Повеса из Пуэрто-Бануса - Маринелли Кэрол - Страница 27

• Предыдущая
• 27/28
• Следующая

– Спасибо, не хочется. Я наелась.

– Вспомни ночь, когда мы познакомились.

– Лучше не надо.

Он увидел, как на глаза Эстель навернулись слезы, и взял ее руку в свою, но она отдернула ее.

– Прости меня за то, что я сделал тебе больно. Я думал, что все потеряю, думал, что не смогу дать тебе ту жизнь…

– Нужна мне твоя яхта! – огрызнулась Эстель. – Очень надо каждый божий день ужинать в роскошных ресторанах и носить тряпки, которые ты выбираешь!

– Раз тебе все это не нужно, – уточнил Рауль, – чего же тогда ты хочешь?

– Ничего, – ответила Эстель. – От тебя я не хочу ничего.

Рауль попросил счет, расплатился, и они вышли из ресторана. Он развернул ее к себе и поцеловал.

– Куда пойдем теперь? – спросил Рауль. – Придумал. – Он положил руки ей на бедра. – Покажи мне бар «У Дарио»!

– Я не там познакомилась с Гордоном, – сказала Эстель. – Я тебе уже говорила.

– Мы все равно можем пойти, – возразил Рауль. – Это наша с тобой последняя ночь, а там мы сможем поразвлечься. – Рауль увидел во взгляде Эстель смятение. Нет, он не заставит ее делать этого. – Ладно, вернемся в гостиницу.

– Рауль… – Эстель не хотела притворяться ни минутой дольше. Ей было невыносимо заниматься с ним любовью, а потом залечивать разбитое сердце.

– Что? – Он взял ее за руку, но она промолчала, и они сели в такси.

– Скорее, Эстель. – Рауль быстро раздевался. – День был тяжелый. Я хочу тебя!

– Ты иногда такой романтичный!

– Ты же сама говоришь, что у нас с тобой не романтические отношения, – заметил Рауль.

Ее лицо пылало.

– Не пойму, что изменилось? Мы с тобой не один месяц занимаемся сексом… – Он расстегнул застежку-молнию на ее платье, потом встал на одно колено, чтобы снять с нее туфли. – Завтра все закончится, а сегодня мы празднуем.

– Я не хочу тебя.

– Раньше тоже не хотела? – уточнил он.

Рауль заставил ее увидеть, что она постоянно лгала, утверждая, что он платит ей за секс. Она лгала с самого начала, потому что с самого начала любила его.

– С завтрашнего дня ты навсегда свободна, Эстель.

Он уложил ее на кровать, поцеловал и почувствовал, как она холодна. Рауль ласкал ее сосок, водил по нему языком, наблюдая за тем, как он твердеет. Он снова взял его в рот, пальцами лаская ее между ног.

«Я сама на это согласилась» – напомнила себе Эстель. Ей не должно это нравиться. Но ей нравилось.

Честно говоря, Эстель с ума сходила от желания. Она отвернулась, но Рауль взял ее лицо в ладони и поцеловал. Она не ответила на поцелуй.

– Одно твое слово, и я перестану, – сказал он.

Эстель посмотрела на него.

– Одно слово.

Она молчала.

– Скажи… – попросил он, входя в нее.

Эстель молчала.

– Скажи, что ты чувствуешь…

Еще чуть-чуть, и она скажет. Еще немного, и она будет стонать и биться в его руках.

Рауль глубже вошел в нее, задел ту самую точку, хотя сегодня ей не хотелось, чтобы он ее задевал. Ее лицо горело, руки блуждали по его телу, бедра жили своей жизнью, и Эстель тихо, сдержанно простонала.

Она почувствовала волну тепла, настойчивые движения Рауля в ней, почувствовала, что он хочет, чтобы она желала его и призналась в этом.

– Такое не получишь за деньги… – Он продолжал ритмично двигаться в ней. – Такое не получится симулировать…

Рауль заговорил по-испански, и Эстель показалось, что она улетела в космос. Она не знала, когда все началось или закончилось, не знала, как быть с любовью к этому мужчине, что наполняла ее сердце, как быть с ребенком в ее чреве. Все это принадлежало Раулю.

– Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя!

– И что? – Придя в себя, она внимательно посмотрела на него. – О чем это говорит? О том, что ты хорош в постели? – Эстель отвернулась от него. – Думаю, ты и так это знал.

