Герой Саламина - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/50
• Следующая

— Ты спешишь домой, потому что тебе нечем платить своим матросам! — крикнул ему Фемистокл. — А где же те деньги, которые предназначены им в уплату? Ты их растратил!

Архител сердито молчал.

— Я считаю борьбу с персидским флотом решительно невозможной! — настаивал на своем Еврибиад, не искушенный в морских битвах.

Ему возражали афиняне:

— А для чего же мы строили наш флот?

— Надо отплыть к берегам Пелопоннеса и охранять их.

— У берегов Пелопоннеса легче всего разбить нас!

Фемистокл был возмущен. Так бесславно вернуться домой! Да и не в славе дело, им выгоднее сразиться именно здесь, в узком проливе. В открытом море у Пелопоннеса им действительно не под силу противостоять персам. И, кроме того, не надо забывать, что недалеко отсюда, в Фермопилах, стоит Леонид, он может потребовать их помощи. И, наконец, они посланы охранять этот пролив, и они должны его охранять!

Но Еврибиад стоял на своем — уходить к Пелопоннесу. Он отдал приказ, и эллинские триеры начали поднимать якоря.

Евбейцы, увидев это, толпой собрались на берегу с криками, с мольбами.

— Не уводите свои корабли! Не бросайте нас! — умоляли они. — Дайте нам время отправить наших жен и детей в безопасное место! Если вы покинете нас сейчас, персы погубят наши семьи!

С этой мольбой они пришли к Еврибиаду. Еврибиад отказал. Тогда они обратились к Фемистоклу, командующему афинскими кораблями.

— Вы знаете, что я не могу отменить приказ Еврибиада. Но я сочувствую вам и поэтому дам совет. Есть способ убеждать людей, перед которым, я думаю, не устоит даже спартанец.

Евбейцы переглянулись, поняли:

— Серебро?

— Да.

— Фемистокл, мы дадим тебе серебра — помоги нам убедить спартанца!

— А вот это сделать я, пожалуй, смогу. Только не медлите.

Евбейцы не медлили. Они тотчас переправили серебряный груз на корабль Фемистокла.

«Если человека нельзя убедить ни доводами разума, ни доводами чести, — думал Фемистокл, — значит, надо обратиться к доводам серебра. Попробуем!»

И он поспешил к Еврибиаду.

— Ты куда торопишься? — остановил его сердитый Архител. — Ты опять будешь задерживать отплытие?

— Архител, — резко сказал Фемистокл, — если ты будешь противодействовать мне, я объявлю, что ты подкуплен персами!

Архител разинул рот.

— Это как же? Кто же этому поверит?

— Но если ты стараешься в интересах персов увести флот, то почему же не поверить?

Архител замолчал. И молча ушел на свой корабль. Фемистокл явился к Еврибиаду.

— Нам нельзя отплыть без боя, Еврибиад! — сказал он. — Будет бесчестно покинуть жителей острова Ев-беи. И еще более бесчестно — не выполнить того, что нам поручили. Что скажут в Спарте, когда узнают, что ты бежал лишь от одного вида врага?

— Скажут, что я был благоразумен, — жестко ответил Еврибиад.

— Но островитяне дают плату за свое спасение, — продолжал Фемистокл, — хорошую плату. Серебро здесь.

Рабы внесли тяжелые мешки и сбросили их с плеч к ногам Еврибиада. Еврибиад удивленно поглядел на Фемистокла. Молча открыл один мешок — да, там серебро.

Глаза Еврибиада блеснули из-под рыжих ресниц, лицо потемнело от густого румянца. Фемистокл видел, что он мучительно колеблется, и ждал.

— Хорошо, — сказал Еврибиад, глядя в сторону. — Я согласен с тобой.

Еврибиад объявил новый приказ. Он не может оставить Евбею и принести их в жертву персам, а поэтому хочет дать бой. Все начальники приняли приказ без возражений.

Восстал лишь военачальник коринфских кораблей Адимант, сын Окита, коринфянин:

— Вы можете поступать, как найдете нужным, а я свои сорок кораблей уведу обратно. Коринф не для того их строил, чтобы отдавать на верную гибель.

Еврибиад растерялся. Уйдут сорок кораблей, когда их всего-то здесь у эллинов двести семьдесят! Тогда к Адиманту обратился Фемистокл:

— Клянусь богами, Адимант, ты не покинешь нас на произвол судьбы! Я обещаю более щедрые дары, чем даст тебе царь Ксеркс за то, чтобы изменить нам!

Евбейское серебро и здесь сделало свое дело. Коринфские корабли остались на якорях.

