Солнечные искры - Джейн Анна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/61
- Следующая
– Хватит страдать по Князевой, она этого не стоит, поверь. Тебе опять нужна помощь Ванильной феи.
– В прошлый раз она была Клубничной, – прекратил ныть парень, с интересом глядя на меня.
– А, точно. Какая разница?
– Ваниль и клубника – это большая разница.
– Затыкай фонтан жалоб, посмотри на меня. – Я состроила рожицу, – и придумай следующий гениальный план.
– Мой Бурундук – самый лучший Бурундук, – засмеялся вдруг он. Его настроение моментально изменилось. Нет, только что он не притворялся – я чувствовала это, и орел это чувствовал, просто Дэн обрадовался моим словам. Его радость выдавали не только задорный смех облегчения, но и богатая мимика, и жесты. Даже отблеск солнечных лучей в синих глазах.
– А ты хотел бы быть со своей любимой? – спросила я вдруг, глядя на Смерча снизу вверх. Просто так спросила, чтобы скрыть некоторую неловкость. Ненавижу чувствовать себя неловко.
– Да, очень. Больше всего, – прошептал он серьезно, по-взрослому устало.
– Вот как? Тогда закрой один глаз, – велела ему я.
– Зачем?
– Закрой же.
Он покорно прикрыл глаз и с милым детским любопытством посмотрел на меня. И куда только делась эта мимолетная взрослость?
– Значит, хотел бы быть с ней вместе? – повторила я вопрос, усаживаясь на скамейку напротив него и болтая ногами.
– Очень, поверь.
– Размечтался, одноглазый! – сардонически захохотала я. Как я люблю эту дурацкую шутку, прямо до икоты! Дэн разочарованно выдохнул и надулся, и пару минут мы сидели молча, изредка бросая друг на друга взгляды: он – хитрые, я – настороженные, пока Смерчинский не полез в рюкзак и не вытащил жвачку. Он молча протянул ее мне, а я так же молча взяла угощение. Знаете, как мирятся детишки: вот тебе жвачка, самое дорогое, что у меня есть с собой, давай дружить до второго пришествия.
И мы еще целый час просидели на нагретой солнцем деревянной лавке – вместе, спина к спине, болтая о всякой ерунде, а над нами висело легкомысленное небо, по которому изредка проносились подгоняемые ветром тонкие, почти прозрачные облака, похожие на разорванную марлю.
А потом Дэн довез меня на своем мотоцикле до дома. И в этот раз никто из родственничков не увидел Смерчинского.
Все то время, пока Маша и Денис сидели на лавочке, весело что-то обсуждая, смеясь и время от времени подкалывая друг друга, на них, почти не отрываясь, глядела темноволосая девушка – та самая Таня, которая приходила посмотреть на девушку Смерча в компании подруг. Она тоже сидела на одной из лавочек, неподвижная, как статуя, и злая, как фурия. Кусты частично скрывали ее, зато она отлично видела парочку.
Серо-зеленые глаза гневно прищурились, губы сжались в тонкую полосочку. Видимо, девушке очень не нравилось, что эти двое проводят время вместе, да еще и так весело. Таня искренне считала, что на месте этой светловолосой вздорной выскочки должна быть она.
Дело в том, что Татьяна была влюблена в Дениса, влюблена уже довольно долго и по-настоящему сильно – по крайней мере сама она пребывала в полной уверенности, что это именно любовь, а не какие-то там симпатия, влюбленность или страсть. Хотя порой ей казалось, что это какая-то странная и даже болезненная одержимость. Одержимость своим идеалом, а именно таким казался ей Смерчинский. Совершенный человек. Единственный мужчина, о котором она мечтала. Не просто красивая кукла без мозгов и с поганым высокомерным характером, а человек с сильным сердцем, благородной душой и твердыми принципами. Искренний человек.
Именно таким представлялся ей Дэн.
