Только одна ночь - Дэвис Кира - Страница 17

• Предыдущая
• 17/85
• Следующая

– И я тут думал, – продолжает он, – я думал о тебе… и вспомнил чудесное кольцо в витрине магазина недалеко от моей работы, настоящая классика… Сегодня утром я заглянул туда прямо после открытия. Оно идеально, Кейси. Просто идеально. Поэтому я оставил залог, чтобы они придержали его, пока ты не посмотришь. Оно больше подходит нам, чем любое другое.

Мой палец впивается в ладонь, приглашая прочие пальцы присоединиться к нему и сжаться в кулак.

– Это бриллиант.

– Но бриллианты не трогают меня, Дейв, – обрываю я его. – Если мы не можем позволить себе тот рубин, есть другие…

– Поверь мне, Кейси, это кольцо с бриллиантом… оно не похоже на остальные. Я сказал, что это настоящая классика, так? Оно очень элегантное, но в то же время оригинальное. Как ты.

Как я. Я смотрю на свой костюм. Узнает ли меня в нем Дейв? Он считает меня скрытым оружием в сумочке от Hermes. Он думает, что я букет белых роз.

Он полагает, что я бриллиант, хотя я открыто заявила ему: я – рубин.

– Послушай, мне действительно пора на собрание. Я позвоню тебе вечером, хорошо? Мы встретимся завтра после работы, и я покажу тебе кольцо. На самом деле ты не хочешь рубин на помолвку. Поверь мне, ты будешь жалеть об этом.

Я вешаю трубку без лишних слов.

Он не знает меня.

Но сегодня утром… та женщина в зеркале, чувственная царица, незнакомка, которая спит с незнакомцами, женщина, которая пугает и интригует меня… откуда Дейв может знать ее? Я сама ее не знаю.

Я провожу рукой по отвороту. Ткань не гладкая, но приятная на ощупь. Толстая и жестковатая, как на мужских костюмах, но покрой откровенно женский. Она напоминает мне курс философии в колледже. Профессор объяснял нам истинный смысл инь и ян. Инь и ян не противоположности, они дополняют друг друга: мужское и женское, активное и пассивное, видимое и невидимое, луна и солнце. Все это должно быть связано друг с другом в единое целое, чтобы быть частью подневольной и активной системы.

Я хихикаю при мысли о том, что мой костюм тоже может быть частью чего-то одновременно подневольного и активного.

Но смех покидает меня, когда я начинаю думать о себе в тех же терминах. Те ранние философы даосизма, они не считали темное начало плохим, а светлое хорошим. Это вообще не имеет никакого отношения к морали. Они просто воспринимали это как две неотъемлемые составляющие целого.

Интересно, каково это: по-настоящему ощущать целостность? Не это ли со мной происходит?

Потому что вины я не испытываю, а вот гораздо сильнее стала.

Ну и ладно тогда.

Я приглашаю свою команду к себе в кабинет, собираю полученную информацию, объясняю, в каком направлении двигаться дальше, а что можно вовсе отбросить. Они делают заметки, впитывают мои слова, воспринимают мои инструкции без агрессии. Только Аша колеблется, ее собственные расчеты мешают ей трезво взглянуть на мои. По крайней мере, так мне кажется. Она слишком внимательно изучает меня, ходит вокруг да около. От нее определенно исходит угроза. Теперь я в этом абсолютно уверена.

Но ей и самой грозит опасность. Она не знает, с кем имеет дело. Я чувственная, я властная. Меня ласкал незнакомец.

И только далеко за полдень я вспоминаю, что не такой женщиной я должна быть. Не такую картинку я рисовала, когда вчера вечером желала Дейву спокойной ночи и целовала его на прощание.

И сегодня я не разговаривала с Робертом. Мы даже электронным письмом не перебросились, и все же он со мной, во мне, руководит моими поступками, строит трамплин для новых соблазнов.

Я не разговаривала сегодня с Робертом, но это не имеет никакого значения.

Мой дьявол побеждает.

Я работаю допоздна, что для меня вполне обычно. Я осталась последней. Даже Том Лав ушел около часа назад. Но меня распирает энергия. Виной всему костюм… или секс. Я смеюсь над собой. Да, конечно же секс, а не костюм.

По моему столу разбросаны факты, статистика, цифры. Я пользуюсь ими, как строительным материалом для осуществления профессиональных мечтаний Роберта.

