Выбери любимый жанр

Дом, в котором ты живешь - Соловьева Анастасия - Страница 24


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

24

– Ты просто Наташа Ростова, – бросила как-то Ирина с добродушной насмешкой. – Помнишь, как она невестой ждала Андрея Болконского в Отрадном? «Его мне надо!» – я, помню, читала в школе и поразилась двусмысленности фразы.

– У голодной куме одно на уме, – усмехнулась мать. – Толстой небось такого и в мыслях не имел.

– Как знать, как знать, Юлечка! – наигранно улыбнулась Ирина. – И потом, за что ты меня осуждаешь? Не всем же так везло в жизни, как тебе!

Внутренне я с ней согласилась. Мама всегда любила только отца: до свадьбы, в браке, после смерти.

Раза три в неделю приезжал Георгий Николаевич и вез нас на водохранилище. Я понемногу училась управлять машиной и наконец (настал день!) просидела за рулем всю дорогу туда и обратно. В азарте решила поехать на рынок – попробовать вести в городе и, разворачиваясь на базарной площади, едва не задела черный, с тонированными стеклами джип. Дверца автомобиля распахнулась – оттуда выскочила быкообразная стриженая блондинка.

– Водить не умеешь, а туда же! – выругалась она.

Перепуганная, я забилась на заднее сиденье и молча просидела до самой дачи. А что было бы, задень я ее? В жизни больше за руль не сяду!

– А тебе тут звонили, – встретила меня мама.

– Давид?

– Женщина какая-то.

– Иза? Аня?

– Нет, кто-то незнакомый.

И тут телефон зазвонил снова.

Вежливый женский голос спросил Марину.

– Слушаю вас, – отозвалась я.

– Это Булыжная. Бухгалтер «СВ-фарм». Простите за беспокойство, но мне срочно нужен телефон Давида… Михайловича, – добавила она.

– Я знаю только мобильный.

– И все? – чуть насмешливо удивилась собеседница. – Когда он будет звонить, попросите перезвонить на фирму. Это срочно.

Давид позвонил поздним вечером, и я ему ничего не сказала. Наверное, Булыжная уже разыскала его, а нет – завтра разыщет… Но какова Иза! Взять и выболтать всю нашу историю! Теперь Давид станет объектом сплетен подчиненных. Я страшно переживала.

– Да ладно! – утешала Ирина, когда перед вечерним чаем мы шли с ней в магазин. – Про начальников всегда сплетничают.

А ты делай выводы. Знаешь пословицу: расскажи матери и подушке, но не любимой подружке.

– Все-таки ужасно неприятно!

– Ты копия матери! Юлька всю жизнь из-за чепухи переживает. И ты, я смотрю…

В эту секунду зазвонил мобильный. В шуме, доносившемся из трубки, я с трудом различила голос Давида.

– Марина, ты где?

– В чистом поле, как богатырь. А ты?

! – В Шереметьево. Часа через полтора буду дома. Я жду тебя!

Он вернулся!.. Я замерла, не веря своему счастью.

– Ну, что ты стоишь?! – тормошила меня Ирина. – Скоро последняя маршрутка! Успеешь, беги! У тебя еще пятнадцать минут.

Хорошо, что я надела белый сарафан со шнуровкой. В нем нестыдно появиться в Москве. И туфли у меня удобные – с застежками. Я вспомнила, как неловко бежала по парку мама маленького Давида. Впереди показалось шоссе – я собрала последние силы.

Справа вдалеке двигалась маршрутка – теперь я неслась навстречу ей. От перенапряжения плохо слушались ноги, звенела в ушах. Люди на остановке, суетясь, начали перемещаться к обочине.

– Финиш, девушка! – приветствовал меня старичок-дачник в клетчатой летней рубашке – я подбежала к остановке, и одновременно подъехала маршрутка. В салоне играло радио.

– Реклама на радио «Шансон!» – И бархатный мужской голос возвестил тоном императора: – Весь мир в одной точке – точке ру!

Я улыбнулась. Весь мир действительно был в одной точке. Она называлась Давид. Я мчалась в эту точку через залитые закатным солнцем поля, мимо новорусских коттеджей, минуя светофоры, станции метро, улицу со странным названием Большие Каменщики… Двор, подъезд, лифт – изнемогая от нетерпения, я повернула ключ в замке.

Давид снимал в прихожей ботинки. Мы без слов бросились друг к другу и долго стояли не в силах расцепить рук. Потом заговорили одновременно:

– Додик, как я бежала!

