Шантарам - Робертс Грегори Дэвид - Страница 232

• Предыдущая
• 232/256
• Следующая

— А ты что скажешь, Лин?

— Это не в моей компетенции, Санджу, — улыбнулся я в ответ на его озабоченный взгляд. — Такие вопросы решает совет.

— Именно поэтому я и спрашиваю тебя, Линбаба. Ты можешь выступить как независимый эксперт. Ты знаешь Чуху и знаешь, сколько денег в этом героиновом бизнесе. У него очень здравые идеи насчет денег, ты так не считаешь?

— Аррей, не спрашивай его! — вмешался Фарид. — Разве что ты хочешь услышать правду.

— Нет, пусть скажет, — настаивал Санджай. Глаза его разгорелись. Он любил меня и знал, что я люблю его тоже. — Скажи мне правду, Лин. Что ты думаешь о Чухе?

Я взглянул на Салмана, и он кивнул мне, как это мог бы сделать Кадер.

— Я думаю, что подонки вроде Чухи — это позор для всего криминального сообщества, — сказал я.

Салман и Фарид поперхнулись и, смеясь, полезли за платками, чтобы вытереть пролитый чай.

— О’кей, — сказал Санджай, нахмурившись, но глаза его по-прежнему блестели. — Что именно тебе не нравится в нем?

Я опять посмотрел на Салмана. Тот ухмыльнулся мне, приподняв брови и воздев руки в жесте, означающем «я пас».

— Чуха вымогатель, — ответил я. — А я не люблю вымогателей.

— Что ты хочешь сказать?

— Он нападает на тех, кто не может дать ему отпор, и обирает их. У нас дома таких типов называют вымогателями, потому что они наживаются за счет беззащитных людей.

Санджай оглянулся на Фарида и Салмана с откровенным недоумением.

— Не вижу в этом ничего особенного, — заявил он.

— Я понимаю, что ты не видишь, как и большинство людей. И это нормально. Я не жду, что все будут думать так же, как я. Очень многие существуют таким образом. Я понимаю это, но это не значит, что это мне нравится. Мне встречались такие типы в тюрьме. Раз или два они хотели было обчистить меня, но напоролись на мой нож, и больше уже никто ко мне не приставал. В тюрьме такие вещи становятся известны очень быстро. Если попытаешься наехать на этого парня, получишь дырку в животе. Так что меня оставили в покое. И я презирал их за это. Если бы они не спасовали передо мной, я по-прежнему проделывал бы в них дырки, но с бoльшим уважением. Спросите здешнего официанта Сантоша, какого он мнения о Чухе. Тот завалился сюда с дружками на прошлой неделе и при расчете зажилил пятьдесят баксов.

На бомбейском жаргоне «баксом» называли не только доллары, но и рупии. Я знал, что Санджай обычно дает как раз пятьдесят баксов официантам и водителям такси в виде чаевых.

— Этот парень купается в золоте, если верить его словам, и при этом не стесняется нагреть честного трудягу, — сказал я. — Я не могу уважать его после этого. Да и ты, Санджай, в глубине души, я думаю, тоже. Я не собираюсь ничего предпринимать в связи с этим. Это не мое дело. Чуха наживается за счет того, что обирает людей, это понятно. Но если он попытается проделать это со мной, я пущу в ход нож, и сделаю это с удовольствием.

Последовало молчание. Санджай поджал губы, развел руками и обменялся взглядом с Салманом и Фаридом. Все трое расхохотались.

— Ты сам напросился! — смеялся Фарид.

— О’кей, о’кей. Я зря спросил его, признаю. Лин парень со сдвигом, и понятия у него сдвинутые. Он даже поперся вместе с Кадером в Афганистан! Не было смысла спрашивать этого чокнутого. Ты устроил эту клинику в джхопадпатти и не поимел с нее ни одной рупии. Напомни мне об этом, братишка, если мне вдруг захочется посоветоваться с тобой насчет организации какого-нибудь выгодного дела.

— И еще одно соображение, — продолжал я невозмутимо.

— О Бхагван! — воскликнул Санджай. — У него есть еще какие-то соображения!

— Если ты вспомнишь наш девиз, то, может быть, поймешь, о чем я толкую.

— Девиз? — Какой еще, на хрен, девиз? — возмутился Санджай, вызвав еще один взрыв смеха у Салмана и Фарида.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Валидлалла действует под девизом «Пахилеи шахад, таб джулм», то есть, «Сначала подмазать, потом наехать» — думаю, основную идею я перевел правильно. Не это ли они повторяют друг другу все время?

