.

• Предыдущая
• 71/229
• Следующая