Под ногами идущего (СИ) - Ходаницкий Евгений Сергеевич - Страница 82

   Глава 19

   С момента событий в Храме прошел месяц. Четыре полных седмицы и еще два дня, если быть точнее. И каждый из дней был наполнен моим стремлением стать лучше днем, и борьбой с самим собой, едва я погружался в сон.

   С того времени как лакуна в моем сознании затянулась, исцелив насколько это возможно рану, нанесенную самой моей сущности, каждая ночь была для меня пыткой. Осколки чужих жизней упорно донимали меня, привнося крупицы по большей части бесполезных знаний и умений, и вызывая по утрам жуткие приступы мигрени, которая не исцелялась никакими заклинаниями. Впрочем, грех жаловаться. Можно сказать, это была мелочь, если сравнить с теми приступами, которые вполне могли стереть меня как личность. И хотя я держался, мой характер, да и многие жизненные ценности и некоторые принципы, претерпели изменения. Но главное, это был все тот же я. Может, немного более жесткий, но таким бы я стал в любом случае, как мне кажется. Все же излишней гуманностью этот мир не отмечен, я, все же, смог остаться собой.

   Однако, активность вспышек снов-воспоминаний, в последнее время заметно шла на спад. Несколько ночей даже отметились спокойными сновидениями без каких-либо сюрпризов. И если подобная динамика будет держаться и дальше, можно будет вздохнуть с облегчением.

   Идея вести дневник, в который я буду записывать важную информацию из того, что узнал на занятиях и почерпнул из книг, была предложена мне Вэйсом. Им же была подарена чистая книга с кожаным переплетом и страницами из настоящей, хоть и сероватой, бумаги. Подарок был царский, ведь в лавках тонкая упаковка самой дешевой харты, своеобразной бюджетной разновидности бумаги, стоила порядка пяти десятков серебряных монет. При этом особым качеством и долговечностью она не отличалась.

   Благодаря разыгравшейся у меня паранойи, все время нашептывающей на ухо, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и всем от меня что-то нужно, я отнесся к подарку с закономерным подозрением. Но, немного подумав, пришел к мысли, что, завести свой собственный гримуар, идея интересная. Да и полегче будет сопоставлять факты и крохи знаний, когда не перебираешь их в голове, как похожие друг на друга темные камешки, забывая какой уже брал у руки, а какой еще нет.

   А дабы у некоторых несознательных личностей не возникло соблазна сунуть нос в мои заметки и разработки в области магии, писать я решил на родном русском языке, который в Альмарионе ни одна живая душа знать не может.

   Я крепко сжал в пальцах грифель и начал неторопливо записывать свежую информацию, полученную на последнем занятии. И, как-то незаметно увлекся, превратив сухое изложение фактов в запись личного дневника.

   "Во время занятий магией, Вэйс обкладывает меня артефактами собственного изобретения, и любая магическая практика проходит под их плотным контролем. Результаты обследования скрывать от меня он не счел необходимым, так что я был в курсе всего, что он мог или хотел мне рассказать. Как выяснилось, заклинания я творю как все нормальные маги. Они оставляют след в эфире и вполне ощущаются, даже без специальных приспособлений. Но стоило мне, ради интереса, начать добавлять в плетения свой "глобус", как артефакты сдавали позиции, лишь изредка регистрируя непонятные искажения на магическом плане. Довесок к плетениям я изобрел полезный, что уж тут говорить.

   А вот специально устроенное подкачивание магией тела вообще игнорировалось любыми проверками. По крайней мере, Вэйс мне ничего по этому поводу не сказал. И, если он действительно ничего не зафиксировал, значит магическая энергия, запущенная по моим внутренним каналам, работает по несколько иному принципу".

   Я перечитал написанное, и дважды подчеркнул последнюю фразу. То, что Вэйс мозг себе чуть не свернул, пытаясь понять, почему тогда, на поляне, он не ощутил отголосков моих заклинаний, я писать не стал. Несущественно. Тем более, что у него, вроде бы, родилась теория о возможных помехах в эфире, наведенных или магом Ковена или его ручным зверьком.

   Округлая скоропись русских букв смотрелась чуждо и непривычно, в тоже время, пробуждая легкую тоску и смутные воспоминания.

