Только одна ночь - Дэвис Кира - Страница 59

• Предыдущая
• 59/85
• Следующая

Голова Крестителя на серебряном блюде. Действительно ли это сильно отличается от того, что предлагает мне Роберт?

Да, говорю я сама себе, потому что Том не Иоанн Креститель, а Аша далеко не святая.

Аша замолкает, давая мне время посмотреть на библейские истории с новой точки зрения.

– Если бы ты знала, как много у тебя власти, ты была бы смелее, – в итоге добавляет она.

Временами, когда люди произносят вслух то, о чем ты мечтаешь, эта вещь обретает плоть. Ты можешь видеть ее, а значит, ты уверена, что можешь получить ее, если все сделаешь правильно.

Похожее чувство пронзает меня, когда я слышу слова Аши о смелости. Это то, чего я хочу.

Но через мгновение образ тает. Мелоди, ее любовная история с разрушением и развод со святостью, мои родители и их полный отказ от нее… я всю свою жизнь подкармливала трусость, надеясь, что она защитит меня от всего недоброго. Теперь она стала частью меня. Я не знаю, как избавиться от этого зверя.

– Не в моих интересах помогать тебе сохранить работу, – говорю я, перемещая вес тела на каблуки, внезапно почувствовав навалившуюся усталость и смирение. – Но я обещаю сделать все возможное, чтобы тебя не уволили под надуманным предлогом. Если тебя выкинут отсюда, это будет только твоя вина, а не моя и не мистера Дейда.

– Это ты сейчас так говоришь…

– …и завтра скажу то же самое. – Я поворачиваюсь и открываю дверь. – Доброй ночи, Аша. Иди домой и выспись хорошенько.

– Я не устала.

– Тогда иди в парк и отрывай там крылья бабочкам, – иронично усмехаюсь я. – Тебе это должно понравиться.

Она улыбается в ответ и качает головой:

– Бабочки слишком слабые.

– Тогда постреляй в койотов или еще что-нибудь, – предлагаю я. – Но твой рабочий день закончен. Нам всем нужен отдых, и, если я собираюсь стать диктатором, я буду великодушным диктатором.

Я выхожу из ее кабинета, и вслед мне летит ее мягкий, довольный смех. На секунду во мне просыпается дух товарищества, и я забываю, что она – воплощение зла.

Но утром она непременно напомнит мне об этом.

Входя в лифт, я вспоминаю ее слова.

Твоя проблема заключается в том, что ты не понимаешь, какой силой обладает желанная женщина.

Тут она сильно ошибается. Роберт заставляет меня понять, что такое власть. Когда мы занимаемся любовью, я всегда чувствую себя защищенной, частенько потрясенной, но неизменно ощущаю свою власть над ним. Это афродизиак, на который быстро подсаживаешься.

Власть между простынями ничто, если ты не знаешь, как распространить ее за пределы спальни.

Пока лифт опускается на парковку, я понимаю, что в ее словах есть смысл. Но я ведь учусь…

…и довольно быстро.

Уже начало двенадцатого. Я собираюсь ложиться спать, когда приходит сообщение.

Последний раз, когда у меня была видеоконференция с Робертом, которого в тот момент я знала как мистера Дейда, все закончилось тем, что я осталась голой и ласкала сама себя… это уже вошло у нас в привычку, не видеоразговоры, а остальное.

Но завтра я должна доказать на встрече свою состоятельность. Я не могу позволить ему баламутить себя нынче ночью.

И я пишу:

Только три слова, без объяснений. Какие тут могут быть объяснения, он и сам знает, что значит для меня завтрашний день.

Он присылает ответ:

Я сомневаюсь. Сказать «нет»? – спрашиваю я сама себя. – О какой власти может идти речь, если ты даже не можешь сказать «нет»?

Конечно же я могу сказать «нет». Но только не ему.

Я включаю компьютер и через мгновение вижу его на своем экране, в кресле в спальне. Так далеко и так близко.

– Роберт, я не могу…

– Завтра ты и твоя команда придете в мой зал заседаний совета директоров, – говорит он чуть ли не по-отечески.

Я улыбаюсь.

