Мы, Боги - Вербер Бернард - Страница 13

• Предыдущая
• 13/77
• Следующая

В то время как он пишет на доске «Божественные инструменты», он задает вопрос:

— Кто может мне напомнить пять рычагов, которыми вы располагали, будучи ангелами?

Поднимаются руки. Кронос выбирает брюнетку с ямочками на щеках. Она заученно перечисляет:

1. Сны.

2. Интуиция.

3. Знаки.

4. Медиумы.

5. Кошки.

— Очень хорошо, девушка. Вы все можете продолжать их использовать, но у вас будет еще один инструмент, свойственный только богам, ваш крест.

Он вытаскивает из своей тоги крест намного большего размера, чем наши.

— Рассмотрим его вместе. Он снабжен тремя черными кнопками с белыми буквами. A, D, N. Я расскажу вам только о «D». «D» производит молнию. «D» разделяет, разрезает, уничтожает, дезинтегрирует. Что касается ваших народов, она позволит насылать гром и молнии, поджигать и убивать. Использовать экономно. Даже на Олимпе эта кнопка может убить. Поэтому вам запрещается направлять ваш крест на другого ученика, бога-учителя, химеру или любое другое живое существо. Если вы используете этот инструмент в плохих целях, вас постигнет кара. Я знаю, что один инцидент уже произошел, один ученик убил другого.

Когда Кронос холодно добавляет: «Этот богоубий-ца ждет напрасно», у меня, такое впечатление, что он смотрит именно на меня и я содрогаюсь, в то время как он продолжает, пристально глядя на класс:

— Никогда не забывайте зарядить батарею вашего креста перед занятиями. Вы найдете у себя в комнате маленькую подставку с выемкой, в которую его нужно вставить. Для недавних душ уточню, что он функционирует как мобильный телефон.

Сказав этот, мэтр дергает за веревку справа от себя.

Раздается звонок, и другой огромный старик входит в класс, тяжело дыша под весом огромной накрытой покрывалом сферы более трех метров в диаметре, которую он с трудом протискивает в дверь.

— Не слишком ли рано, — стонет грузчик, кряхтя. — Я большее не могу.

— Разрешите вам представить Атланта. Поаплодируйте, чтобы подбодрить его.

Мы аплодируем.

Дыша со свистом, тяжелым шагом Атлант направляется к огромной подставке для яйца и скорее бросает, чем кладет сферу, перед тем как вытереть струящийся со лба пот соответствующим его размерам платком.

— Вы не понимаете, это весит несколько тонн.

— Отдохни немного, — сочувственно говорит Кронос. — Будет лучше.

— Нет, не будет лучше. Мне надоели такие условия труда. Никто не понимает тягостей моей задачи. Мне нужен ассистент или по крайней мере тачка.

— Мы это обсудим позднее, — любезно говорит Кронос. — Сейчас не время и не место для такого рода дискуссий.

Подбородком он указывает на учеников. Дыша громче, чем кузнечный горн, гигант выходит, еле волоча ноги.

Кронос продолжает лекцию строгим голосом.

— Быть богом — значит перейти от микрокосмоса к макрокосмосу. Ангелами вы должны были кустарно работать для трех смертных, с их рождения до смерти, то есть на период, который редко превосходит один век. Теперь ваша божественная задача будет касаться человеческих толп в тысячи, а то и миллионы индивидуумов, за которыми вы будете следить многие тысячи лет.

Я весь обратился в слух, ловя каждое его слово.

Кронос снимает покрывало со стеклянной сферы. Внутри планета, поверхность которой едва касается сферы, находится в подвешенном состоянии.

— Подойдите поближе.

Мы собираемся вокруг, а он гасит свет, чтобы мы лучше видели планету, которая теперь излучает собственное свечение.

— Ваши кресты имеют дужку, окружающую лупу. Приставьте ее к поверхности и, поворачивая кнопку «N», которой вы уже переключали каналы телевидения, рассмотрите внимательнее район, который вас интересует.

Я поднимаю руку:

— А для чего предназначена кнопка «А»? Кронос не обращает внимания на мой вопрос. Мы взбираемся на стулья, чтобы оказаться на высоте экватора, и прислоняем глаза к лупам креста, чтобы рассмотреть поверхность планеты.

— Этот мир находится физически здесь, внутри этого стеклянного шара? — спрашивает Жорж Ме-льес.

