Возвращение (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/142
• Следующая

– Тишина! – навела порядок Зинаида. – Продолжаем работать. Остроумов к доске!

– Зинаида Александровна! – сказал Владимир, идя к доске, как на эшафот. – А почему вызывают одних мальчишек? Где справедливость?

– Вот когда ты будешь сидеть за этим столом, тогда и будешь решать, кого вызывать, а кого – нет, – сказала Зинаида. – Положи дневник на стол, что ты в него так вцепился? Бери мел, поборник справедливости, и пиши.

Зинаида вызывала учеников одного за другим, а я, чтобы не терять даром время, начал продумывать, что сегодня напишу в тетради за следующий год. Прозвенел звонок, и мы вопросительно уставились на классную.

– Нового я вам ничего не давала, – сказала она, – поэтому на дом в виде исключения ничего сегодня задавать не буду. Можете идти на перемену.

Я сидел ближе всех к двери, первый и выскочил из класса, как только его покинула классная. Она шла по коридору, поэтому я, стараясь не срываться в бег, быстро пошел к лестнице. Пока было тепло и сверху не сыпались осадки, мы все перемены проводили в школьном дворе. Обуви при этом, естественно, никто не менял, но руководство школы закрывало на это глаза. Какая грязь на сухом и чистом асфальте? Уже на лестнице меня догнал Сергей.

– Здорово отвечал! – хлопнул он меня по плечу. – Надо было вам с Сашкой спорить не на итоговые оценки, а на щелбан за каждую твою пятерку, а то слишком долго ждать результатов. Что ты так сорвался? От славы все равно никуда не убежишь!

В этом я и сам почти тотчас же смог убедиться, когда меня начали окружать одноклассники.

– Ты что, все лето занимался русским? – спросила Ирка. – Две пятерки за урок, и одна из них твоя! Я вообще не помню, когда ты по русскому получал пятерки!

– Ребята, она ведет учет моим оценкам! – сказал я рассмеявшимся одноклассникам. – Что-то здесь не так!

– Да ну тебя! – сказала покрасневшая Ира. – Я тебя похвалить хотела, а ты...

– А я пошутил, – ответил я. – Извини, если обидел.

– Извиняю, – успокоилась Ира. – Слушай, у меня к тебе просьба. Ты вчера пел хорошую песню, но мы запомнили не все слова. Запишешь?

– Запишу, – вздохнул я. – Завтра принесу текст.

– Это правда, что ты вчера пел для Зиминой? – спросил Ромка Добнар – самый низкий из ребят нашего класса.

– Нет, неправда, – ответил я. – Я вчера пел для многих, просто из ее комнаты. Гитары пока нет, да и не умею я еще на ней играть, а пианино с собой не потаскаешь.

– Сашка говорил, что ты рассказывал анекдоты. Расскажи и нам.

– Я у вас что, штатный юморист? – недовольно сказал я. – Сейчас перемена закончится. Ладно, один анекдот успею. Сидел дома, было грустно... Пришел друг и сказал, мол, не грусти, сейчас спою. И ведь споил, сволочь! Все, пошли, а то сейчас прозвенит звонок.

Звонок прозвенел, когда мы толпой поднимались по лестнице. Вторым уроком была зоология. Все предметы, кроме физкультуры и труда, у нас преподавали женщины. Учительницу зоологии звали Екатериной Дмитриевной. Зоология была легка в изучении, и Катерина не зверствовала, поэтому этот урок был одним из любимых у большинства. Она вошла в класс, едва мы успели рассесться по своим местам, поздоровалась и сразу же начала объяснять новую тему, следующую в учебнике за той, на которой мы закончили изучение в прошлом году. Слушать известные вещи было неинтересно, поэтому я опять углубился в семьдесят четвертый год. Я как раз дошел до военного переворота в Нигере, когда меня толкнула Лена. Да больно, черт!

– О чем ты так задумался, Ищенко? – спросила стоявшая рядом с нашей партой Катерина. – Ты так хорошо знаешь зоологию? Может быть, ты тогда нам сам расскажешь о многообразии современных пресмыкающихся?

Вчера вечером я пробежался глазами по тексту будущего материала, поэтому сейчас без запинки затараторил его слово в слово.

– Большинство пресмыкающихся – типичные наземные животные. В отличие от земноводных, у них хорошо развиты легкие, нет кожного дыхания, и поэтому они не нуждаются в регулярном смачивании кожи. Размножаются...

