Повеса из Пуэрто-Бануса - Маринелли Кэрол - Страница 3

• Предыдущая
• 3/28
• Следующая

– Ну, покончим с этим…

Рауль направился в кабинет отца, но Анхела остановила его:

– Не хочешь ли сначала выпить кофе?

– Нет, – ответил он, – мы быстро переговорим, и я пойду в бар «У Соль», позавтракаю.

Рауль обожал приходить в бар «У Соль» в субботу утром. Бар располагался на побережье, и оттуда выставляли всех, кто не был достаточно хорош собой. Таким посетителям, как Рауль, даже счет не предоставляли. Им было нужно его присутствие, энергия, которую он нес с собой. Да, решил Рауль, именно туда он и пойдет, но Анхела снова окликнула его:

– Сходи освежись, а я приготовлю кофе и чистую рубашку.

Рауль вошел в свой кабинет, совмещенный со спальней, больше походивший на роскошный гостиничный номер. По дороге в ванную Рауль бросил взгляд на кровать, и ему захотелось прилечь. Прошлой ночью он спал два, от силы три часа. Сделав над собой усилие, он прошел мимо, зашел в ванную и поморщился, увидев себя в зеркале. Теперь он понял, почему Анхела так настаивала на том, чтобы он освежился перед разговором с отцом.

Вчера он забыл побриться, и теперь его подбородок покрылся двухдневной щетиной. Черные как смоль, всегда аккуратно причесанные волосы спутались и падали на лоб, на воротничке рубашки виднелись следы губной помады.

Да, Рауль абсолютно соответствовал образу повесы и дебошира, коим и считал его отец.

Он снял пиджак и рубашку и стал умываться.

Анхела крикнула, что кофе ждет его на столе.

– Gracias! – Рауль вышел из ванной, не закончив бриться.

Анхела была, пожалуй, единственной женщиной, которая не краснела при виде полуголого Рауля – она ведь помнила его совсем маленьким.

– И спасибо за рубашку.

– Не стоит благодарности, – улыбнулась она, – еще одна чистая рубашка висит на спинке стула в твоем кабинете.

– Ты не в курсе, о чем он хочет со мной поговорить? Опять станет читать мне нотации о моем стиле жизни и о том, что пора остепениться?

– Я не знаю. – Щеки Анхелы порозовели. – Рауль, прошу тебя, выслушай своего отца. Сейчас не время для ссор. Он очень болен…

– Но это не означает, что он прав.

Анхела осторожно сказала:

– Нет, не означает, но он беспокоится о тебе, Рауль, хотя и не всегда показывает это. Прошу тебя, выслушай его… Ему тревожно оттого, что ты совсем один… – Анхела замолчала, увидев, что Рауль нахмурился.

– Мне кажется, я знаю, о чем пойдет речь.

– Рауль, просто выслушай его. Мне так тяжело, когда вы ругаетесь.

– Не переживай, – ласково ответил Рауль. Анхела нравилась ему, для него она была почти как мать. – Я не собираюсь ругаться. Я всего лишь думаю о том, что мне уже тридцать, а в этом возрасте не надо напоминать человеку, во сколько ему ложиться спать и уж тем более с кем.

А что, если он скажет отцу, что у него есть девушка и с ней все серьезно? Отец ведь не узнает, что это неправда.

– Пожелай мне удачи, – сказал Рауль.

Умывшись и побрившись, он почувствовал, что мысли его прояснились. Он направился в кабинет отца, но остановился и обернулся.

– Все будет хорошо! – заверил он Анхелу, зная, что помощница ничего не утаит от отца. – Послушай, я встречаюсь с одной девушкой, но не хочу, чтобы отец строил иллюзии.

– Кто она? – Анхела широко раскрыла глаза.

– Одна из моих бывших. Столкнулись снова не так давно. Она живет в Англии, и сегодня на свадьбе мы увидимся…

– Араминта!

– Тише… – улыбнулся Рауль. Это ему и было нужно.

Эстель казалось, что ее раскусили.

Она закрыла ярко накрашенные глаза и глубоко вздохнула. Они с Гордоном ждали, пока их проводят на места, а тем временем официанты подавали закуски и напитки.

Зачем она вообще согласилась с ним поехать?

«Ты прекрасно знаешь зачем!» – сказала себе Эстель, чувствуя, что становится чуть увереннее.

– Ты в порядке, милая? – спросил Гордон. – Церемония скоро начнется.

Как и говорила Джинни, мужчина был исключительно добр к ней.

