Не целуйтесь с незнакомцем - Сойер Мерил - Страница 2

• Предыдущая
• 2/102
• Следующая

Пифани улыбнулась. Она не ожидала, что репортер видит Мальту теми же глазами, что она. Валлетта, столица Мальты, выросла на полуострове. Гордая крепость, окруженная средневековыми бастионами, высоко вознеслась над глубоководной гаванью. Британский королевский флот пользовался теперь причалами и слева, и справа, отчего море вокруг Валлетты имело вполне современный вид, однако сам город оставался верен древним традициям. Слишком узкие для проезда машин улочки, мощенные булыжником, разделялись постройками, обязанными своим появлением мальтийским рыцарям, обосновавшимся здесь в эпоху Крестовых походов. Ребенком Пифани играла здесь, мечтая, что вот-вот появится рыцарь в сверкающих доспехах верхом на белом коне и увезет ее в неведомую даль...

Пока они понуро оглядывали ущерб, причиненный городу очередным налетом, она заметила, что Йен прихрамывает, и решила, что этим объясняется его штатское положение.

– Как насчет совместного ужина? – спросил он.

Она расхохоталась.

– Куда бы мы пошли? Тут все на строгом учете, вплоть до последней хлебной крошки.

– Один английский военный летчик дал мне буханку свежего хлеба и круг колбасы.

– Энтони Бредфорд? – резко спросила она, не сумев скрыть неприязни. Энтони неоднократно приглашал ее с ним отужинать. У него каким-то образом всегда водились лишние неучтенные продукты.

– А что, у вас нелады с?..

– Нет. – Пифани меньше всего хотелось полоскать на людях грязное мальтийское белье. Война несет с собой всяческие нехватки, следом за которыми расцветает черный рынок. Она подозревала Энтони Бредфорда в том, что он, в отличие от однополчан-пилотов, делает денежки на стороне путем спекуляции.

Вечером Йен действительно явился с провизией в руины, именовавшиеся ее домом. Пифани и ее отец были, конечно, рады неожиданному пиру. Обычно по карточкам каждому полагалось по четверть буханки хлеба в день. Колбасы мальтийцы вообще не видели уже много месяцев.

Пифани подозревала, что тем ее встречи с Йеном Макшейном и завершатся. Но она ошиблась. На следующий день он вновь дожидался конца ее смены.

– Я подумал, – непринужденно сообщил он девушке, пытавшейся скрыть удивление за преувеличенным вниманием к защите глаз от яркого света, – что вы, возможно, согласитесь уделить мне какое-то время.

– Зачем? – без обиняков спросила она, ни секунды не сомневаясь, что он намерен выманить у нее не подлежащие разглашению сведения.

– Мне хотелось бы побольше узнать о мальтийских рыцарях. Это пригодится для статьи. Наверное, вы много знаете, во всяком случае, мне так показалось, – в его голосе звучала обескураживающая искренность.

– Во-первых, правильнее будет называть их – Рыцари Ордена святого Иоанна Иерусалимского. Они обосновались здесь, когда мусульмане вытеснили их со Святой Земли. – Она отвечала конспективно, не особенно задумываясь, многое оставляя за скобками – в частности, тот факт, что рыцари потерпели неудачу в попытках закрепиться в нескольких странах, прежде чем осесть на Мальте. Зачем пускаться в пространные объяснения, когда все это лишь для отвода глаз.

Йен взял ее за руку и повел вниз по улице. Он улыбался, и на щеке появилась та самая невообразимая ямочка.

– В каком году это произошло?

– В конце тринадцатого века, – ответила она, не желая быть подкупленной его улыбкой. Он мог расспросить о том же самом не один десяток других, куда более привлекательных женщин; раз он выбрал ее, то за этим наверняка что-то кроется.

– Что они делали во время Крестовых походов? – Судя по его тону, его действительно разбирало любопытство, но по этому ли поводу?

– Мальта служила базой рыцарям, пришедшим из Европы с целью отобрать Святую Землю у мусульман. У каждой европейской страны был здесь свой штаб.

– То есть у французов один, у англичан другой?

– Да. Рыцари принадлежали к самым состоятельным европейским родам, поэтому на Мальту рекой хлынули деньги. Красивейшие здания Валлетты были построены именно в тот период. Скажем... – Она осеклась, решив, что ему вряд ли будут интересны подробности.