Он, как самый настоящий смерч, ворвался в ее жизнь больше года назад, тогда, когда у Тани был не самый лучший период в жизни. На личном фронте не ладилось – лучшая подруга оказалась совсем не лучшей и соблазнила парня, с которым Таня встречалась, бизнес отца рушился прямо на глазах – а из-за этого рушились и его отношения с матерью, с учебой был напряг, а настроение все время прыгало на отметке «хуже некуда». Одна из подружек утащила Таню на день рождения к общей знакомой, чтобы та хоть немного развеялась. День рождения праздновали в общежитии, в небольшой комнатке, рассчитанной на трех студентов, в которой тем не менее каким-то чудом уместилось человек двадцать. В числе гостей был и Смерч. Как и всегда, он был центром всеобщего внимания и, кажется, создавал особую атмосферу студенческого праздника.
Таня, которая училась в том же университете, что и Смерчинский, конечно же, не раз и не два слышала об этом парне и часто видела его в стенах родной альма-матер, отмечая его привлекательную внешность, однако почему-то ей казалось, что Денис Смерчинский – что-то вроде разрекламированной товарной марки, логотипа, который всегда и везде узнают. Для нее Дэн был просто красавчиком с деньгами, вокруг которого крутится куча друзей. Однако в тот вечер, волею случая оказавшись в одной компании с Денисом, она вдруг поняла, что он совсем не такой. Смерчинский покорил буквально за несколько часов, не прикладывая к этому никаких усилий – просто вел себя так, как привык.
Посередине празднования Тане, как назло, стала названивать бывшая лучшая подруга, соблазнившая ее парня, и просить прощения. Девушка выскользнула прочь из крохотной комнаты и ушла на общий балкон, не замечая, что он уже занят. Ночная темнота умело скрывала высокого парня в капюшоне, который прислонился к стене.
Не видя Дениса – а это был именно он, Таня молча слушала подругу, которая рыдала и говорила сквозь всхлипы, что не хотела этого и что она совсем не понимает, как и почему случилось это предательство, свидетелем которого стала Татьяна лично.
На бывшего парня, кстати, Тане было уже наплевать – она и не любила его по-настоящему, просто симпатизировала, стала встречаться с ним только для того, чтобы был рядом друг и чтобы не быть хуже других. А вот то, как поступила лучшая и любимая подруга, которую девушка считала сестрой, в голове – и главное, в сердце! – не укладывалось. Подруга звонила и громко плакала, и Таня тоже плакала, только неслышно и почти без слез. Она твердо приняла решение больше не общаться с предательницей, как бы больно им обеим ни было. И когда подруга что-то вновь заговорила о своей вине, Таня просто сказала: «Пока, не звони больше» и отключилась. И только тогда она заметила «соседа» по балкону. Ей не хотелось, чтобы у ее слез были свидетели, поэтому она одновременно и смутилась, и разозлилась.
– А ты чего тут? – только и смогла проговорить Таня, опуская руку с мобильным телефоном и надеясь, что в темноте не видно слез.
– Воздухом свежим дышу, – дружелюбно улыбнулся ей Дэн, усаживаясь на перила. – И я пришел сюда первым, ты меня не заметила, – добавил он, видя, как брови Тани сдвигаются к переносице.
– А, вот оно что, – пробормотала девушка, собираясь юркнуть в дверь, но Смерчинский ее остановил.
– Ты кое-что забыла, – кивнул он на противоположный конец перил, где Таня оставила пачку сигарет, о которых уже совершенно забыла. Увидев их, девушка сухо поблагодарила Дениса и вернулась на прежнее место – она так нервничала, что ей дико захотелось курить. А свою эту плохую привычку девушка никак не могла побороть. В голове ее до сих пор стоял голос бывшей лучшей подруги, и Тане вдруг стало плевать, слышал ли что-то этот красавчик или нет. Это ее личное дело. Она украдкой утерла мокрые еще щеки и нервно закурила, зачем-то предложив тонкую женскую сигарету и Смерчу, – зачем, и сама не поняла. Тот отказался, зато предложил ей конфету. Каким-то совершенно невероятным образом, легко и непринужденно они разговорились, и Смерч отвлек Таню от грустных мыслей. Как у них вообще завязался разговор, Таня не помнила, зато до сих пор вспоминала, как вдруг ни с того ни с сего рассказала совершенно незнакомому человеку о своих неприятностях, а тот, сидя на перилах, слушал ее, не перебивая и очень внимательно. Как будто бы понимал, как важно ей, такой скрытной обычно и неразговорчивой, выговориться. Он не успокаивал Таню, не давал советов, а просто сказал:
- Предыдущая
- 32/61
- Следующая
