Байки офицерского кафе - Козлов Сергей Владиславович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/48
• Следующая

Кстати сказать, после Грузии я надолго прекратил даже пробовать вино, продаваемое в магазинах. Даже марочное, разлитое на приличных заводах. Как сказал герой одного из рекламных роликов: «Простите великодушно. Качество не моей мануфактуры». Глупо было бы не пользоваться случаем и не употреблять этот эликсир богов внутрь.

В силу молодости и неопытности, а также наличия богатырского здоровья частенько прекрасное кахетинское вино переливалось через отметку нормы, определенную каждому отдельному индивидууму Господом. Поэтому, несмотря на то, что продукт был высокого качества и, как теперь принято говорить, экологически чистым, по утрам бывало нехорошо. Кстати, не только нам, грешным и бесшабашным лейтенантам и старлеям.

Как-то раз, улучив время и озадачив каким-то образом своих подчиненных, мы в рабочее время, что было безусловным нарушением, в компании вчерашних собутыльников из четверых офицеров поспешили в пивную, имевшую негласное название «У Роланда». Как я уже рассказывал, это было не самое лучшее пиво в городе, но самая близкая пивная. Взяв по кружке пива, мы уселись за столом. Первая ушла «как в песок». Налили по второй и только пригубили, как услышали звук остановившегося у пивной автомобиля. Саня Косинцев выглянул в окно, и по тому, как вытянулась его физиономия, всем стало ясно, что увидел он на улице совсем не того, кого хотел бы в данной ситуации видеть. Вскоре и мы смогли лицезреть предмет Саниного огорчения. Дверь в пивную распахнулась, и в нее стремительно ворвался заместитель командира части майор Ульянов, прозванный за свою стремительность «майором Вихрем». Он уже наливал кружку, когда вслед за ним вошел начальник штаба бригады Пак Валерий Матвеевич. Увидев этих начальников, мы поняли, что взыскания нам не миновать. Пак также, не глядя по сторонам, проследовал к стойке. Видно, что начальству было хуже, чем нам, потому что они, не утруждая себя движением к столу, отпили по полкружки сразу. С попаданием внутрь организма пива жизнь, зрение и другие органы чувств видимо, стали функционировать нормально. Поэтому, оглядевшись, они к своему немалому удивлению увидели нас в углу зала.

Ситуация была весьма двусмысленной. С одной стороны, командование, уличив нас в нарушении и употреблении и появлении в форме в неположенном месте в рабочее время, должно было задрать нас «со всей пролетарской ненавистью». Но в то же время, оно само было уличено нами же за тем же занятием. Стало интересно, как они выйдут из столь щекотливого положения. Поняв, что «правая и левая руки комбрига» еще не определились, что им делать в создавшейся ситуации, мы расслабились и заказали еще по одной. Начальство поморщилось. Ясное дело, что на нашу компанию они не рассчитывали. Допив пиво, «отцы-командиры» поднялись из-за стола и направились к выходу. Пак перед уходом подошел и обиженно сказал фразу, ставшую потом классической:

— Товарищи офицеры. Надо совесть иметь. Ну, ё…нули по клузоцке[7] и хватит».

К чести Пака и Ульянова, нам это ни разу не напомнили и никак не упрекнули.

Однажды комбриг меня все-таки достал. В части проводилась очередная учебная тревога. Бойцы соседней роты волокли какие-то ящики. При этом вид их был отнюдь не молодцеватый, как этого требует устав. Бушлаты были расстегнуты, ремни ослаблены, ну и еще что-то, что усугубляло картину, уже не помню, что именно. Поискав глазами их начальство, Фисюк воззрился на меня, особо им «любимого».

— Это ваши люди, товарищ лейтенант? — рявкнул он.

— Нет.

— А чьи это люди? И где тогда ваши, если это не ваши? — понес он какую-то чушь.

— Вообще, советские, а, в частности, ваши.

— Что? — заорал комбриг и с ходу объявил мне взыскание.

Это был явный перебор. Что называется, придрался к столбу: «Почему не так стоишь?».

Вечером мы с другом Саней дернули «по-малень-кой» из большой фляжки с чачей, настоянной на тархуне. Изумительная, должен сказать, вещь. Постонали песен под гитару. Дернули еще.

Обида не проходила.

— Блин, Саня! А какого хрена я это должен терпеть? — возопил я.

— А и не терпи, — парировал мой друг.

— И не буду! — заявил я и полез под кровать.