– Я в порядке, – ответила Эстель, чуть крепче сжимая его руку.

Гордон представил Эстель супружеской паре, и она обратила внимание на то, что дама слегка приподняла бровь.

– Эстель, это Вероника и Джеймс.

Вероника коротко кивнула и увела Джеймса.

– Отлично держишься, – сказал Гордон, сжимая ее руку.

Он повел ее сквозь толпу гостей, чтобы они могли спокойно поговорить, не боясь, что их услышат.

– Старайся побольше улыбаться. Понимаю, тяжело постоянно играть роль, но не могла бы ты притвориться, что по уши в меня влюблена? Мне нужно позаботиться о своей репутации ужасного бабника.

– Разумеется, – процедила Эстель, стуча зубами.

– Подумать только! – шепнул ей на ухо Гордон. – Хороша парочка, гей и девственница!

В глазах Эстель появился ужас.

– Просто хочу, чтобы ты улыбнулась, – смутился Гордон.

– Мне не верится, что она вам рассказала!..

Джинни, и в этом Эстель была абсолютно уверена, забавляло то, что ее соседка никогда ни с кем не спала. Нет, это вовсе не было принципом, Эстель не избегала секса намеренно. Просто она так сильно переживала гибель родителей, что спряталась от жизни за книгами и работой. Ее совсем не привлекали походы в клубы и на вечеринки, а поездки по древним руинам и зданиям завораживали ее, и если она и знакомилась с кем-то, то всегда боялась, что ее неправильно поймут: мол, раз она девственница, то ищет мужа. Постепенно это стало для нее серьезной проблемой.

А теперь над ней смеются!

Эстель очень серьезно поговорит с Джинни, как только вернется.

– Вирджиния не имела в виду ничего плохого. – Видимо, Гордон был подавлен из-за того, что расстроил Эстель. – Мне не стоило упоминать об этом сейчас.

– Не переживайте, – ответила Эстель.

– У всех есть свои секреты, – сказал Гордон, улыбнувшись ей, – и сегодня вечером нам с тобой нужно постараться себя не выдать. Понимаю, тебе было совсем нелегко согласиться на эту авантюру, но поверь: волноваться не о чем. Скоро я стану счастливым.

– Я знаю, – сказала Эстель.

В самолете Гордон рассказал ей о том, что уже давно встречается с мужчиной по имени Фрэнк и вскоре они собираются пожениться.

– Меня раздражает то, что на меня смотрят как на содержанку, хотя в этом и смысл моего нахождения здесь, – призналась Эстель.

– Не принимай близко к сердцу то, о чем думают другие, – посоветовал Гордон.

Эстель говорила то же самое Эндрю, когда он стеснялся того, что вынужден передвигаться в инвалидном кресле.

– Вы правы.

Гордон коснулся ее подбородка, и она улыбнулась, глядя в его глаза.

– Так-то лучше, – он ответил ей улыбкой, – вместе мы справимся.

Эстель взяла Гордона под руку и изо всех сил принялась изображать, что по уши влюблена в него, не обращая внимания на косые взгляды гостей.

Но только она начала расслабляться и вживаться в роль, как появился он.

Внимание всех гостей было приковано к вертолету, из которого вышел потрясающий незнакомец.

– О, все самое интересное только начинается, – сказал Гордон, а незнакомец чуть пригнулся, чтобы лопасти его не задели, и направился к гостям.

Он был высоким, его черные лоснящиеся волосы были зачесаны назад, губы плотно сжаты. У него были узкие бедра и длинные сильные ноги. Казалось бы, килт никак не сочетается со средиземноморским загаром, однако незнакомец держался уверенно, не уступая гостям-шотландцам.

Эстель наблюдала за тем, как официант предложил гостю виски и тот взял бокал. Он сторонился других гостей, быстро отваживал женщин, которые спешили заговорить с ним. И тут их взгляды встретились. Эстель хотела отвести глаза, но почему-то не смогла.

Его взгляд скользнул вниз по ее золотистому платью, но в нем не было того неодобрения, которым ее наградила Вероника, хотя и приветливым его назвать было нельзя. Он всего лишь оценивал ее.

Эстель зарделась, когда незнакомец посмотрел на ее шестидесятичетырехлетнего спутника, и ей захотелось оправдаться перед ним, сказать, что этот полный краснощекий человек, которому было невыносимо жарко в тяжелом килте и пиджаке, не является ее любовником.

• Предыдущая
• 3/28
• Следующая