Третий путь (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 39
- Предыдущая
- 39/151
- Следующая
Когда они вернулись после установки последнего четвертого портала, Петр отдал свои комнаты двум молодым парам, а сам полностью переселился к Лене, отгородил часть спальни гобеленом и поставил туда свою кровать, перенесенную с прежнего места жительства. Гобелен стал последним бастионом, на котором держалась крепость Корнеева и, судя по всему, держаться ему оставалось недолго. Сразу по прибытии Лена хотела идти на Землю для разговора с родителями, но Фотий и Макарус совместными усилиями уговорили ее временно пожертвовать делами личными в угоду общественным. Сегодня она, наконец, раскрутилась со всем первоочередным, послала к черту все второстепенное и сейчас смотрела свои вещи, подбирая, что наденет домой.
– Там сейчас начало декабря, а у меня, кроме свитера, нет ни одной зимней вещи, – жаловалась она Петру. – Можно, конечно, надеть старое пальто, которое висит на даче, и платок, но на кого я тогда буду похожа?
– Это мой промах, – сказал Петр. – Здесь зимняя одежда не нужна, а с Земли ничего не взял, потому что не собирался возвращаться в ближайшие несколько лет. Слушай, надо поспрашивать семейных. Они много всякого барахла тянули, может, что-нибудь и найдешь. Главное, чтобы не простудилась.
– Это-то мне как раз не грозит. Маг может согреть себя сам, мне надо нормально выглядеть. Как бы ты посмотрел на девушку в летнем прикиде, которая бодро шагает в двадцатиградусный мороз?
– Как на последовательницу Иванова. Раздеваться до трусов и так ходить для дамы все-таки перебор, а вот в мини в самый раз.
– Тебе все шутки! – обиделась она. – Пойду к Фатееву. У него дочь всего на пару лет младше, может быть, осталось что-нибудь, купленное на вырост?
В конце концов, Лену совместными усилиями одели в короткую, но приличную шубку из искусственного меха и мужскую собачью шапку. Осенние сапоги у нее были. На прощание чмокнув Петра в щеку, она исчезла в портале.
В сарае было пусто, холодно и темно. Лишь слабо мерцали прикрытые брезентом накопители. Раньше Лавровы запирали его снаружи на висячий замок и, как и другие садоводы, хранили в нем свой садово-огородный инвентарь. С тех пор как в сарае прописался портал, инвентарь изрядно уменьшился в количестве и перекочевал на крытую веранду их маленького дачного домика, а навесной замок сменился врезным, который можно было открыть изнутри. Ключ для этого всегда лежал на полке под закрытым сейчас ставнями окном. Второй ключ находился снаружи в укромном месте.
Лена достала магнитный фонарик и несколько раз качнула его взад-вперед. Слабый луч пробежал по стене в сторону окна и уткнулся в полку. Взяв ключ, она подсветила замочную скважину и открыла дверь. Слава богу, сейчас не ночь, где-то часов пять вечера. Когда долго не было переходов, определить время появления было сложно из-за разницы в продолжительности суток. На улице лежал нетронутый, недавно выпавший снег.
Лена уложила в сумку один из накопителей, вернула ключ на полку и, отыскав второй, закрыла им дверь снаружи. Потом пришлось хорошо потоптаться по дорожке от сарая к дому и оттуда к калитке, после чего она через калитку просто перелезла и быстро пошла к автобусной остановке.
Каждый раз ее возвращению домой с Алкены сопутствовал легкий мандраж. Сейчас у нее был серьезный повод для волнения. За отца она беспокоилась мало. Он больше жил рассудком и мог догадываться, что за ее дружеским отношением к Корнееву скрывалось что-то еще. А вот мама... Как и многие женщины, она по отношению к близким людям жила в первую очередь эмоциями, во вторую – так называемым здравым смыслом и, когда в спорах не помогало ни первое, ни второе, включался рассудок.
Подкатил почти пустой автобус. Значит, выходные, в будни в это время народу было бы гораздо больше. Автобус довез ее почти до дома, и оставшиеся два квартала она пробежалась. Привычно заблокировала домофон, поднялась лифтом на шестой этаж и позвонила в дверь. Где-то в квартире услышала голос Аленки:
– Мама, я сама открою!