– Это говорит о том, что я выбрал правильного человека. И договор или деньги тут ни при чем. Это говорит о том, что ты любишь меня, а я – тебя.

– Ты же совсем меня не знаешь… – Эстель расплакалась. – Я постоянно лгала тебе.

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, – ответил Рауль.

– Нет, не знаешь. Я люблю церкви, люблю читать…

– Я знаю.

– А клубы я ненавижу.

– И это я знаю.

– Я совсем не такая, которой тебе казалась.

– Ты думаешь, я только что это понял? – Рауль поцеловал ее в щеку. – Ты моя девственница легкого поведения.

Он услышал, как Эстель рассмеялась сквозь слезы.

– Не могу понять: это у тебя нет ни морали, ни нравственности, а врала я.

– Ты сложная, – ответил Рауль. – Ты женщина. – Он поцеловал ее в губы. – Ты с самого начала любила меня.

Эстель хотела возразить, но он говорил правду.

– Знаешь, когда я влюбился в тебя? – спросил Рауль. – Когда увидел в той поношенной пижаме и понял, что не хочу, чтобы ты возвращалась в постель к Гордону. Я заслужил ту пощечину, но ты неправильно меня поняла.

Эстель было страшно признаться в том, что она беременна. Но если им суждено быть вместе, надо научиться доверять друг другу, и она должна ему рассказать. Ей и в голову не приходило, что он уже все знает.

– Когда ты собиралась сказать мне, что беременна, Эстель?

Рука Рауля опустилась на ее живот. Ей только и оставалось, что честно во всем признаться.

– Когда уже не смогла бы летать.

– Значит, малыш родится в Англии?

– Да.

– И как ты будешь его содержать?

– Точно так же, как и все немиллионеры.

– Ты бы мне рассказала?

– Да. – Эстель хотела, чтобы он сказал ей правду. Она повернулась к нему: – Ты все еще здесь из-за ребенка?

– Нет, – ответил Рауль, – из-за тебя.

Она знала: он говорил правду.

– В моей жизни были три тяжелейших ночи. О первой я до сих пор не могу говорить, но я стараюсь. Вторая была, когда я узнал о том, что у меня есть брат. Тогда же я познакомился с тобой. Я лег спать, думая вовсе не о мести или ненависти, а о том поцелуе и пощечине. Думаю, тогда я в тебя и влюбился, но мне было спокойнее не признаваться себе в этом.

– А третья?

– Третья была такая. Я снова оказался в кошмарном сне, но не в том, который так часто видел, – ответил Рауль. – Я не был в машине, не звал маму, не просил ее ехать медленнее и не умолял проснуться… Той ночью я понял, что любимая женщина ушла из-за моих грубых поступков и слов. И на сей раз я действительно был виноват в этом. Я поехал к Анхеле. Я всегда шел к ней, когда делал глупости, а я снова сделал глупость. Я спросил ее, что мне делать. Она сказала, что отец перед смертью узнал, что у него будет внук… Кажется, я узнал обо всем последним.

– Я не говорила ей!

– Я рад, что она смогла догадаться. Анхела рассказала отцу об этом утром, и я рад, что она успела… Тебе не понравилось танцевать со мной? – спросил Рауль.

– Мне нравится танцевать с тобой. – Она покачала головой.

– Значит, наймем няню и будем иногда ходить в клуб танцевать! – Рауль вздохнул, подумав о грядущих переменах, и Эстель заметила, что он улыбается. – Кто бы мог подумать? – сказал он.

– Уж точно не я, – ответила Эстель.

– Так мне снова сделать моей жене предложение?

– Нам не обязательно снова жениться, – улыбнулась Эстель. – Хотя в медовый месяц я бы еще раз съездила.

– На чем? – Он хотел, чтобы она сказала это вслух. – На чем?

– На яхте.

– Думаешь, твои заметят, что мы изменились?

– Нет, – улыбнулась Эстель. – Они думают, что мы по уши влюблены друг в друга.

– И они правы. – Рауль прижал ее к себе и поцеловал. – Только мы с тобой никак не могли в это поверить.

Свадьба Гордона была прекрасной. Праздновали ее на яхте, бросившей якорь в Акантиладос-де-Маро-Серро-Гордо.

Рауль устроил ее в подарок Гордону за то, что благодаря ему они с Эстель познакомились.

Молодые были одеты в белое, и вопреки испанским традициям гости говорили тосты.

Эстель прижалась к Раулю, чувствуя, как в животе толкается их малыш.

• Предыдущая
• 27/28
• Следующая