Ментовский крюк - Макеев Алексей Викторович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/38
- Следующая
– Разве вам мама в детстве не говорила, что показывать пальцем нехорошо? – поинтересовался мэр. – И глупости говорить вслух тоже нехорошо.
– Ты меня еще учить будешь, сопляк?! – вскипел губернатор. – Я – народный избранник!
– Был избранник, да весь вышел! Теперь ты назначенец. Сверху прикажут, гопака будешь плясать…
Директор «Агронавта» Зайцын замахал руками:
– Хватит вам своими детскими играми заниматься! Подеритесь еще тут! Сейчас наша общая задача – уберечь комбинат от ненужных проверок и дать людям возможность спокойно работать. – Тут директор бросил внимательный взгляд на Гурова: – Я надеюсь, что наши партнеры из «Ассоциации отечественных производителей» отнесутся с пониманием…
– Что твоя «Ассоциация»?! – снова влез губернатор. – Пока Фердыщенков был, было и понимание. А теперь мы для них – стакан семечек. Сгрызут и не подавятся. Не нравятся они мне в последнее время. Так и норовят комбинат захапать. А меня снять могут в любой момент. Единственного заступника не уберегли! Кругом интриги!
Прокурор похлопал его по плечу:
– Ну в самом деле, хватит истерики закатывать. Преступники задержаны, дело закрыто. Остается грамотно отрапортовать наверх.
– А где московский мент? – Губернатор окинул взглядом присутствующих.
– Им Балашов занимается, – ответил прокурор. – Может, наша телега и проскочит. Хотя я не уверен, версия уж больно хлипкая. Обвинение мы, конечно, оформим в лучшем виде, но если на суде адвокат въедливый найдется? А если свидетели поплывут? По мне, куда лучше была бы версия – убийство из ревности. Меньше вони.
И прокурор с надеждой посмотрел на Кудряша. Только что не облизнулся. Кудряш хотел было встрять, но губернатор удержал его, затем повернулся к прокурору и с укором покачал головой:
– Ох, не любишь ты его, Тарас Максимович…
– А за что же бандита любить? – ухмыльнулся Редько.
– Кто это бандит? – встрепенулся Кудряш. – Я не бандит, а председатель общественного совета по борьбе с преступностью.
– Ну, и что ты можешь нам сообщить в качестве председателя общественного совета? – не скрывая пренебрежения, поинтересовался прокурор.
Кудряш поднялся со стула.
– Я так скажу. Если бы безопасностью на «Агронавте» занимались мои люди из «Ягуара», Фердыщенков был бы жив. А при такой самодеятельности и удивляться нечему.
Директор Зайцын грозно сдвинул брови:
– Губы подбери. Ишь, раскатал! Мы со своей безопасностью как-нибудь сами разберемся.
– Вот вы и разобрались! – усмехнулся Кудряш.
Прокурору снова пришлось мирить спорщиков:
– Успокойтесь, не грызитесь. Может быть, вам еще в одной камере сидеть придется.
Губернатор Комиссаров понял, что толку от собрания не будет, одни только дрязги. И присутствие Гурова его смущало. Он объявил:
– Все свободны. А вас, господин Зайцын, попрошу задержаться.
Директор комбината со скучающим выражением на лице приблизился к губернатору. Судя по поведению, он нисколько не уважал первого человека области.
Тон губернатора можно было бы считать заискивающим.
– Анатолий Семенович, – обратился он к Зайцыну, – у меня к тебе серьезное дело. То, что комбинат приносит области живые деньги, это хорошо. Но сейчас у нас безработица, а у тебя на комбинате работают одни азиаты-гастарбайтеры. Вьетнамцы, китайцы, таджики. А надо бы наших жителей трудоустроить.
Директор ответил, как отрезал:
– Этот вопрос не обсуждается. Своих тунеядцев трудоустраивай куда угодно. Все твои безработные – алкаши и ворье. Они мой комбинат в один момент по ветру пустят. Если у тебя все, то прощай. Я и так потратил впустую уйму времени. Мне еще московского представителя охмурять надо.
И вышел из кабинета.
Тем временем Гуров, выйдя в вестибюль, набрал номер осведомителя, оставленный ему Мирским.
– Алло? Мне нужно поговорить с администратором гостиницы Почкиным. Здравствуйте, мне посоветовал обратиться к вам господин Мирский. Хорошо, давайте встретимся. Сегодня вечером я буду у вас в гостинице. Договорились.