– Такое не забудешь. – Но тут вся тяжесть ответственности наваливается на меня, и я опускаю голову. – Я должна напомнить им всем о своих способностях, – шепчу я, крутя пальцы, как нервный малыш. – Они должны вспомнить, что я отличный специалист. Иначе…

– Ты будешь стоять передо мной, перед советом директоров и перед своей командой, – мягко перебивает он меня. – И будешь излагать рекомендации по выводу моей компании на публичную арену. Ты поразишь нас. Покажешь всем присутствующим всю свою страсть и агрессию, которые проявляешь в моих объятиях.

– Это не одно и то же.

– Разница не столь велика, как тебе кажется. Каждый раз, оказываясь в моих руках, в моей кровати, ты возбуждаешься, принимая мой вызов и мою страсть. Ты можешь делать это разными способами и в разных обстоятельствах. Ты покажешь им всем, что ты достойна.

Я начинаю хихикать.

– Как именно я должна это сделать? – Я прикасаюсь пальцами к экрану компьютера, трогаю изображение его рук там, где даже отсюда виднеются маленькие царапины, которые я оставила на нем прошлой ночью. – Пустить им кровь?

Его улыбка становится шире, и он откидывается в антикварном кресле.

– Хочется надеяться, что свою неистовую страсть ты прибережешь для меня.

– А! – Я неохотно убираю руку. Моя улыбка дрожит. – Ты слишком много додумываешь. Ты даже не видел презентацию. Ты… тебе могут не понравиться мои предложения.

Он наклоняет голову и приподнимает брови – озорно и соблазнительно.

– А ты рискни.

Я смеюсь от души, потому что в последнее время я только и делаю, что рискую.

– Я обещаю тебе не давить на совет директоров и не вынуждать их принять твое предложение, – мягко заверяет он меня. – Какой бы ни была их реакция, она будет честной, и я не буду нажимать на них.

Ага, значит, здесь нет никаких гарантий! Осознание этого приносит облегчение. Это настоящий вызов, из тех, которым меня учили. Я приму его, мне это знакомо. Теперь, когда в моей жизни столько всего нового и пугающего, все, что кажется знакомым, – это подарок судьбы.

Я расправляю плечи и поднимаю подбородок.

– Спите спокойно, мистер Дейд. Завтра у нас обоих большой день.

– Спокойной ночи, мисс Фитцджеральд, – говорит он и исчезает. Экран становится черным.

Но я все еще чувствую его.

Как океан чувствует луну.

На следующий день я готова. Так и должно быть, не правда ли?

– Я готова, я готова, я готова, – повторяю я сама себе, проводя расческой по волосам и выдергивая спутанные пряди, не замечая боли.

Я выбираю черную облегающую юбку длиной на несколько дюймов выше колена и к ней приталенный блейзер с пелериной. Под него пойдет зеленый топ без рукавов, который напоминает мне об Эверглейдсе. Он такой легкий, что кажется прозрачным. Но это иллюзия, намек на мистику в суровых реалиях делового костюма. Я как бы делаю этим определенное заявление.

– Сегодня мой день, – снова говорю я зеркалу.

Мое отражение с сомнением взирает на меня.

Я беру кейс – пальцы сжимаются на ручке чуть сильнее обычного – и выхожу из дома. Нет нужды ехать в офис. Я встречаюсь с командой прямо в Maned Wolf.

По дороге туда я размышляю над названием – Maned Wolf Security. Небольшое исследование показало, что maned wolf – гривистый волк – самый крупный представитель псовых в Южной Америке и, благодаря своим длинным ногам, он выше любой другой дикой собаки в мире. Он кусает добычу за горло и трясет, пока та не перестает сопротивляться. Но в отличие от прочих волков этот не образует стай. Он завоевывает огромную территорию и защищает ее только с помощью своей подруги. Вместе они справляются со всеми опасностями. У гривистого волка одна подруга на всю жизнь.

Но, несмотря на весь его рост и агрессию, гривистый волк считается уязвимым видом. На него ведется охота.

Проезжая по Беверли-Хиллз, я сбавляю скорость и думаю, понимает ли Роберт, как сильно он похож на это животное. Роберт – уязвимый хищник. И я могла бы стать его подругой, помогать ему править и расширять территорию.

• Предыдущая
• 59/85
• Следующая