И если я преуспею, что тогда? Что, если мне удастся проложить тропинку для полного доминирования Maned Wolf на рынке? Что, если я преподнесу Роберту карту сокровищ на блюдечке с голубой каемочкой? Удивится ли он? Начнет ли боготворить меня?

Но я хочу не этого. Мне нравится то, какой Роберт видит меня сейчас. Его обожание не отделено от реальности. Наше влечение чуть ли не грубое… и в то же время наши занятия любовью не имеют ничего общего со страданием или печалью.

Мне всего лишь хочется, чтобы он поблагодарил меня, глазами, губами, языком. Мне хочется, чтобы он опустился на колени, но не для того, чтобы молиться на меня, а чтобы угодить мне.

На этой самой мысли раздается звонок телефона.

Это он. Как обычно, время он выбирает весьма… подходящее.

– Где ты? – спрашивает он.

– На работе, играю с цифрами… для тебя.

– Сомневаюсь, что тобой движут чисто альтруистические мотивы. – Связь неустойчивая, и его голос дрожит. Он настолько объемен, что мне кажется, будто я могу потрогать его.

– Нет, – признаю я, – я получаю от этого удовольствие.

– Нет ничего более зрелищного, чем представлять тебя в минуту удовольствия.

– Ну, ну, мистер Дейд, не является ли это попыткой сексуального домогательства?

Возникает пауза. Я знаю, о чем он думает. Он не ожидал от меня подобной игривости. Я ведь сказала ему, что больше никогда не позволю коснуться меня.

Но я рубин. Не бриллиант. Я больше ни в чем не уверена, и осознание… приятие этой неопределенности наполняет меня триумфом.

А триумф делает меня игривой.

– На сегодня работа закончена. – Это не вопрос.

– Правда?

– Встречаемся у входа.

Связь обрывается.

Я без колебаний складываю испещренные цифрами бумаги в стопку. Можно было бы и поаккуратнее, но немного беспорядка не повредит.

Я снимаю пиджак и открываю портфель. Внутри меня ждет бессовестный топ. Я снимаю блузку, бюстгальтер и надеваю этот кусочек прозрачной ткани.

Сердце громко стучит в груди, когда я вновь надеваю пиджак. На этот раз никакого притворства. Я знаю, что собираюсь сделать. И не знаю, в последний раз или нет. Мне все равно. Мое тело жаждет исследований, и я не собираюсь ему отказывать.

Я спускаюсь вниз, выхожу на улицу, и через несколько минут передо мной тормозит Роберт Дейд в серебристом «альфа-ромео-спайдер». Его обтекаемые формы и элегантная мощь идеально гармонируют с моим настроением. Роберт молча обходит машину и открывает передо мной дверцу. И только когда я оказываюсь на пассажирском сиденье, он говорит:

– Мне нравится твой пиджак.

Я сто лет не сидела в спортивном авто, а в таком вообще никогда. Сиденье обнимает меня, словно любовник, но в то же время поддерживает в прямом положении, готовой к приключениям, навстречу которым несется это чудо техники. Все в серебристо-черных тонах. Этому дивному зверю не требуются яркие цвета, чтобы быть в центре внимания.

Роберт Дейд занимает свое место.

– Куда едем? – спрашиваю я.

Роберт поворачивается ко мне, ключ в замке зажигания, рука на обтянутом кожей руле, мотор урчит.

– Ко мне.

Я отвечаю улыбкой, перевожу взгляд на дорогу, и мы срываемся с места.

Я никогда не спрашивала, где живет Роберт. Думала, на Голливудских холмах, в Санта-Монике, может, в одном из особняков на Беверли-Хиллз. Но он обитает в Западном Голливуде, на холме, над мирской суетой Сансет, на извилистой улочке, куда никому не придет в голову отправиться, если у него нет там знакомых. Дома впечатляют, но не потрясают воображение. Но темнота скрывает некоторые элементы дизайна, поэтому трудно судить наверняка.

Кроме того, они вряд ли смогли бы завладеть моим вниманием, даже если бы были выложенными из золота пятиэтажками. Эта честь принадлежит исключительно сидящему рядом со мной мужчине. Он всю дорогу ведет авто в спортивном стиле, время от времени нажимая на педали, чтобы полностью контролировать движение. Его мысли летят быстрее автомобиля, я это чувствую. Он хочет меня прямо здесь и сейчас, но не потакает своему желанию. Это ощущается в том, что он старается не смотреть в мою сторону, словно боится спугнуть меня взглядом. И в том, что он молчит, словно одно неверное слово может пробудить меня и напомнить мне о данном обещании.

• Предыдущая
• 17/85
• Следующая