– Продолжайте же! – Он определенно заинтересовался.

– Скажем, система улиц Валлетты была первой в своем роде. Это стало настоящей революцией в те времена, когда города росли просто сами по себе.

Они с трудом пробирались среди развалин, в которые превратились в результате бомбежек улицы города. Йен несколько раз обнимал ее за талию, чтобы помочь преодолеть особенно трудные участки. В такие моменты она заливалась краской, представляя, как замечательно все могло бы у них сложиться. Но она прекрасно понимала, что ей нечем привлечь столь красивого мужчину, однако все равно продолжала о нем грезить. Впрочем, сейчас она была уверена, что он просто эксплуатирует ее и, пустив в ход свое мужское обаяние, надеется выведать у нее секретную информацию. Это вызывало у Пифани едва сдерживаемый гнев. Но, твердо помня о традициях непререкаемой учтивости, она не спешила высказаться начистоту по поводу его тактики.

– Когда ваши предки поселились на Мальте? – спросил ее Йен.

– Сразу после того, как британцы отняли остров у Наполеона и он стал колонией. У нас, как у многих мальтийцев, есть родня в Англии. – Она умолкла, вспоминая младшую сестру и молясь о ее безопасности. – Моя сестра, Одри, живет в Кенте, у друзей. – Она не стала объяснять, что «друзья» – это семейство графа Лифорта, чтобы он не уличил ее в хвастовстве. Граф был одним из самых зажиточных и влиятельных людей Англии.

– По крайней мере, она не в Лондоне, – сказал Йен. – Нацисты бомбят его почти также интенсивно, как Мальту.

Пифани не хотелось думать о судьбе Одри в случае немецкого вторжения на Альбион. Она была на десять лет старше Одри, однако сестры были очень близки. Когда Пифани училась в школе, они писали друг дружке письма чуть ли не по три раза на неделе, но потом война сделала столь интенсивную переписку невозможной. Теперь корреспонденция шла на Мальту по несколько месяцев.

– Не тревожьтесь за нее, – сказал Йен, снова обнимая Пифани. Казалось, он не упускает ни одного предлога, лишь бы до нее дотронуться.

Она отпрянула.

– Пусть мне всего восемнадцать лет, но я серьезно отношусь к своей работе и никогда не разглашаю закрытую информацию.

Черные брови Йена взлетели на лоб.

– У меня и в мыслях не было, что вы станете что-то разглашать!

В искренности его тона и выражения лица не приходилось сомневаться. Либо он был законченным лгуном, либо действительно не охотился за секретами.

– Давайте заключим соглашение: вы не спрашиваете меня о моих источниках и о том, что я напишу в статье, а я не буду выведывать у вас ничего конфиденциального. Ну как, идет?

Пифани кивнула и промямлила:

– Но в таком случае чего же вам от меня надо?

От улыбки на его лице опять появилась та самая невозможная ямочка. Он обнял ее и привлек к себе.

– Мне нужны вы. Вы сами, Ас.

Прежде чем она успела отстраниться, их губы встретились. Его поцелуй был нежен, теплые ладони властно скользили по ее телу, все сильнее сжимая объятия. Пифани приходилось целоваться со сверстниками, ноте мимолетные поцелуи были не в счет. Сейчас она чувствовала, что имеет дело с опытным мужчиной. Она тоже обняла его, больше не питая сомнений насчет его мотивов.

К июню, когда Гитлер вторгся в Россию, Пифани уже была окончательно и бесповоротно влюблена в голубые глаза Йена Макшейна и в его улыбку с ямочкой на щеке. Он был до неприличия красив, однако, казалось, вовсе не замечал, с каким вожделением смотрят на него все до одной женщины на острове. Они, несомненно, недоумевали, зачем ему понадобилась невзрачная любительница книг по имени Пифани Кранделл.

«Репортажи с Мальты», еженедельно транслировавшиеся мальтийским радио в Лондон, превратили его из репортера, каких много, в видного военного корреспондента. Ни одному журналисту, кроме него, не удалось добраться до осажденного острова. Успеху сопутствовала слава, но Йен как будто не обращал на это внимания.

• Предыдущая
• 2/102
• Следующая