Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку - Киселев Валерий Павлович - Страница 8

Наш комбат Булавинцев и ротный Богданов были с нами. Несколько дней мы были в окружении в этом кинотеатре. Стреляли по нам со всех сторон, непонятно откуда.

Я находился в длинном зале, а за стенкой возле столбов наши пацаны – лежа! – из кирпичей выложили себе оборонительные стены. Было холодно, особенно ночью. «Чехи» долбили кинотеатр днем и ночью. Рядом стоял торговый центр, там ребятам тоже было жарковато. Ночью дежурили, менялись, старались поспать хоть немного, но от холода приходилось часто бегать по нужде. Я был в одних солдатских штанах, лежать холодно, но выбирать не приходилось. Рам на окнах не было, они были заложены кирпичами, лишь небольшие окошки под автомат оставляли.

Помню, как парнишку ранило пулей ниже пупка, он матерился, орал и встать не мог. Тогда комбат дал команду ребятам, кто был ближе к нему, оттянуть его на себя. Ребята попробовали, но не смогли. Раненый ворочался, ругался, а снайперши, твари, долбили чуть выше его головы, не подпускали к нему. Парень лежал на правом фланге нашей обороны, комбат приказал заглушить снайперш огнем, и в это время ребята забрали раненого. Оказали ему первую медицинскую помощь. Не помню, выжил тот парень или нет.

Если бой ведет наш правый фланг, оттуда нам кидали пустые магазины, мы их быстро набивали патронами и кидали парням. Когда мы вели бой, все было наоборот – наши с правого фланга набивали нам магазины патронами. Я хотел посмотреть в окно, там одного кирпичика не было, а с той стороны как раз долбили, мне от кирпича куски прямо в глаза. Вот тогда вся жизнь перед глазами пробежала… Но в тот момент почему-то было уже не так страшно.

Патроны и еда заканчивались. Комбат крикнул: «Встречаем коробку! Прикрыть коробку!» Механик-водитель залетел в кинотеатр на БМП, в ней и на броне ящики, надо было быстро выгрузить – машину «чехи» обстреливали конкретно, подойти к ней было сложно. О чем думал сидевший в ней в это время механик-водитель – знает только он… Я сидел за окном. Один парень с опаской подошел к «бэхе», пытался подтянуть ящик, и в это время по машине прошла очередь. Парню повезло, его зацепило не сильно, но по виску бежала кровь. Он остолбенел, увидев на себе кровь, его быстро оттолкнули за стенку.

Комбат крикнул: «Быстрей давайте!», и я перепрыгнул через окно, помог парнишке. Вдвоем мы сняли ящики с брони и спрятались за стенку. БМП прикрыли огнем, и она уехала.

Рядом стояло девятиэтажное здание, оттуда долбили по нам жестко. Я подошел к контрактникам, они из пушки «Гром» стреляли по этому дому. Попросил попробовать хоть раз выстрелить. Мне дали гильзы калибра 5,45: «Засунь их в уши, чтобы не оглох». Мужики предупредили, чтобы стрельнул и сразу спрятался, а то снайпера долбят. Я так и сделал. Сидели под окнами, смотрим, как снайпера долбят через окно, в стену в одну точку, только штукатурка летит, голову нельзя поднять. Вечером, когда проходили через косяки в дверях, Башкиру – парень из нашей роты, снайпер попал в руку. Я шел впереди, а он сзади.

Нас поделили на три подгруппы. Может быть, поэтому я остался жив. Тем, кто попал в первую подгруппу, не повезло. Как мне ребята рассказывали, их было пятнадцать человек, ночью они пошли вперед, рядом пяти– и четырехэтажка. Когда они вошли в четырехэтажку, там в коридоре лежал чеченец с пулеметом, начал палить по ним, кого-то ранил, кого-то убил. Наши его замочили, забрали раненых и в подвал спустились. Оттуда выйти они не могли. Хреново им там было… «Чехи» им предлагали сдаться. Из моего отделения там были наш командир Костя Константинов и Володя Проничкин.

