Среди дикарей и пиратов - Кингстон Уильям Генри Джайлз - Страница 49

• Предыдущая
• 49/49

— Как мне благодарить милосердие Отца Небесного за Его бесконечную благость ко мне! — сказал капитан. — Я осторожно подготовлю мою дорогую жену к этой новости; при ее слабом здоровье необходима крайняя осторожность. Прошу вас никому не говорить об этом.

Мы, понятно, дали обещание и удивлялись самообладанию капитана в присутствии миссис Гудсон.

Мы осведомились о нашем корвете. Он не приходил в Сидней, когда капитан Гудсон был там в последний раз, и он ничего не слыхал о нем. Этот ответ удовлетворил Меджа, который не счел себя больше обязанным отправляться в Сидней для дальнейших разведок.

Несмотря на волнение, капитан Гудсон заметил жалкое состояние нашей одежды и снабдил нас обоих новыми, крепкими платьями, которые мы надели, предварительно хорошо выкупавшись в реке. Черный повар капитана, африканец, портной, плотник, цирюльник и вообще мастер на все руки, обрил Меджа.

Между тем капитан послал за другом, о котором говорил нам, и тот скоро приехал верхом. Это был красивый пожилой господин с замечательно серьезным, печальным выражением лица и проницательными глазами, по внешности отставной офицер. Он сейчас же согласился проводить нас и организовать экспедицию для доставления необходимых припасов, а также добыть лошадей для моей матери, сестры, отца и всех, кто окажется не в состоянии идти пешком.

Я был в отличном настроении духа и готовился к отправлению в путь на следующее утро. Но к вечеру мне внезапно сделалось очень худо. Миссис Гудсон настояла, чтобы я лег в постель. На следующий день я не был в состоянии подняться. Но, конечно, экспедицию не отложили из-за меня.

В продолжение некоторого времени я был без сознания, а когда пришел в себя, то экспедиция уже давно отправилась в путь. Я боялся, что в бреду говорил о Гарри Гудсоне, но, к счастью, опасения мои были напрасны.

Миссис Гудсон ухаживала за мной, как родная мать, и я часто видел, как слезы лились из ее глаз: я знал, что она думает о своем мальчике, которого считала погибшим.

Когда мне стало лучше, Лили постоянно была со мной. Я считал ее дочерью предводителя экспедиции, который, по какой-то причине, конечно, не постыдной, должен был вести уединенную жизнь в Австралии.

Прошло еще два месяца, и в один прекрасный день явился всадник с радостным известием, что наш отряд приближается и все здоровы. Я заметил, что миссис Гудсон очень взволнована, и понял, что капитан постепенно приготовил ее к свиданию с сыном.

Я не в силах описать этого свидания; я знаю, что многие плакали от радости, и не стыжусь сказать, что я был в числе их.

Моя дорогая мать и Эдит благополучно перенесли путешествие, хотя последние недели им приходилось очень трудно.

Гостеприимство капитана Гудсона не имело границ; для тех, кого он не мог поместить в своем доме, он приготовил отдельное помещение. Я с восторгом узнал, что отец решил поселиться в нескольких милях от капитана Гудсона, который обещал помочь ему как новичку.

Медж, как только оказалось возможным снестись с Англией, подал в отставку, получил от правительства участок земли и поселился вблизи нас. Мы с Томми также покинули морскую службу. Остальному экипажу так понравилась страна, что они остались с нами и занялись торговлей, а впоследствии сделались поселенцами.

Гарри женился на Эдит, а Лили стала моей женой. Это событие произошло очень давно, и наши жены давно уже стали бабушками.

Счастье улыбнулось нам. Конечно, всем нам приходилось переносить бедствия, обычные для всех переселенцев Австралии: динго утаскивали наших овец; иногда на овцах появлялась парша; бывали засухи и морозы, губившие растения; случались лесные пожары; шерсть приносила меньше дохода, чем мы ожидали. Но в конце концов мы благоденствовали и были благодарны Господу за то, что Он спас нас от многочисленных опасностей и привел к берегам Австралии.

• Предыдущая
• 49/49