Только одна ночь - Дэвис Кира - Страница 48

• Предыдущая
• 48/85
• Следующая

– Вы, должно быть… почему… когда…

Роберт снисходительно усмехается и кладет руку мне на плечо.

– Я сяду вон там. – Он показывает на пустой столик в центре зала. Оттуда он будет прекрасно видеть весь ресторан, и весь ресторан будет видеть его. – Просто махни рукой, если что, – говорит он и выразительно смотрит на меня, прежде чем учтиво кивнуть, удаляясь.

У Дейва лицо цвета грудки малиновки. Он сидит и остервенело колотит вилкой по столу, словно хочет выяснить, легко ли поцарапать столешницу.

– Ты пригласила меня сюда, чтобы унизить, – шепчет он.

– У тебя учусь.

Он молча смотрит в стол, направляя весь свой гнев на вилку. Это своеобразный метроном, задающий ритм нашей встрече.

– Так не должно быть, – говорю я. – Нам надо перестать причинять друг другу боль. Мы могли бы объявить перемирие, построить нашу жизнь заново и двигаться дальше.

– Отдельно.

Непонятно, вопрос это или утверждение. В любом случае я подтверждаю его слова кивком.

– Ты нужна мне, – говорит он, голос дрожит от эмоций. Его взгляд снова блуждает по залу, останавливается на женщине с яркими крашеными волосами, на мужчине в дорогой одежде и с дешевыми татуировками, на даме, которая до сих пор смеется сама с собой, и, наконец, на Роберте Дейде. – Мне не нравится этот город, он безвкусный, наглый, бесстыжий, он…

– Он пугает тебя, – заканчиваю я за него.

– Я не говорил этого, – огрызается он.

– Нет, не говорил, по крайней мере, не делал подобных заявлений. Но за тебя говорили тысячи мелочей. – Он обжигает меня взглядом, но позволяет продолжить. – Ты родом из мира, где жизнь протекает спокойнее. Где до сих пор чтутся традиции, а скромность – всего лишь качество характера, а не помеха в жизни. Ты приехал в Лос-Анджелес из-за работы. Ты думал, что сумеешь справиться с сиянием Голливуда, со всем этим многоцветьем, агрессивными женщинами и красавчиками мужчинами, но ты не смог, не так ли?

Дейв ерзает на стуле; вилка продолжает отбивать ритм. Я наклоняюсь вперед, хочу, чтобы он меня точно услышал:

– И тогда ты попытался установить контроль над крохотным уголком этого города. Ты вступил в клубы, которые брезгуют теми, кто не соответствует вашей старой школе и идеалистическому взгляду на мир. Ты нашел дом в округе, где единственным отличием между соседями является марка дорогого автомобиля. Ты сделал обстановку строгой до аскетизма, чтобы уравновесить буйство города, и выбрал меня из-за правильной внешности, правильного поведения, правильного образования… и потому, что ты мог контролировать меня. Ты говорил, какой ты хочешь меня видеть, и я отливала себя в приготовленной форме и держала эту форму годами.

Он поднимает на меня глаза; в них застыла молчаливая мольба.

– Я больше так не могу, Дейв. Я изменилась. Если хочешь, можешь наказать меня за это, но ничем хорошим это для тебя не кончится. В лучшем случае ты просто оконфузишься, в худшем – станешь настоящим посмешищем. Как бы то ни было, мы уже никогда не будем вместе. Я больше не вписываюсь в твой укромный уголок.

Веселая дама в конце концов вешает трубку, и в этот самый миг улыбка сходит с ее лица.

– Ты держишься за меня из-за страха, а не из-за любви, – подвожу я итог. – Но к несчастью, эти отношения никогда уже не принесут тебе ощущения безопасности.

Дейв бросает вилку на стол, но молчание не нарушает. Я киваю, понимая, что это и есть его ответ. Он не пойдет к Фриланду, он больше не будет со мной бороться. Битва закончена. Он отпускает меня.

Я незаметно снимаю с пальца рубин и толкаю кольцо в его направлении. Я очень осторожна. Не хочу, чтобы кто-то заметил мои действия. Он сжимает украшение в кулаке.

– Ненавижу это кольцо, – бормочет он. – Возненавидел его в тот миг, когда ты остановила на нем свой выбор, а теперь ненавижу еще больше.