Она остановила меня, когда я начал излагать следующую тему.

– Молодец, ставлю отлично. Но лучше все же не изучать материал самому, а делать это в школе на уроках. Давай дневник и садись.

До самого конца урока я тренировался делать одновременно две вещи: следить глазами за учительницей, и мысленно составлять текст следующей записи в тетрадь. Катерина нас редко задерживала, не сделала она это и сейчас. Посмотрев на часы, она закончила урок на пару минут раньше, встала и ушла. Поэтому по звонку многие рванулись к двери и бегом помчались по коридору, стремясь быстрее очутиться на улице.

– А ты почему никуда не побежал? – спросила Лена, которая тоже осталась за партой.

– Толку-то, – ответил я. – Пока туда, да обратно – уже половина перемены пройдет. Я лучше погуляю на большой. А к тебе будет просьба в следующий раз не толкаться так сильно коленями, они у тебя острые.

– Я тебя толкнула локтем! – возмутилась она. – Ты меня напугал! Уставился в угол класса, и глаза какие-то стеклянные!

– Хорошо, когда за тебя боятся лучшие девочки класса! – обрадованно заявил я. – Ладно, я тебя прощаю!

– Я не за тебя, я тебя испугалась, – ответила она и обернулась к начавшим собираться вокруг нашей парты одноклассникам. – Вам здесь медом намазано? Или на улице идет дождь?

– Расскажи анекдот, – попросил Валерка, не обращая внимания на Лену. – Давай хоть один, время еще есть.

– Я вам штатным клоуном заделался? Ну ладно. Восьмилетний Егорка был удивлен, когда на его дне рождения подвыпивший отец пожелал ему прожить еще столько же.

В открытую дверь заглянули двое мальчишек из восьмого класса, видимо, привлеченные доносившимся из-за нее смехом.

– Здесь рассказывают анекдоты? – спросил один из них.

– Какие анекдоты? – возмутился я. – Через минуту звонок! Давайте, расходитесь.

Зазвенел звонок, и класс начал быстро наполняться учениками. Следующим уроком был урок химии. В шестом классе мы ее не изучали, поэтому первым делом вошедшая учительница нам представилась, а потом познакомилась с нами. Она сказала, что часть ее уроков будет проходить в химическом кабинете.

– Я вас об этом буду предупреждать заранее, а сегодняшний урок у нас будет вводным. Мы поговорим...

Химию я тоже просмотрел, поэтому занялся своими делами. Я знал этот предмет не так хорошо, как многие другие и собирался уделить ему больше внимания, но не сейчас, когда излагают только общие вопросы. Урок закончился как раз тогда, когда я полностью определился с тем, что стану писать в тетрадь. На большую перемену я, как и все, пошел на улицу. На лестнице я обогнал Люсю.

– Ты меня сторонишься, – сказал я, притормаживая, чтобы идти рядом с ней. – Это из-за меня, или из-за того, что ты поссорилась с Леной?

– Тебе это так важно знать? – спросила она, искоса посмотрев на меня. – Зачем?

– Я всегда к тебе хорошо относился, – сказал я истинную правду. – И дружить хотел, только стеснялся. И если я тебя обидел своей болтовней, то прости, пожалуйста! Намеренно я этого делать не хотел. И ваша ссора меня очень огорчает. Дружба – это слишком большая ценность, чтобы бросаться ей вот так. Кто из вас виноват?

– Обе, – ответила она. – Но первой начала я.

– Ты же умница! – сказал я. – Первая начала, первой и подойди попросить прощения. Что смотришь? Знаешь, как неприятно, когда из-за тебя плохо другим людям?

– Я подойду, – сказала Люся. – Спасибо.

И быстро, почти бегом вышла из вестибюля на улицу. Мне последовать за ней помешали парни из класса сестры.

– Говорят, что ты знаешь много анекдотов, – сказал один из них. – Расскажи.

Меньше всего я хотел рассказывать свои байки старшеклассникам, но и ссориться с ними не хотелось. И из-за сестры, и из-за того, что я знал, что они хорошие ребята.

– У меня нет никакого желания убивать на вас перемену, – откровенно сказал я. – Один анекдот и все.

Давай один, – согласился Витька Платонов.

• Предыдущая
• 14/142
• Следующая