Торопливые детские шаги, щелчок дверного замка, и визжащая от радости сестра на шее.
«Надо было чего-нибудь захватить детям», – мелькнула мысль, и вот у нее на шее еще и Мишка!
Сумка с накопителем грохнулась на пол. Подхватив одной рукой под попу сестру, а второй брата, она вошла в прихожую и ногой захлопнула выходную дверь.
– Мама, папа! Лена приехала!
В следующее мгновенье ее уже обнимали и целовали родители, а она млела от любви и нежности ко всем этим самым дорогим для нее на свете людям. Правда, с некоторых пор к самым дорогим прибавился еще один не менее дорогой.
– Дети! Слезайте с сестры: ей тяжело! – это мама.
– Ты к нам надолго? – это папа.
– Лен, а мы скоро в школу пойдем! – это Мишка.
– А ты на Новый год приедешь? – это Алька.
И все вместе – семья.
Когда дети угомонились и легли спать, взрослые, чтобы им не мешать, ушли на кухню.
– Выросла, повзрослела, – мать обняла ее и прижала голову к груди. – А похорошела как! Только что-то ты такая бледная. Как ты там питаешься?
– Подожди, Таня, со своим питанием. Мы ее столько не видели, наверное, есть что рассказать? Как там у вас дела? Как Петр?
Собираясь домой, Лена прикинула несколько вариантов проведения разговора, но внезапно решила, что лучше будет не ходить вокруг да около, а выложить все сразу.
– Вы знаете, – сказала она. – Я ведь к вам ненадолго. Через несколько дней начинаются занятия в школе, а я там вроде директора и преподавателя в одном лице. И еще я выхожу замуж и считаю нечестным по отношению к вам просто поставить перед фактом.
– Не за Петра случайно? – спросил отец.
– За него, папа.
– Подождите... Как это замуж? За какого Петра? – мама растерянно переводила взгляд с дочери на мужа и обратно.
– Дети вырастают, Танюша, – обнял ее отец. – А Петр наш – Корнеев. Я уже с год заметил, что Лена к нему неровно дышит.
– Но ведь она еще маленькая... И потом, у них большая разница в возрасте. Петя твой ровесник!
– Мама, успокойся. Не забывай, что я не человек.
– Как это не человек?!
– Я маг! И жить буду сотни лет, да и Петр сейчас сможет прожить больше двухсот. Ну и какое значение имеет эта разница? А насчет маленькой, то это не совсем так, точнее, совсем не так. Я руковожу сотнями людей, распоряжаюсь огромными по меркам того мира суммами, принимаю участие в разного рода операциях, в том числе и боевых. Я много вам не говорила, чтобы не волновать понапрасну. Сейчас, правда, надолго сосредоточусь на школе. Разве что смотаюсь разок-другой на бал в столицу по приглашению императора.
– А для чего ему тебя приглашать? – спросила мама, на время забывшая о Петре.
– В свою последнюю поездку в столицу я купила себе там особняк с парком, заинтересовала императора так, что он прислал за мной карету, долго беседовал и обещал присылать приглашения на разного рода мероприятия. А на обратном пути меня хотел захватить силой и взять в жены один из очень влиятельных вельмож. Пятьдесят человек с собой привел. Это к вопросу о моем возрасте. И мы с Петром любим друг друга. Последнее препятствие – это вы.
– Как мы можем быть препятствием? – удивился отец.
– Можете. Он ваш друг, меня нянчил в свое время, поэтому и боится вашей реакции. Мама вон как вскинулась!
– Это я от неожиданности.
– И потом после трансформации Петр помолодел лет на десять: вы его сейчас не узнаете. Я бы и вам лет по десять скинула, но здесь это может вызвать много вопросов, особенно в сочетании с тем, что у вас появится еще.
– А что появиться?
– Мама, ну я же вам уже объясняла! Сила появится, это раз. Папу будешь одной рукой поднимать. Скорость возрастет, это два. Двигаться сможешь так быстро, что трудно будет отследить взглядом. В стрессовых ситуациях можешь себя невольно выдать. Болеть не будете почти никогда. Я вам и так все болячки вылечила, но это не гарантия от неприятностей в будущем. И вообще я раньше думала, что Мишке с Аленой лучше получить образование здесь.
- Предыдущая
- 39/151
- Следующая