– Все правильно. – Я не осуждаю его. – Тебе нужна женщина, довольствующаяся блеском бриллиантов, а не та, что тянется к небезупречной страсти рубинов.

– Ниточки шелка, – говорит он. – Так ювелир назвал изъяны рубина. Я не понимаю, зачем давать недостаткам такое красивое имя?

Я улыбаюсь и вздыхаю:

– Я знаю, что ты не видишь в этом красоты. Поэтому нам никогда не ужиться.

Я смотрю на свои руки, свободные от украшений.

– Мне действительно очень жаль, что я сделала тебе больно. Нельзя было заводить роман, чтобы разобраться в себе. Нужно было выяснить все самой. Мне следовало быть сильнее. Мне очень, очень жаль, что ты пострадал от моей слабости.

Дейв коротко кивает.

– Вы уйдете вместе? – спрашивает он.

Я смотрю на Роберта.

– Нет. Он выйдет из ресторана через несколько минут после меня. Если хочешь, я могу выйти с тобой, чтобы сохранить лицо.

Он немного оживляется. Это первые приятные слова, которые я сказала ему сегодня.

Он просит счет, а достаю телефон и посылаю Роберту сообщение:

Я наблюдаю, как Роберт смотрит в телефон, пока официантка ставит перед ним чашку кофе. Он читает мое сообщение, отхлебывая горячий напиток, не утруждаясь тем, чтобы добавить сахара или сливок. Он любит черный кофе. Я этого не знала.

Забавно, что это тревожит меня. Сколько еще мелких деталей не знаю я о мужчине, который изменил всю мою жизнь?

Его ответ скор и решителен.

Я ожидала нечто подобное, но надеялась на лучшее.

Я нажимаю кнопку отправки, пока Дейв протягивает официантке кредитную карту.

Роберт хмурится, читая мое послание. На мгновение я начинаю сомневаться, стоило ли пользоваться им в качестве «предполагаемой угрозы». Это как завести пуму вместо служебной собаки. Никогда нельзя быть уверенной, когда и на кого она нападет.

Но Роберт ловит мой взгляд и натянуто кивает, отсылая очередное СМС.

Смешно. Я знаю, что он хочет защитить меня, но у меня такое чувство, будто целится он в меня.

Я убираю телефон в сумочку и улыбаюсь Дейву:

– Идем.

Он встает первым и вежливо ждет, пока я соберусь. Мы проходим с ним бок о бок мимо мужчины с татуировками и женщины с крашеными волосами, мимо Роберта, на краткий миг задерживаемся у столика любителей пропустить по стаканчику, которые приветствуют Дейва тепло, а меня со всей полагающейся вежливостью.

Оказавшись на улице, мы идем в сторону того места, где я припарковала машину. Мое кольцо в его кармане, мои ключи от автомобиля у меня в руке.

Подойдя к машине, я останавливаюсь и поворачиваюсь к бывшему жениху:

– У нас обоих дома есть вещи друг друга. Как нам лучше поступить – привезти тебе твои вещи и забрать мои или наоборот, или…

– Я привезу тебе твои вещи, а ты собери мои, – обрывает он меня. – Если ты не против, я заеду, пока ты будешь на работе; понедельник вполне подойдет. Я отправлю тебе запасной ключ по почте… или…

– Ты можешь просто оставить его под тем растением…

– Под цикасом в горшке у входа в кухню…

– Да, под тем, что я купила в питомнике в прошлом году…

– Я помню.

Мы замолкаем. Он засовывает руки в карманы, глядя на проезжающие мимо машины. Прощание никогда не бывает изящным. Всегда остаются какие-то недосказанные слова, воспоминания, от которых нужно избавиться, загрязняющие наш мозг до тех пор, пока время само не сотрет их. Бесповоротность, которая должна быть легкой, всегда полна неловкости.

– Думаю, мне пора, – мягко произношу я.

Он кивает, разворачивается, но внезапно останавливается.

– У меня тоже был роман.

Я роняю ключи. Вслед за растерянностью приходит возмущение. Он излил на меня весь этот праведный гнев, а у самого тоже рыльце в пушку? Он что, шутит?

• Предыдущая
• 48/85
• Следующая