Мой новый мир. Часть 2 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 109

– Благодарю вас, милорд, – ответил он. – Я так и сделаю.

Следующим в списке был Алексей.

– Вообще-то, я бы хотел тебя сегодня увидеть, – сказал я ему. – Постарайся выбрать время.

– Попробую, – ответил он. – Хотел сообщить, что на Омигрон из России доставили большую партию пулеметов ДШК и боеприпасов. Я почти все отправил во второй город – там это нужнее. Кирен, как ты посмотришь на то, чтобы не городить огромные лагеря на границе, а переправлять беженцев на Омигрон? Принять присягу, вооружить и помочь продовольствием и всем, что нужно на первое время. Там сейчас гораздо теплее, чем здесь, и мало дождей, так что даже палаток много не нужно, только для малышей. Дать им инструменты и все, что нужно для постройки домов...

– Думаешь, удержатся?

– А почему нет? Все летающие ящеры питаются рыбой и, если не лезть к их гнездовьям, на саев внимания не обратят, а сухопутных нетрудно отвадить. Конечно, придется установить дежурства, но это лучше, чем месяцами сидеть в лагерях на наших подачках. Да они одним отстрелом динозавров обеспечат себя мясом. Зерно подбросим, а овощи у них через пару месяцев будут свои. И нам их гораздо проще снабжать с Земли. Пока работаем по кредитам, но никто не мешает их погасить продажей золота. Нам своих саев придется уламывать на переселение, с беженцами можно не париться: не хотят – пусть возвращаются обратно. Если мне не изменяет память, ты с самого начала хотел пускать немногих, а мысль с лагерями пришла позже. Здесь у нас с ними будет уйма проблем...

– А там этих проблем не будет?

– Тоже будут, – согласился он, – но меньше. Беженцы не доставят нам хлопот здесь и помогут с освоением Омигрона, а у тебя появится возможность оставлять здесь только тех, кто тебе нужен. В-общем, смотри сам, я только предложил.

– Как ты думаешь, может, отдать все освоение Омигрона в руки Зартока? – спросил я.

– Хорошая мысль, – поддержал он. – Работа как раз для такого непоседы, как Олес. Он мне уже говорил, что на месте столичного главы скоро сдохнет от скуки.

После этого разговора в списке у меня остался один Пард.

– Приветствую главного чекиста, – пошутил я. – Что у тебя такого случилось, чтобы звонить с самого утра.

– Мне не до шуток, милорд, – угрюмо ответил он. – Я вас прошу подействовать на отца, чтобы провести церемонию не в Главном храме, а у нас! Хоть вы договорились со жрецами и Дар Лард не столько их Верховный, сколько ваш министр по делам религии, но я им по-прежнему не верю. Даже если не напакостят наши, это могут сделать те, кто приходили с вашим дядей. Ни одну сволочь так до сих пор и не нашли, и это тоже характеризует наших жрецов. Хоть Гордой и хитрый жук, но без их помощи мы бы его давно поймали. Из-за накопителей я за вас всех не очень переживаю, но у него-то никакого накопителя нет!

– Думаешь, я с ним на эту тему не говорил? Два раза уговаривал и больше не буду, потому что он мне это запретил! Единственное, что могу сделать, – это поговорить с Селди. Может, он послушает ее. А ты делай все возможное со своей стороны.

Вспомнив о просьбе жены, я еще связался с Эммой.

– Миледи, вы не заняты? Я хотел спросить, не привезли ли вам ящерицу, и когда можно подойти поговорить насчет завтрашнего мероприятия.

– Может, ты будешь называть меня по имени хотя бы при мысленном общении? – грустно сказала она. – Или мне отказаться от этого брака?

– Эмма, хватит выпендриваться! – рассердился я. – И так с вашей свадьбой голова идет кругом, а тут еще ты! Отец уперся с этой церемонией! Вот хочется ему, чтобы она была в Главном храме, и плевать он хотел на все мои доводы. А он единственный сай в Ольмингии, которому я ничего не могу приказать.

– Ты чего-то боишься?

– Боюсь, – признался я. – За него боюсь и за тебя, а жену туда вообще не пущу!

– Спасибо, – сказала она. – Понятно, чем вызвано твое беспокойство, но, по-моему, ты сильно преувеличиваешь опасность. И заговорщикам нужен ты, а не отец, им его убийство невыгодно, потому что ты получишь всю полноту власти.