— Хороший вопрос, но ответ — нет. Эта сфера — лишь экран, и то, что вы видите внутри, — лишь объемная и рельефная проекция этой планеты. Что-то вроде голограммы.

— А как она освещается? — спрашивает другой ученик.

— Она отражает свет своего солнца. В то же время, если все, что вы увидите, происходит в действительности, то и все, что вы сделаете, также будет передано напрямую.

— А где в действительности находится эта планета? — спрашивает Гюстав Эйфель.

— Где-то в космосе. Вам нет необходимости это знать. Местонахождение не имеет никакого значения для вашей работы.

На поверхности планеты с помощью лупы я вижу огромный черный океан с тоненькими черточками белой пены, в котором находятся несколько континентов с неровными краями. Видны пляжи, долины, леса, горные цепи, иногда покрытые снегом, пустыни, потоки и реки. Отрегулировав зум креста с помощью кнопки «N», я вижу поселки, деревни и города, и даже дороги и дома. Настоящий миниатюрный мир.

Я еще поворачиваю колесико на кнопке «N», и появляются поля и скот на них, пробки на дорогах, крошечные человечки, копошащиеся в городских артериях. Города кажутся целостными организмами, которые дышат, выпуская свои дымы как выдохи, мигают тысячами крошечных огоньков.

Но у меня нет звука. Кронос это знает, и он раздает нам наушники и объясняет, где они подключаются к кресту. Если я правильно понимаю, устройство функционирует как направленный микрофон. Там, куда я направляю лупу, я слышу звук.

Я выделяю двух маленьких человечков из множества. Где-то должен быть автоматический переводчик, потому что я сразу понимаю, о чем они говорят. Они жалуются на погоду, которая «испортилась». Чуть дальше, в храме, группа людей сожалеет, что «боги их покинули».

Мы все переводим лупы с места на место, восхищенные. Я вспоминаю время, когда я был ангелом и смотрел в сферах, что происходит с моими смертными. Я меняю угол зрения, как кинорежиссер, использующий все возможности.

Некоторые встают на кончики пальцев, чтобы рассмотреть северное полушарие. Другие на корточках наблюдают за южными территориями. С наушниками и крестами мы напоминаем врачей, исследующих огромную живую бородавку.

Мы играем с непрозрачностью стен, мы можем проходить сквозь крыши, входить в жилища и узнавать секреты живущих там людей. В затененной зоне ночь. Некоторые спят, храпя, другие занимаются любовью. Некоторые не могут заснуть, встают выкурить сигарету на балконе, а заодно и полить цветы. Где-то еще не выключены телевизоры.

Дальше наступает утро. Дети людей встают, одеваются, умываются, быстро проглатывают завтрак. Некоторые готовятся к школе. Взрослые торопятся на завод или в учреждение.

Сколько суеты на переполненных улицах. Автомобилисты бибикают в пробках, пешеходы толкаются у входов в метро. Время проходит, и все начинается в обратном порядке. Зажигается свет в окнах и на улицах. Снова включаются телевизоры.

Это время новостей. Я вижу то, о чем рассказывает журналист. В гористом районе люди бряцают оружием. Они кричат, бегают, дерутся, стреляют друг в друга, корчатся от боли, умирают.

Война — это наверняка спектакль для богов, потому что большинство из нас направило лупы на поля сражений. Вскоре мы видим враждующих, не зная даже, против кого и почему они сражаются. Некоторые ученики заключают пари, считая, что победят темно-зеленые униформы, потому что они кажутся более умелыми, чем светло-зеленые. Но смерть есть и в городах. Люди собрались в кинотеатре, чтобы посмотреть романтическую комедию, когда здание взрывается. Крича и обезумев, они разбегаются во все стороны. С воем сирен приезжают машины скорой помощи. Разорванные тела лежат на тротуарах и на проезжей части. Мужчины и женщины, с лицами, искаженными ужасом, плачут, стонут, заламывают руки.

Потом спасатели увозят тела, улицу убирают, жизнь возвращается в обычное русло, а люди — к своим обычным делам. Так муравьи снова организуют свою жизнь после того, как ребенок ударит ногой по муравейнику. Мы подпрыгиваем, когда раздается удар колокола, и Кронос включает свет. Как будто пробужденные от глубокого сна, мы остаемся на своих местах, протирая глаза. В какой-то момент нам показалось, что мы с ними. Мы отодвигаем лупы и отключаем наушники.

• Предыдущая
• 13/77
• Следующая