Русские идут - Соболев Сергей Викторович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/62
• Следующая

Миловидная женщина лет тридцати с небольшим, облаченная в белоснежный халат, с забранными под такого же цвета шапочку высветленными волосами, оторвалась от экрана лэп-топа и повернула голову к двери, в которую только что постучались.

– Войдите!

Несколько секунд она разглядывала возникшего на пороге мужчину. Визитер экипирован в спортивный костюм и кроссовки, как ему, кстати, и было велено. Но это еще не все. На голове у Мокрушина – красно-белая остроконечная шапка (деталь, явно позаимствованная из гардероба Деда Мороза). Ну а в правой руке он держит целофанированный пакет – с новогодней же символикой.

Докторша поднялась с кресла. На ее чуть удлиненном, с высокими скулами лице, которое нисколько не портило наличие очков в элегантной оправе, возникло на миг подобие улыбки. Не «дежурной», механической и отрепетированной, а настоящей, живой, когда человеку искренне рады.

– Владимир Алексеевич?! – доктор вдруг сделала вид, что она вот-вот рассердится. – Что еще это вы придумали?! Зачем?

Рейндж плотно прикрыл за собой дверь. В коридоре, над дверью кабинета, куда он только что вошел, тотчас вспыхнула надпись:

К счастью, физиотерапевт, как и в прошлые визиты, работала одна, без медседстры. Симпатичная, но строгая с виду докторша и глазом не успела моргнуть, как Мокрушин оказался уже возле нее. Женская ручка неведомо как очутилась в его сильной ладони. Несколько секунд они молчали. Наконец, глядя сверху вниз ей в глаза, Рейндж ласково, очень душевным, проникновенным голосом, от которого у хозяйки этого кабинета почему-то сразу мурашки побежали по спине, сказал:

– Ирина Николаевна!! Дорогой мой доктор!! С наступающим вас… Чмок!

Женщина выдернула руку, которую Рейндж, впрочем, успел облобызать. Вот же артист… таких еще поискать! Кстати. Мокрушин и вправду внешне здорово напоминает одного американского актера. А именно – Уильяма Дефо, запомнившегося ей по фильмам «Взвод» Оливера Стоуна и «Последнее искушение Христа» Скорцезе…

– До Нового года еще две недели, – напомнила она, поправляя очки. – Впрочем, спасибо за поздравления… Итак, вы были у меня… три месяца назад, верно? Э-э-э… Владимир Алексеевич?! Ну вот что вы за человек?!

– Я? Очень счастливый человек! Во-первых, я все еще жив… И… уж поверьте на слово, доктор… здоров, как бык! Хотя некоторые ваши здешние коллеги – есть такое подозрение! – не верят в этот факт, как в обьективно существующую реальность! А во-вторых, дорогая Ирина Николаевна, вы самый симпатичный доктор из всех, с кем мне доводилось знаться…

Рейндж, не теряя даром времени, извлек из пакета и поставил на стол бутылку шампанского «Moet&Shandon Brut Imperial». Затем выложил коробку бельгийского шоколада «Guylian Sea Shells» с нарисованными на коробке морскими ракушками. Ну и напоследок достал перевязанный ленточкой сверточек, внутри которого находятся духи Chanel № 5 – поскольку женский вкус непредсказуем, лучше всего дарить именно проверенную временем «классику»…

Само собой, он напрочь проигнорировал пару-тройку негодующих реплик, прозвучавших по ходу данной сценки…

– У вас стаканчики найдутся, Ирина Николаевна? Надо бы отметить, так сказать… Верите ли, последнее время только о вас и думал!

– Вот вы… с виду серьезный мужчина, Владимир Алексеевич! Наверное, занимаете немалую должность… иначе не попали бы к нам! – доктор из последних сил старалась сохранить «субординацию». – А ведете себя… ну чисто, как хулиган! Вот я пожалуюсь на вас нашему «главному»!

На время Ирине Николаевне удалось взять ситуацию под свой контроль. Шампанское и конфеты она спрятала в шкафчик, сверток с духами тоже был убран с глаз долой (впрочем, складывалось впечатление, что ее женская душа все же осталась неравнодушной к проявленным со стороны пациента знакам внимания). Доктор попросила Мокрушина снять «верх» спортивного костюма. Он выполнил ЦУ, оставшись в обтягивающем торс тельнике без рукавов. Хотел стащить и его, но врач сказала – «не нужно». Усадив в кресло обследуемого, она измерила ему давление и пульс. Затем, вернувшись за стол, включила свой «лэп-топ» и стала заполнять верхние строчки высветившегося на экране бланка. Каковой по окончанию нынешней процедуры, по-видимому, будет распринтован и присовокуплен к заметно распухшей за последние месяцы медкарте пациента, вместо фамилии которого в исходных данных указан трехзначный цифровой шифр.