– Я и не предполагал, что увижу тебя сегодня!

Рассмеялись и снова обнялись.

После марафона я с наслаждением приняла душ и надела свой розовый пеньюар. За месяц я соскучилась по нему, как будто он был живой…

Да, людям необходимы вещи, а вещам – хозяева. Наша необитаемая квартира выглядела печальной и мрачной: спущенные шторы, тусклые зеркала, на туалетном столике – толстый слой пыли. Чуть надушив шею и волосы, я достала из ящика таблетки. Их осталось совсем немного, а рецепт куда-то запропастился… Завтра Изе позвоню…

– Ты принимаешь… это?.. – Давид неслышно вошел в комнату.

– Откуда ты знаешь, что это такое? – удивилась я.

– Ты забыла? Я же профессионально занимаюсь лекарствами.

– Как же не принимать? Ты что, хочешь ребенка?

– Хочу… – Он слегка коснулся моей руки. По поспешности, с которой он ответил, я догадалась: он давно думает об этом. Но тут же неожиданно добавил:

– Впрочем, решать тебе.

– А если я решу?

– Я… я буду рад, – выговорил он неуверенно.

Мне стало досадно – зачем только втянула его в этот разговор. Но, с другой стороны, жизнь кого хочешь научит быть недоверчивым, сомневаться. Знакомы мы всего пять месяцев, из них два он провел в Швеции.

Прервав неловкое молчание, я спросила:

– Как ты съездил в Стокгольм? Он оживился:

– Очень эффективно! Теперь только на Рождество поеду!

– Здорово!

– Сам не ожидал! Но позвонили из Москвы: срочные дела. Пришлось ускоряться. Так что теперь Стокгольм отдыхает до января!

Ага, понятно, почему его разыскивала Булыжная!

– А что, в Москве у тебя неприятности?

– Все нормально. Я поддразнила его:

– Ты никогда не говоришь со мной о делах, как будто я розовый чулок!

– Розовый чулок – это что?

– Ну, бывает синий чулок: сухая, деловая женщина. А розовый – наоборот. У Чехова есть такой рассказ…

– Конечно, ты розовый чулок!

– Розовым чулкам не дарят ноутбуки!

– Розовым чулкам дарят все, что может доставить им радость!

Он взял мою руку. Поцеловал ладонь, запястье, локоть. Это волновало сильнее, чем страстные, бурные ласки. Я пристально взглянула ему в лицо. Весь мир был в одной точке.

Глава 18

Вечер тихо угас, на город опустилась звездная августовская ночь, а мы все не могли насладиться друг другом. Я уже не представляла, как прожила без него целый месяц. И ведь не плохо жила! Просто я все время думала о нем. Только о нем и думала– ноутбук почти не понадобился. Завтра позвонит Ольга – что я ей скажу?

– Ты не спишь? – спросил Давид осторожно. – Как мальчики?

– Мальчики? Хорошо. У Дениса все разговоры только о тебе. Знал бы, что ты вернулся, быстрее меня помчался бы по полю!

– Конечно, он же быстрее тебя бегает.

– Бегает-то он, конечно, быстрее, но я имела в виду другое – степень нетерпения. Он очень скучал по тебе.

– А ты? – приподнявшись на локте, Давид заглянул мне в глаза.

– Я не скучала, Давид. Я просто ждала. Наверное, ждать – это женский инстинкт. Думала о тебе – была счастлива. Ты вернулся – я снова счастлива. Мне всегда хорошо с тобой, даже когда тебя нет рядом.

Его поцелуй не дал мне договорить. Мы медленно летели в какое-то бездонное счастье, а в окно нагло заглядывали утренние сумерки.

Ничего не поделаешь: чем дольше девушку мы любим, тем меньше времени на сон, – утверждает всезнающий Фоменко.

В половине восьмого равнодушно запищал будильник.

– Давид! – Я без особой надежды принялась расталкивать его, и он – молодец! – проснулся, несмотря на бессонную ночь и разницу во времени со Швецией.

Завтрак был самый что ни на есть банальный: яичница, кофе, бутерброды с ветчиной Дод съел целых четыре.

– С самого Стокгольма не ел ничего!

– Бедный мой Додик! Накормлю тебя сегодня – приготовлю праздничный обед! Или ужин?

– Наверное, ужин. С утра я в мэрию, потом в банк, дальше – в офисе до упора!

24
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело