Кошмарная клиника - Сникет Лемони - Страница 20

• Предыдущая
• 20/26
• Следующая

Операционные театры далеко не так популярны, как драматические театры, музыкальные театры и кинотеатры, и легко понять — почему. Драматический театр — это большой темный зал, где актеры представляют пьесу, и, если вы находитесь в числе зрителей, вы можете наслаждаться диалогом и созерцанием театральных костюмов. Музыкальный театр — это большой темный зал, где музыканты исполняют симфонии, и, находясь в числе слушателей, вы можете наслаждаться музыкой и созерцать, как дирижер машет палочкой. Кинотеатр — это большой темный зал, где механик показывает вам фильм, и, если вы находитесь в числе зрителей, то можете наслаждаться, поедая жареную кукурузу и сплетничая о кинозвездах. Но операционный театр — это большой темный зал, где врачи демонстрируют разные хирургические методики, и, если вы оказались в числе зрителей, самое лучшее будет немедленно уйти, так как на дисплее вы не увидите ничего, кроме боли, страданий и мук, отчего операционные театры по большей части закрывают или превращают в рестораны.

С сожалением, однако, должен сообщить, что операционный театр в нашей больнице в те времена, о которых идет речь, был все еще очень популярен. Войдя вслед за двумя переодетыми олафовскими помощниками через металлическую дверь, Клаус и Солнышко увидели большой темный зал, заполненный людьми. Ряды врачей в белых халатах, жаждущих наблюдать уникальную операцию. Медсестры, сбившиеся кучками, возбужденно обсуждали первую в мире краниоэктомию. Большая Группа Поющих Волонтеров, готовых, если понадобится, разразиться песней. И еще множество людей, которые, казалось, зашли в операционный зал случайно, любопытствуя, какое дают здесь представление. Четверо замаскированных вкатили каталку на небольшой помост, освещаемый лампой, свисающей с потолка, и, как только лампа осветила безжизненное тело Вайолет, в зале раздались крики «ура» и аплодисменты. Рев толпы вызвал у Клауса и Солнышка еще большую тревогу, но два олафовских помощника перестали толкать каталку, подняли кверху обе руки и отвесили несколько поклонов.

— Большое спасибо! — закричал крюкастый. — Врачи, медсестры, волонтеры, репортеры из «Дейли пунктилио», почетные гости и рядовые зрители, добро пожаловать в операционный зал нашей больницы! Я — Доктор О. Лукафонт, я буду вашим медицинским гидом на сегодняшней показательной операции.

— Да здравствует Доктор Лукафонт! — крикнул один врач, толпа опять зааплодировала, а крюкастый поднял кверху руки в резиновых перчатках и снова поклонился.

— А я — Доктор Флакутоно, — объявил лысый, видимо, позавидовав крюкастому, снискавшему столько аплодисментов. — Я тот хирург, который изобрел краниоэктомию, я испытываю волнение от того, что буду оперировать сегодня на глазах у всех вас, таких чудесных и привлекательных.

— Да здравствует Доктор Флакутоно! — выкрикнула одна сиделка, и толпа опять захлопала. Кое-кто из репортеров даже свистнул, когда лысый низко поклонился, придерживая одной рукой свой кудрявый парик.

— Хирург прав, — добавил крюкастый. — Вы все чудесные и привлекательные. А ну, похлопайте и себе как следует!

— Да здравствуем мы все! — выкрикнул один из волонтеров, и публика опять захлопала. Бодлеры впились глазами в сестру, надеясь, что шум разбудит ее. Но Вайолет не шевельнулась.

— А вот эти две милые девушки — мои помощницы, их зовут Доктор Токуна и Сестра Фло, — продолжал лысый. — Почему я не слышу аплодисментов, какими вы приветствовали нас?

Клаус и Солнышко так и ждали, что в толпе кто-то крикнет: «Никакие они не ассистенты! Они — те двое детей, которых разыскивают за убийство!», но толпа опять захлопала, и детям поневоле пришлось нехотя помахать зрителям. Хотя они и почувствовали облегчение от того, что их не узнали, бабочки трепыхались у них в желудках все сильнее по мере того, как присутствовавшие в операционном зале все с большим нетерпением ждали начала операции.