Перед последней ночкой в кинотеатре к нам пришли солдаты из части Внутренних войск. Утром мы должны были пробиваться вперед, а они остались на наших позициях. Нам выдали белые маскхалаты, я пошел в соседнюю комнату, и только прошел косяк, в дверях, где сидел солдат «вэвэшник», вдруг влетает выстрел из гранатомета в стену возле меня. Я остановился, потом пошел дальше к ящикам с гранатами, и в этот момент крик: осколок попал в этого солдата. Возле него чуть ли не толпа собралась. Все не понимали, как меня не зацепило – я был ближе к выстрелу. Все осматривали меня, не ранен ли я. Сказали, что родился в рубашке. Я ответил: «Не впервой!» Как-то поехали ломать для блиндажа какую-то контору. С одной стороны ее мы, с другой саперы. Я вошел в помещение. Вдруг эта контора складывается как карточный домик. Я понял, что до выхода добежать не успею. Глянул наверх – там брус порядочный, упадет на голову… Отпрыгиваю в сторону, руки на голову и жду, и пролетает мысленно вся жизнь за секунду. Почувствовал, как на ноги попадали кирпичи и доски, но не больно. Значит, буду жить. Саперы кричат: «У нас никого не накрыло!» Меня пацаны откопали.

Как-то передвигались короткими перебежками, я вырвался вперед. Лежал какой-то застывший цементный камень, и как только я присел, по камню начали палить с чердака. Ребята кричат: «Мы тебя прикроем, беги к нам!» Я перебежал к ним, обошлось.

«Что скажу, то и будешь делать!»

Юрий Чердаков:

– В Грозном мне очень не хватало диспозиции, знать, куда идти, потому что карты не было. Перед штурмом Грозного в штабе полка собрали всех офицеров и дали всем кодовое название каждому зданию на площади Минутка. Меня на совещание не пригласили. Когда нам сказали «фас!», ротный сказал, что есть какая-то схема. У нас была задача по Минутке, конкретно по каждому дому, и каждый дом был нарисован. Офицеры это знали, а я нет. Мне просто дали команду «фас!», и разбирайся сам как хочешь. Было очень тяжело, когда меня долбили. Комбат нас провожал в эту атаку, на исходный. Мы пошли 25 января, в Татьянин день. Первая группа ушла, вторая. «Иди теперь ты!» – ротный мне говорит. «Командир, у меня нет связи. Я не пойду, пока ты мне не дашь аккумулятор». – «Вперед! Что скажу, то и будешь делать!» – «Дай мне аккумулятор!» – «Вперед, вперед!» – это ротный Богданов. И я пошел в бой без связи. Из девяти человек у меня трое погибших, трое раненых. Один очень тяжело.

Я молился Богу, что наша российская армия так плохо стреляет, что она так плохо обучена. А долбили нас минометами, танками и всеми видами стрелкового оружия. Послать солдата с сообщением, чтобы по нам прекратили стрельбу – днем это невозможно, я ждал вечера. Мы сидели на Минутке, в одном из зданий. Кинотеатр был уже наш, там было управление батальона. Мысли были, что скоро конец, но я не мог себе позволить так думать, потому что у меня девять срочников, и это были не самые лучшие солдаты. Даже из тех, кто был хреново подготовлен, это были самые хреновые, похоронная команда.

«Чтобы не быть уничтоженным – лечь на пол…»

Сергей Булавинцев:

– Наступило утро двадцать пятое января, и боевики, разобравшись в обстановке, с остервенением стали обстреливать из всех видов оружия занятые штурмовыми группами здания.

Единственное, что можно было сделать в этих условиях, чтобы не быть уничтоженным, – лечь на пол, укрывшись за стенами. Руководитель обороны Грозного Шамиль Басаев, понимая важность сохранения целостности обороны в этом секторе города, бросил все силы на то, чтобы выбить русских с площади, обещая суровую кару тем боевикам, кто смалодушничает. Однако с ходу отбросить назад подразделения штурмового отряда им не удалось.

Создавшаяся ситуация поставила батальон в тяжелое положение. Соседи с левого фланга нас не поддержали и остались на прежних позициях. Соседи справа тоже не смогли продвинуться вперед. Так штурмовой отряд оказался в окружении. Для того чтобы не упускать инициативу, я решил продолжить наступление и овладеть наиболее уязвимым в обороне противника объектом. По моей оценке, им было четырехэтажное здание, из которого простреливались все близлежащие дворы. Взяв его, можно было контролировать ситуацию не только в квартале, но и на площади в целом. Чтобы избежать лишних потерь, штурм назначил на ночное время. До начала атаки приказал стрелять пореже, экономить боеприпасы.