В вестибюль вышел Зайцын. Он улыбался Гурову. Его улыбка выглядела немного усталой и извиняющейся.
– Ну вот, теперь наконец мы можем заняться и собственными делами. Для начала предлагаю попариться в сауне, потом пообедаем и отвезем вас в отель. А делами займемся завтра. Не возражаете?
Гуров не возражал.
А в номере гостиницы «Интурист», отведенном для полковника Крячко, дым стоял коромыслом. Курили все, даже следователь Загорская. Атмосфера стояла удушливая, но непринужденная. Правда, Старший Оборотень капитан Пыжов сослался на занятость, махнул полстакана водки и отбыл, не закусывая. В конце концов, он же опер, а не участковый какой-нибудь, чтобы закуской кайф портить. Не для того пил.
«Студенты» постарались. На выделенные из «генеральского фонда» суммы было приобретено шесть бутылок водки и к ней ящик пива. Для дамы присутствовала бутылка коньяка.
Из закуски преобладала крупно накромсанная докторская колбаса. Натюрморт дополняли буханка черного хлеба, охапка кинзы и тазик квашеной капусты. Поверх капусты лежали соленые огурцы. Специально для полковника Балашова стол украшала консервная банка бычков в томате – дань романтической юности.
– Мировая закусь, – тоном лектора вещал столичный гость, отправляя в рот добрую щепоть капусты. – Во всем мире под водку нет ничего полезнее.
– А огурец как же? – очень серьезно расспрашивал его Балашов. – Или, к примеру, сало?
– Нет, и еще раз нет! – стоял на своем Крячко. – Мой знакомый патологоанатом этот вопрос специально изучал. Докторскую защитил. Когда сало падает на водку, оно не переваривается, а гниет. Понимаешь? Просто гниет. Это научный факт! А огурец, конечно, создает во рту определенный букет. Но с точки зрения кислотно-щелочного баланса он никакой. От него ни жарко ни холодно. А капустка вкупе с водкой – сущий бальзам для желудка. И для кишечника тоже.
– Да, – согласился Витя, протирая очки. – Наука – это сила. Вот возьмем, к примеру, дельтаплан…
– Против науки не попрешь, – одновременно поддержал и заткнул друга Митя, покручивая куцый ус. – Так выпьем за науку!
– Наливай, – приказал начальник.
Надо сказать, что в традициях уголовного розыска всегда были демократические отношения внутри коллектива. Начальники никогда не брезговали пить с подчиненными, что никак не сказывалось на дисциплине. Наоборот, это, пожалуй, только ее укрепляло.
Впрочем, следователь Загорская не являлась сотрудником уголовного розыска, поэтому держалась несколько в стороне, пила свой коньяк и закусывала шоколадом. Станиславу казалось, что она приглядывается к нему. Поэтому он стеснялся, вел себя скованно и больше слушал. Говорил преимущественно Балашов. Он и Крячко не просто перешли на «ты», но и обращались друг к другу исключительно по именам.
– Ты понимаешь, Стас, – с обидой в голосе уверял начальник мясниковской милиции, – мы тут у себя в полном загоне. Да и другие силовики тоже не пляшут. Воинских частей нет, граница далеко, оборонных предприятий и нефтяных скважин не имеется. ФСБ на нас давно плюнула, а у нас ни прав, ни полномочий. Ловим мелких наркоторговцев и неумелых карманников. Только квалификацию теряем и от безделья мучаемся. Скука смертная!
Витя поднял на начальника мутные глаза.
– Ну почему скука? Я вот, например, на дельтаплане…
– Засунь свой дельтаплан себе в задницу, – посоветовал другу Митя.
– Что же у вас, даже бандитов нет? – продолжил Станислав тему Балашова.
– Почему? Есть бандиты, – отозвался тот. – Только они сами нас контролируют. В лице общественного совета по борьбе с преступностью. В соответствии с распоряжением губернатора.
Крячко возмутился:
– Что за беспредел, Паша? При чем тут губернатор? У тебя что, своего начальства нет, по линии МВД?
Балашов слабо улыбнулся.
– Да? А квартиры мне какое начальство дает? А технику? И прочие необходимые для жизни вещи. Нет, Стас, если я возбухну против губернатора, меня в пять минут с дерьмом сожрут. Или так кислород перекроют, что я сам уйду. А я еще поработать хочу. Может, дождусь, когда и на моей улице праздник будет.
- Предыдущая
- 12/38
- Следующая