— А теперь, когда вы познакомились со всеми нашими потрясающими исполнителями, — продолжал крюкастый, — мы начнем показ. Доктор Флакутоно, вы готовы начать?

— Само собой, — отозвался лысый. — Леди и джентльмены, как вы, наверное, знаете, краниоэктомия — операция, состоящая в том, что пациенту удаляют голову. Ученые выяснили, что многие проблемы со здоровьем гнездятся в мозгу, поэтому лучшим выходом для больного будет удалить мозг. Однако операция эта столь же опасна, сколь необходима. Есть вероятность, что в процессе краниоэктомии Лора В. Бледотей может умереть, но, чтобы излечить болезнь, бывает приходится идти на риск ценой несчастного случая со смертельным исходом.

— Смерть пациента была бы, разумеется, ужасным событием, Доктор Флакутоно, — подал реплику крюкастый.

— Еще бы, Доктор Лукафонт, — подхватил лысый. — Вот почему я поручаю оперировать моим ассистенткам, а сам буду руководить операцией. Доктор Токуна и Сестра Фло, начинайте.

Толпа захлопала, а олафовские сообщники принялись кланяться и рассылать воздушные поцелуи во все концы зала. Дети в ужасе уставились друг на друга.

— Как нам быть? — пробормотал Клаус, поглядывая на толпу. — Мы окружены людьми, которые только и ждут, когда мы отпилим Вайолет голову.

Солнышко бросила взгляд на Вайолет, все еще лежавшую без сознания на каталке, а потом на брата, который держал длинный ржавый нож, полученный от Эсме.

— Тяни, — сказала она.

Слово «тяни» имеет два значения, но, как водится с большинством слов, имеющих двойной смысл, вы сможете разобраться, в каком из значений употреблено слово, рассмотрев ситуацию в целом. Слово «тяни» можно, например, употребить в ситуации, когда кто-то провалился в болото. Но Клаус-то сразу понял, что Солнышко, скорее, хотела сказать: «Надо как можно дольше оттягивать операцию», поэтому брат молча кивнул в ответ. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, пытаясь придумать, как бы оттянуть краниоэктомию. И внезапно вспомнил кое о чем, что читал когда-то.

Если читаешь столько, сколько читал Клаус, то накапливается большое количество информации, в которой довольно долгое время вы не нуждаетесь. Вы, скажем, прочли книгу, из которой узнали все про исследование космоса, но до своих восьмидесяти лет космонавтом пока не стали. Вы можете прочесть книжку про то, как делать на коньках разные трюки на льду, а потом никто вас и не заставляет делать их в течение нескольких недель. Вы можете прочесть книгу на тему, как вести себя, чтобы ваш брак оказался удачным, но единственная женщина, которую вы любите всю жизнь, выходит замуж за другого, а потом в один ужасный день погибает. Клаус, хотя и читал книги по исследованию космоса, про трюки на льду и про технику удачного брака, пока что не нашел применения этой информации, но все-таки он узнал много такого, что сейчас ему очень даже могло пригодиться.

— Прежде чем я сделаю первое рассечение, — объявил Клаус, употребив это специальное слово, чтобы выглядеть профессионалом, — я думаю, нам с медсестрой Фло стоит немного поговорить об инструментарии, который мы используем.

Солнышко бросила лукавый взгляд на брата.

— Нож? — спросила она.

— Правильно, — ответил Клаус. — Вот нож…

— Мы все знаем, что это нож, Доктор Токуна, — прервал его крюкастый, улыбаясь публике, в то время как лысый пригнулся к Клаусу и прошипел:

— Ты что делаешь? Отпиливай девчонке голову, и дело с концом.

— Настоящий врач никогда не станет делать уникальную операцию без разъяснений, — шепнул в ответ Клаус. — Придется прочесть небольшую лекцию, иначе они нам не поверят.

Олафовские приспешники с минуту глядели на Клауса и Солнышко, и те уже приготовились удирать вместе с каталкой и Вайолет, если их сейчас наконец разоблачат. Но после некоторого колебания двое замаскированных негодяев переглянулись и кивнули.

— Может, ты и права, — согласился крюкастый и обратился к аудитории. — Извините за задержку, братцы. Мы, как вы знаете, профессиональные врачи и должны все объяснять. Давайте дальше, Доктор Токуна.

• Предыдущая
• 20/26
• Следующая