   Помотав головой, я вновь сосредоточился на записях.

   "Систематические знания, полученные от Вэйса, весьма органично заполнили пробелы в той информации, которая была предоставлена Вереском. Те знания, которые Вереск закладывал в фундамент моего магического образования, считаются либо утерянными, либо ими владеют единицы".

   Я почесал затылок обратной стороной грифеля и, написав,- "Почему Вереск меня прогнал?" обвел фразу жирной чертой.

   Если все, чему я научился у Вереска по книгам и свиткам, предоставленным им, оказалось совсем не фикцией, значит, недобог задавал основу для какой-то особой формы обучения. Так что же случилось, если меня взяли за шкирку и отправили пинком в неизвестность? И спросить-то не у кого.

   Меня Вэйс учил так, как в Ишрантарской Магической Академии учат всех начинающих магов, если верить учебникам толщиной в ногу. Знания давали по одной системе,- зубришь простейшие блоки плетений, которые можно на пальцах объяснить, затем учишься по разному комбинировать их меж собой, затем более сложные блоки комбинировать меж собой и заклинание готово! Кстати, минимальные требования к вложенной в плетения энергии зависят от количества этих блоков. Никогда раньше не обращал внимания. Впрочем, я и измерять объемы магической силы, затраченной на заклинания, мерить так и не наловчился.

   В общем, блоки блоками, вот только по этому прогрессивному методу было совершенно непонятно, как вся эта конструкция работает! Маг получает четкую схему построения плетения и инструкции к управляющим структурам, если они есть. И все! Наверное, по этой самой причине, простейшая надстройка "глобуса", значительно повышающая эффективность, мощность и применимая к большинству плетений, никому даже в голову не пришла.

   Вереск же давал мне очень устаревшие знания, которые можно считать седой стариной, и которые, по всей видимости, лежали в основе всех современных знаний. Во всяком случае, парочка медицинских плетений, объясненная частично с помощью корявых рисунков мелом на доске, была отнесена Вэйсом к очень старым и утерянным, но от этого не менее эффективным. Впрочем, утерянными они только назывались. Та или иная школа магии владела парочкой древних заклинаний, но делиться, естественно, ни с кем не хотела.

   Перевернув страницу я, высунув язык, набросал упрощенную схему "глобуса" и расписал характеристики этого элемента плетения, на будущее решив заносить в книгу все свои находки.

   Раздавшийся стук в дверь прервал мои размышления.

   - Готов? - Пробасил с той стороны Тайк, проинструктированный Эавиром не врываться в комнату с разбега, как тут, видимо, принято.

   - Всегда готов. - Я с сожалением отложил грифель и опустил обтянутую светлой кожей обложку.

   Понаблюдав за нашим весельем на тренировочной площадке, Тайк решил присоединиться. И вот уж третий день мы по утрам веселым молодым стадом бегаем кругами, делаем разминку и лупасим друг друга тяжелыми тренировочными шпагами, больше похожими на длинные куски арматуры.

   Не могу не отметить, что эти занятия благотворно сказались на моей физической форме. То, что мои мышцы заметно окрепли, а суставы приобрели ощутимую гибкость, конечно, заметил не один я. Но воспринялось это спокойно, хоть столь быстрый прогресс и вызвал небольшое удивление. Тут, конечно, не обошлось без усилий с моей стороны. Легкая обработка мышц и связок, посланной по внутренним каналам тела энергией, в отличие от постоянного форсированного усиления, влияла благотворно. Жаль, что дабы начать тренироваться в азах искусства Теней, доставшегося мне по наследству из чьей-то жизни, этих успехов было все еще мало. Зато не было никаких препятствий для комплексных упражнений, напоминающих ката, которые я взял за привычку исполнять вместо разминки. Пока что, больше чем на самую короткую связку движений, меня не хватало, но даже этот комплекс требовал не меньше пяти минут. А уж как вытянулось лицо махрала, когда он впервые увидел медленный боевой танец, далеко не идеальный, но тем не менее уже завораживающий, любо дорого было посмотреть. Даже удивительно, почему он до сих пор не задал мне ни одного вопроса о том, что это было.