К полудню эллины увидели, что персидский флот перестраивается — корабли сходились, устанавливались рядами, — и поняли, что персы обнаружили их триеры, затаившиеся у Артемисия.

Неожиданно в стан эллинов явился какой-то полуголый, дочерна загоревший человек.

— Кто ты такой? — спросил Еврибиад.

— Я Сикиллий из Сикиона. Я водолаз, — ответил явившийся прямо из моря пришелец.

— А! — вспомнил Фемистокл. — Это Сикиллий, лучший водолаз во всем мире! Я слышал о тебе. Но мне кажется, что ты, Сикиллий, был у персов?

— Я был у персов, — хрипло ответил Сикиллий, — но я давно задумал убежать от них. И вот — убежал. Эллины! Верьте мне, ведь я сикионец, из эллинского города Сикиона, и я не предатель! Правда, сознаюсь, когда их корабли гибли у скал Пелиона, я спас персам немало добра. И сознаюсь — немало спас их добра и для себя. Однако сейчас, когда вам, эллины, грозит опасность, я бросил все и явился, чтобы предупредить вас. Ведь все-таки я сикионец, а не варвар!

— Как же ты попал сюда? — сурово спросил Еврибиад.

— Я переплыл.

— И тебя не увидели?

— А как они увидят? Ведь я плыл под водой.

— От Афет до Артемисия? Но тут не меньше чем восемь или десять стадий!

— И все-таки я переплыл.

— Так с чем же ты так спешил к нам?

— Вы видели, эллины, как персы собирали свои корабли и ставили их фронтом. Но вы не могли видеть, что двести их кораблей пошли вокруг Евбеи к проливу Еврипу. Они пошли в обход. Они запрут Еврип, а отсюда двинутся на вас всей массой. Они решили погубить весь эллинский флот до одного корабля и все эллинское войско до одного человека!

Наступила тишина. Военачальники стояли как оглушенные. Ясно было одно: надо немедленно уходить от Евбеи, пока не заперт пролив Еврип, иначе они окажутся в ловушке.

Еврибиад побледнел. Он бы сейчас же дал приказ покинуть Евбею, пока их не окружили, но серебро… Тревожные глаза его обратились к Фемистоклу.

— Но что же нам так спешить? — сказал Фемистокл. — Персы не начинают нападения. Значит, они ждут, когда эти двести кораблей подойдут к Еврипу. А если персы ждут, значит, эти корабли еще не дошли до Еврипа. Что же делать нам? А нам, не теряя времени, надо броситься на персов — они этого не ожидают — и прорвать их строй.

Еврибиад тут же отдал приказ готовиться к бою.

Солнечный блеск уже погас на волнах, и вода у берега наполнилась глубокой синевой, когда маленький эллинский флот, внезапно вскинув крылья парусов и запенив веслами воду, ринулся в наступление на персидскую эскадру, которая в грозном спокойствии стояла перед ними. Увидев эллинов, персы широко развернули линию своих кораблей и со зловещей медлительностью начали окружать их.

С триеры Еврибиада грянула сигнальная труба. Эллинские корабли быстро перестроились, повернулись кормой друг к другу и выставили на врагов железные носы.

Еще раз прогремела Еврибиадова труба. Эллинские триеры бросились на врага.

Пока неуклюжие, тяжелые корабли персов разворачивались, эллинские триеры, легкие и быстрые на ходу, прорвали их фронт.

Вспыхнула битва. Море вспенилось вокруг кораблей, кровь залила палубы, мертвые и раненые валились за борт в черную морскую воду…

Густая тьма южной летней ночи прервала битву Эллины поспешно вернулись к Артемисию, угнав тридцать вражеских кораблей.

Усталые, возбужденные, эллины долго не могли уснуть. Они выиграли сражение! Они сразились с врагом который намного сильнее их, и победили! Это казалось невероятным. Однако персидские корабли, взятые в плен, — вот они! Стоят здесь, у Артемисия, среди их триер!

Лишь глубокой ночью эллинский стан затих и заснул. Только стража, опасаясь дремоты, шагала по берегу, подбавляя огня в костры.

И не спал Фемистокл. Несмотря на тяжкую усталость, он не мог уснуть и сердился на себя: завтра снова битва, снова трудный, напряженный день, а он лежит, не смыкая глаз. Недобрые мысли лезли в голову, мучила тревога. Они славно дрались, но ведь не победили, а только не позволили победить себя. Они спят сейчас у Артемисия, а двести персидских кораблей тем временем идут вокруг Евбеи, идут, чтобы закрыть пролив, закрыть выход…

• Предыдущая
• 12/50
• Следующая