Любовь, соблазны и грехи - Сойер Мерил - Страница 26

• Предыдущая
• 26/90
• Следующая

– Арчер всегда недолюбливал Райана, – вставила Виола. – Он считал, что Уэсткотт обладает способностью вертеть Гриффитом как хочет. Ведь тот был скуповат во всем, что не касалось приобретения картин. До появления Райана не покупал ни автомобилей, ни домов.

– Даже если он не сразу стал манипулировать Гриффитом, то уж сейчас старик, бесспорно, в его власти, – заявил Финли. – После покушения на Гриффита Уэсткотт ведет все его дела. Уверен, немало прилипает к его рукам. Где Гриффиту за ним уследить? Впрочем, мы вынуждены ограничиваться догадками: Уэсткотт никого не подпускает к Гриффиту.

– Райан действительно не вылезает из «Крокфордз» и иногда проигрывает по нескольку тысяч фунтов за вечер, – добавила Виола. – А его машина! Интересно, каков его официальный доход?

– Но, может быть, эта машина – собственность Гриффита? – неуверенно предположила Лорен, которой все еще хотелось защитить Райана от нападок.

– Нет, машина его, я точно знаю, – возразил Финли. – Недавно Колин Симпсон продал Уэсткотту свой номерной знак «Аг1222».

– Понятия не имела, что можно торговать номерными знаками, – тихо проговорила Лорен, размышляя о Райане и о его темном прошлом. – Представь себе! – сказала Виола. – На этом зарабатывают бешеные деньги. За знак «Аг1111» для своего «Ягуара» Арчер отдал целое состояние.

Пока Финли и Виола обсуждали рост цен на эксклюзивные номерные знаки, Лорен прикидывала свои дальнейшие действия. Избавиться от Райана будет нелегко, но все же надо попробовать…

– Ты совсем нас не слушаешь, Лорен!

– Прошу прощения, я задумалась о цветных репродукциях Мэри Кассатт. Знаете, Бейзил, мы решили издать их в «Рависсан паблишинг».

Лорен намеренно переменила тему: о Райане Уэсткотте она сегодня наслушалась столько, что хватит до конца жизни.

– Но ведь вы специализируетесь на современном искусстве, – удивился Финли. – Зачем вам приобретать права на импрессионистку?

Лорен не могла открыть Финли все свои карты. Галерея увязла под самые подрамники, и ее вряд ли можно было спасти в течение года. Поэтому Лорен собиралась преподнести Барзану сюрприз, подзаработав издательской деятельностью.

– Мэри Кассатт всегда меня интересовала. В ее времена женщины не высовывали носа из дому, а она покинула Соединенные Штаты, чтобы попробовать осуществить свою мечту…

Она действительно любила сравнивать себя с Мэри. Как Мэри, Лорен когда-то отправилась учиться живописи в Париж. Этим, впрочем, сходство пока что исчерпывалось: Кассатт вошла в когорту импрессионистов и прославилась на весь мир, а творчество Лорен никто не принимал всерьез…

– Как вам известно, цветных репродукций ее работ не так уж много. Я приобрела права на публикацию у одного француза, с которым мы с Оззи познакомились много лет назад.

Финли усмехнулся.

– Что ж, эти репродукции могли бы восстановить репутацию «Рависсана», – сказал он без особой уверенности.

– Мы очень тщательно все проверили, – поспешно вставила Виола. – О подделках больше не может быть речи.

– Это правильно, – одобрил Финли. – После того как ваши подделки наводнили рынок, вам нельзя рисковать. – Немного поколебавшись, он спросил: – Кстати, Скотланд-Ярд закрыл дело о смерти Арчера?

Виола отвела глаза, и Финли смущенно добавил:

– Прошу меня извинить. Напрасно я задал этот вопрос.

Лорен уже открыла рот, чтобы сменить тему, Виола никогда не говорила об этом даже с ней, своей лучшей подругой, но та неожиданно произнесла:

– Вечером перед смертью Арчер мне рассказал. – Виола помолчала, собираясь с духом. – Он был бледен, весь дрожал. Признался, что лгал, будто понятия не имел о подделках. Судя по всему, галерея не один год скользила под откос. Арчер был весь в долгах и не знал, что делать дальше. Он позволил людям, которые одалживали ему деньги, использовать «Рависсан паблишинг» в их собственных целях. Он считал, что они изготавливают каталоги для заказов по почте, а эти люди задумали незаконно издать репродукции Дали. Работы Дали оказались поддельными, и по репутации «Рависсан» был нанесен сильнейший удар.

– Примерно тогда же французские пограничники задержали рулоны бумаги с подписями Дали… – Финли удрученно покачал головой. – Бедняга Сальвадор! В последние годы жизни он потерял всякую бдительность. Он предоставил своему менеджеру Питу Муру полную свободу, и этим тут же воспользовались темные дилеры. Боюсь, половина рисунков Дали, циркулирующих на рынке, – подделки.

– Арчер назвал тебе имена тех людей? – спросила Лорен.

– Нет, но он твердил, что не даст им развернуться. Он опасался за свою жизнь, призывал меня к осторожности – и в ту же ночь погиб, упав в машине с обрыва… Я знаю, что это убийство, и меня никто не сможет переубедить!

– Полиция ничего не нашла?

– Нет. Я наняла частного детектива, но он тоже не добился успеха. Мы не нашли даже документов, подтверждающих, что Арчер занимал деньги. Получается, что он все сочинил! Но я ему верю и буду верить всегда.

Виола с трудом различала слова на компьютерном дисплее: ей мешал сосредоточиться Игорь, сидевший рядом. Он читал свою биографию, которую она сочинила для каталога, и делал на своем корявом английском исправления, а Виола вносила их в файл.

– Что значит «работа в пищевой отрасли»?

Она повернулась к нему и в который раз удивилась, как мужчина, одевающийся в обноски, может быть таким привлекательным.

– Это деликатное обозначение твой последней должности. Не писать же «мясник»!

Его карие глаза сузились.

– Не надо деликатности. Пиши «мясник». Это не стыдно.

Виола послушно внесла правку. Они бились над его биографией уже неделю. По утрам Игорь занимался с преподавателем английским, после чего появлялся в галерее, где Лорен готовила его выставку. Виоле было доверено составление каталога. Она намеренно расширила биографический раздел, чтобы самой побольше узнать о молодости Игоря. Они проводили вместе много времени, и она надеялась, что Игорь снова начнет ей доверять. Увы, пока что этого не произошло: он оставался холоден. Виола не знала, как убедить его предоставить ей еще один шанс, и приходила в отчаяние. Ей было ясно одно: их новая выставка, несмотря ни на что, должна получиться лучше всех предыдущих.

– Я написала, что ты живешь и пишешь картины на заброшенном складе. Это правильно?

– Нет, я живу в кондоминиуме на Собачьем острове.

– Ты переехал?!

Она заглянула в его простодушные карие глаза. Ей трудно было представить себе Игоря жителем старого портового района на Темзе. Виола знала, что туда перебрались многие редакции лондонских газет, весьма облагородив Собачий остров, однако еще не успела там побывать.

– У меня угловая квартира на Пеликаньей Верфи. Много места для мастерской.

– А как же с отоплением? – спросила Виола, не подумав.

Игорь резко встал:

– В Англии и так тепло. Это в Сибири холодно.

Виола отвернулась от монитора, борясь со слезами. Неужели она никогда не научится его понимать? Они принадлежали к двум разным мирам, и, судя по всему, с этим невозможно было ничего поделать…

• Предыдущая
• 26/90
• Следующая