— Ты чего, братан? На кровати спать-то лучше, — пошутил Саня.

— Сам знаю, — ответил я и вытащил из-под кровати ящик с имитационными средствами.

Этого добра у каждого уважающего себя взводного и ротного было в избытке.

Вскоре на свет Божий появился имитатор газового нападения (ИГН), имитационный запал УИМД-5м и взрыватель замедленного действия ВЗД-Зм.

— Я тебе устрою спокойную ночку, — забубнил я, вытаскивая из взрывпакета, вставленного в ИГН, огнепроводный шнур.

— Ты что задумал? — настороженно поинтересовался Саня.

Когда я изложил план предстоящих действий, он пришел в восторг.

А план был прост. Вместо ОШ в отверстие от него вставлялся УИМД-5м. Металлоэлемент взрывателя, определявший время его срабатывания, я обрезал ножом и тем самым сократил время до необходимого минимума. Взрыватель я положил в карман, ИГН сунул под куртку, и мы вместе с моим другом двинулись к подъезду, где жил командир. Поднялись на третий этаж и остановились напротив его квартиры. На часах было час ночи.

— Давай! — скомандовал Саня, предварительно поглядев наверх и вниз и убедившись, что никого нет.

Я достал ИГН и накрутил взрыватель, затем вынул предохранительную чеку, а поставив заряд под командирскую дверь, вынул и боевую. Раздался легкий щелчок, и резак ударника начал свою работу, разрезая металлоэлемент.

— Все. Пошли отсюда, — сказал негромко я.

И мы поспешили на выход. Дома мы тяпнули еще и завалились спать.

Утром на построении комбриг с красными глазами, узрев меня, рявкнул: «Это вы, Козлов?»

— Конечно, — простодушно согласился я. — Разве за ночь я так изменился, что в этом можно сомневаться?

— Не-е-т! Это вы подложили под мою дверь ИГН? — спросил комбриг, наивно ожидая услышать положительный ответ.

— Конечно, нет. А зачем? — включил я «систему «дурак».

— Вы что, издеваетесь?

— Да Боже упаси. Я понятия не имею, на что вы здесь намекаете.

— Намекаете?! — заорал возмущенный комбриг и поведал всем, что ночью, часа в три, у него под дверью рванул ИГН. Он, естественно, вышел посмотреть, что случилось…

Если кто-то не знает, как устроен ИГН и принцип его действия, поясню. Это такая круглая картонная коробка, наполненная слезоточивым порошком. В коробке есть отверстие, куда вставляется взрывпакет. Обычно его шнур поджигают, и взрывпакет, взрываясь, разносит коробку и разбрасывает порошок, образуя слезоточивое облако в диаметре метров четыре-пять. Самое противное, что порошок, оседая, своих свойств не теряет, и стоит только, пробегая по зараженному участку, поднять пыль, как снова начинают течь слезы. Можете представить, как наплакался комбриг?

Естественно, что уличить меня ему не удалось, хотя он был уверен, что автор диверсии я.

Мне же это было на руку. Хуже мне от этого стать не могло, поскольку хуже не бывает, а понимание, что несправедливость в отношении себя я сносить не стану, у командира появилось.

Меня и моего друга Муталибова Руслана, по кличке «Миндубай», в городе уважали. Руслана за феноменальную силу, меня же они считали «главным каратистом города». Почему они так считали, это отдельный рассказ, но так было. Поэтому «хинкальщики» о тех нечастых случаях привоза в Лагодехи настоящего разливного чешского пива нас предупреждали заранее. При этом обязательно говорили, к какому времени прибыть, чтобы пиво было еще неразбавленным.

В одно такое утро мы оказались в пивной «На рынке». Хинкалыцик Гурам, — судя по количеству посетителей, уважал не только нас. Мы встали в очередь. Когда дошли до Гурама, он, несмотря на уважение, налил нам пива как всем и как всегда. Мы отошли к столику. Пиво действительно было хорошим, но было его мало. Тут мне в голову пришла хулиганская идея. Недавно парторг бригады Валера Демкин рассказал мне, что если кружку натереть изнутри сыром, то пены будет значительно меньше. Именно это я и предложил сделать. Однако Руслан отнесся к идее с недоверием. Тогда я предложил для сравнения натереть только мою кружку. Так и сделали, когда допили пиво. «Повторять» пошел «Миндубай».

• Предыдущая
• 23/48
• Следующая