— Ну да, это их любимая присказка.

— А какой девиз у нас, девиз Кадера?

Все трое посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— «Сатч аур химмат», — произнес я, — «Правда и храбрость». Я знаю, многим нравится девиз Чухи. Они считают его мудрым и остроумным. Звучит круто. А мне нравится девиз Кадера.

На улице затарахтел мотоцикл. Выглянув из окна, я увидел, что возле кафе остановился Абдулла. Он махал мне. Мне надо было уходить.

Я говорил то, что думал, то, что считал правильным. Но в глубине души я понимал, что доводы Санджая хотя и неправильнее моих, но сильнее. То, что происходило с Валидлаллой под нажимом Чухи, ожидало в будущем и другие группировки, и мы все понимали это. Валид формально еще возглавлял мафию, носившую его имя, но он был стар и болен. Он передал значительную часть своих полномочий молодому преемнику, и заправлял всем фактически Чуха. Чуха был ловок и агрессивен, он каждый месяц отвоевывал новые территории с помощью грубой силы или давления. Если Салман не пойдет на объединение с Валидлаллой, то рост ее влияния рано или поздно обязательно приведет к открытому конфликту, к войне.

Я, конечно, надеялся, что победит Салман, но понимал, что в случае нашей победы нам достанется их территория вместе с их героином, проституцией и порнографией, и мы неизбежно займемся этим. Слишком много денег в этом было. А лишние деньги похожи на политическую партию: они приносят столько же зла, сколько и добра, дают чрезмерную власть горстке людей, и чем больше ты с ними соприкасаешься, тем больше вымазываешься в грязи. Возможно, Салману удалось бы избежать столкновения с Чухой, а в случае столкновения он мог победить Чуху и стать им. «Судьба всегда предлагает тебе два альтернативных варианта, — сказал однажды Джордж Скорпион, — тот, который тебе следовало бы выбрать, и тот, который ты выбираешь».

— Но все это лишь разговоры, — бросил я, поднимаясь. — Я с вами, как бы все это ни обернулось. Увидимся позже.

Я вышел на улицу, а Санджай кричал мне вслед под общий смех:

— Бахинчудх! Ганду! [176] Наговорил кучу гадостей и смылся. Вернись немедленно!

Абдулла ударил ногой по педали стартера.

— Не терпится на тренировку? — спросил я, садясь позади него. — Расслабься. К чему торопиться? Я все равно побью тебя.

Вот уже девять месяцев мы тренировались в маленьком, темном, пропахшем потом и эксклюзивном спортзале возле Ворот Элефанты на причале Болларда. Этот спортзал был оборудован Хусейном, членом мафии Кадера, потерявшим руку в битве с бандой Сапны, и предназначался исключительно для гангстеров. В зале были гири, штанги и скамейки, мат для дзюдо и боксерский ринг. Запах человеческого пота, как свежего, так и пропитавшего кожаные перчатки, пояса и даже муфты на штангах, был таким едким, что щипало глаза, и спортзал был единственным местом в этом районе, которое обходили стороной крысы и тараканы. Стены и деревянный пол были в пятнах крови, а тренирующаяся здесь молодежь получала за неделю такое количество всевозможных травм, с каким вряд ли приходится иметь дело бригаде скорой помощи в жаркую субботнюю ночь.

— В другой раз, — рассмеялся Абдулла через плечо, вливаясь в быстрый транспортный поток. — Сегодня мы не будем биться. Сегодня я хочу сделать тебе сюрприз. Очень хороший сюрприз.

— Ты меня пугаешь, — крикнул я в ответ. — Что еще за сюрприз?

— Помнишь, я возил тебя к доктору Хамиду? Это тоже был сюрприз для тебя.

— Ну да, помню.

— Сегодняшний сюрприз намного лучше.

— Да? Это меня все-таки не очень успокаивает. Ты не можешь поподробнее?

— А помнишь, как я послал тебе медведя, чтобы ты обнялся с ним?

— Ну еще бы! Могу ли я забыть Кано?

— Ну так вот. Этот сюрприз гораздо лучше того.

— Знаешь, между доктором и медведем довольно мало общего, так что это ничего мне не говорит, братишка, — надсаживался я, перекрикивая рев двигателя.

• Предыдущая
• 232/256
• Следующая