– А то у меня ее нет сейчас! – проворчал я. – У меня все последние дни было как-то тяжело на сердце. Дела идут прекрасно, а тревога не отпускает. Вчера стало чуть лучше, а утром послушал Парда, и опять... Не верю я ни в какие предчувствия, но очень хочется зайти к отцу и стукнуть кулаком по его столику! Может, поговоришь ты?

– Попробую, – пообещала она. – Не потому, что чего-то боюсь, а только из-за тебя. Я, как и ты, не верю в предчувствия. А что ты спрашиваешь насчет ящерицы? Неужели интересно?

– А ты как думаешь? – спросил я. – Раз не успели применить магию к тварям, может быть, сможем применить ее к ящерам. Но, вообще-то, сейчас этим больше интересуется жена.

– Приходите через час, – сказала Эмма. – К этому времени ее должен принести Садгар.

– Идем гулять, – сказал я Адели, когда вернулся в спальню. – Я со всеми переговорил, а зверюшка будет только через час.

– Что-то ты какой-то нервный, – заметила она, надевая с моей помощью бронежилет.

– Отец уперся со своим храмом! – сердито сказал я. – Был бы стариком, я бы его упрямство понял: со стариками это бывает. Сейчас попросил на него подействовать Эмму, но не верю, что из этого что-нибудь выйдет. Он ее любит, но поступит по-своему. Учти, что тебя на этой церемонии не будет!

– Как скажешь, – неожиданно для меня покладисто согласилась Адель. – Удивляешься, что я тебя не упрашиваю?

– Есть немного, – сказал я. – Давай руку и пойдем. Говорить будем на ходу.

Мы с дружинниками спустились на первый этаж и вышли в парк.

– Я вижу, что ты последние дни стал очень неспокойным, – продолжила она. – Помощников у тебя теперь много, все прекрасно получается, и мне непонятно, в чем причина твоей тревоги. Но в чем бы она ни заключалась, я не хочу мотать тебе нервы. На твоего отца и Эмму я и во дворце насмотрюсь, а показываться с таким животом цвету столичного дворянства...

– Понятно, в чем главная причина, – рассмеялся я. – Слушай, ответь мне на один вопрос. Тебе лично жрецы нужны?

– Я не поняла... – растерялась жена. – Что значит лично?

– Я хотел узнать, ощутишь ты какое-нибудь неудобство, если они все вдруг исчезнут?

– До рождения ребенка они мне не нужны, – ответила она. – Ты же знаешь, что я в храмы не хожу. Последний раз бегала еще до нашей поездки на пляж. Знаешь для чего?

– Откуда мне знать, – сказал я то, что она хотела от меня услышать.

– У меня было два золотых, и один из них я отдала храму, чтобы пустили помолиться. Я подошла к алтарю и попросила бога, чтобы ты обратил на меня внимание. Ну и обо всем, что это внимание могло мне дать. О свадьбе я тогда не думала. Кто такая была я, и кто ты!

– Ты была прекрасной девушкой, а принц – идиотом. А я, когда попал в его тело, думал совсем о другом. Ты мне понравилась там на пляже, а в постели вообще... И я подумал, почему бы и нет? А позже, когда на нас наехали убийцы, и я тебя чуть не потерял, решил, что хрен им всем! Никому не отдам, потому что мое. Я как-то сразу понял, что ты – та самая, и что никого больше искать не нужно. Отец, который тогда для меня еще не был отцом, что-то говорил о северянах, а мне было плевать. Я ведь на Земле долго и придирчиво искал свою половину, а здесь нашел сразу.

– Это я тебя нашла! – засмеялась она. – И в поездку к вам напросилась, и тебя в воде домогалась и в кровать сама забралась, хотя ты сказал, что из-за смерти графини у нас ничего не будет. Если бы не одна настырная северянка, тебя, мой милый, уже давно не было бы на свете. А мы бы сейчас бежали от тварей так же, как бегут соседи.

– Когда-нибудь, если буду жив, и еще останется золото, закажу из него твою статую! – пообещал я. – Поставим ее на площади перед дворцом и напишем, что это Адель Ольминская, которой все саи обязаны жизнью.

– Написанному никто не поверит, а статую ночью разломают на куски и растащат, – возразила она. – Золото лучше тратить на полезные дела, а мне нужна не чья-то благодарность, а твоя любовь. Вот рожу мальчишку и сразу начнем закладывать девочку. Хочешь дочь?