– Ну-с? – поинтересовался Мокрушин. – Каков ваш вердикт?

– Давление в норме, – сказала врач. – Пульс, правда, несколько учащен…

– Это мое сердце так реагирует на вас, милый доктор.

– А вот мы сейчас и протестируем вашу сердечно-сосудистую, – Ирина Николаевна закончила щелкать клавишами и выбралась из-за стола. – Под нагрузочкой проверим! На моих тренажерчиках! – она кивнула в сторону дверного проема, за которой находится «спортзал» с соответствующим оборудованием. – В ходе прошлых ваших посещений, помнится…

– О-о, я этого тоже не могу забыть, – заверил ее Мокрушин.

– …вы у меня тестировались без серьезных нагрузок, – продолжила докторша, пропустив его реплику мимо ушей. – Сегодня, а затем и в последующие два дня, вы будете проходить тестирование под постоянно увеличивающейся нагрузкой!

– Разве это так необходимо? – удивился Рейндж. – Я в норме! А может, кто-то из ваших коллег… того… мутит воду? Хотите сделать из меня «инвалида»… и отправить до срока на пенсию?!

– Вообще-то у нас не принято предавать гласности мнение коллег, – Ирина Николаевна несколько смягчила тон. – Мы ведь люди подневольные, Владимир Алексеевич. Нам приказано вас «наблюдать», и вообще… Около года назад вам была сделана очень и очень сложная операция…

– Славненько меня заштопали ваши коллеги из «Бурденко»,[4] – кивнул Рейндж. – Я им по гроб жизни обязан.

– …которая, к счастью, завершилась успешно, особенно, если учитывать характер полученных вами ранений. Но то, как вы быстро… практически без малейшей «паталогии» восстановились… Знаете, это довольно редкий… если не сказать, уникальный, случай… Гм. Давайте-ка приступим к делу!

Они перебрались в смежное помещение, где пахло, как и повсюду в этом достойном учреждении, импортными ароматизаторами, воспроизводящими, преимущественно, запахи хвои и эвкалиптового масла.

Доктор подошла к тренажеру, представляющему собой одну из разновидностей «беговых дорожек». Агрегат снабжен беспроводными – по типу манжета с липучкой – датчиками, измеряющими основные биопараметры. А также ЖДК-дисплеем, на который выводятся данные в виде цифровых и графических значений.

– Начнем с пробежки. Задание рассчитано на двенадцать минут. Скорость будете регулировать сами. За это время вы должны преодолеть не менее трех километров…

– Бегаю я быстро, – заверил ее Мокрушин. – Особенно – когда убегаю…

Едва докторша попыталась закрепить на его правом запястье одну из «манжет», как Рейндж неожиданно взял ее за плечи и привлек к себе.

– Что вы себе позволяете?! – она попыталась освободиться, но – по правде говоря – это была очень слабенькая попытка. – Прекратите, Владимир Алексеевич! У нас впереди много работы… вам сегодня надо кучу тестов сдать!

– Так я ж не против, – Рейндж осторожно снял у нее с переносицы очки и положил на приставной столик. – Но… но я предлагаю вот что: совместить приятное с полезным… Что там у нас далее по плану?

– Сначала «кросс»… – сказала докторша, вяло сопротивляясь его попыткам расстегнуть пуговицы ее врачебного халата. – Нет, нет… туда нельзя… Еще силовые упражнения… Потом, после небольшого перерыва, тест на выносливость… гребля… поосторожней с пуговицами…

– О-о… гребля?! – Рейндж помог ей избавиться от халата, под которым – если продолжать разговор про одежду – обнаружились блузка нежно-кремового цвета и строгого покроя, длиной до середины колена, юбка темной расцветки. – Одно из моих самых любимых занятий! И вообще! Чтобы сжечь энное количество калорий… И испытать физические нагрузки… Для этих целей есть более приятные способы, чем беговая дорожка и велотренажер…

• Предыдущая
• 4/62
• Следующая