Песня сердца - Соммерфилд Сильвия - Страница 22

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая

– Как вы не можете понять! Если меня вернут домой, я должна выйти замуж. Сколько вам обещали за меня? – Девушка вопросительно посмотрела на Бреда. – За деньги вы способны обречь человека на страдания?

Чувство вины захлестнуло Бреда. С какой стати, в самом деле, должна она понимать, что обстоятельства сильнее его и эти деньги – жизнь для него.

– Деньги – это необходимость, и только тот, кому легко живется, может не задумываться об этом. Да, за все, что я делаю, мне обещали заплатить.

Она отвернулась.

– Я надеюсь, ваша работа будет хорошо оплачена, – тихо сказала Шелби.

Бережно обхватив сильными, большими ладонями ее лицо, он повернул его к себе.

– Вы не такая сильная, как вам кажется. Вдруг однажды вам не повезет и вы встретитесь с настоящим злом. И тогда ваша безмятежная жизнь превратится в горе – такое, о каком вы и не подозреваете.

По глазам он видел, что она так же далека от него, как раньше. Только на собственном опыте можно научиться понимать опасность. Что ж, он покажет ей, какие реальные опасности поджидают ее. Бред, не выпуская из ладоней лица Шелби, вдруг завладел ее губами в требовательном поцелуе. Ее рот был нежным и теплым. Не ожидая такого наступления, она не была готова противостоять потоку чувств, подхватившему ее. А Бред, будто шагнув в пропасть, понесся навстречу всепоглощающему пламени желания. Он грубо стиснул Шелби, впившись в ее рот с деспотической, почти животной страстью, повалил девушку на кровать, продолжая мять и кусать ее губы. Одной рукой он придерживал ее голову, а другой грубо ласкал грудь.

Шелби словно очнулась и попыталась освободиться от его безжалостного рта. Когда же она наконец отбилась, едва переводя дыхание, Бред видел в ее глазах страх.

Он тихонько засмеялся и коснулся губами мягкой, пульсирующей ямки внизу шеи.

– Перестаньте. Оставьте меня!

– Почему же? Чего вы боитесь? Это так приятно. У нас впереди долгий и, по всей видимости, очень волнующий путь.

Его рука медленно заскользила к пуговицам на ее блузке, в больших глазах вновь мелькнул испуг. Бреда охватило раскаяние, но пальцы одну за другой расстегивали пуговки на блузке.

Шелби не могла справиться с многообразием неизвестных ей доселе чувств. Первый поцелуй освободил от реальности, и она воспарила в ослепительном мире чувственности, подхваченная потоком незнакомых, острых ощущений, но вдруг в поток блаженства вторглась новая сила, которая поначалу испугала ее.

Сильная жаркая рука обжигала кожу, настойчивый рот умело направлял к бездонной пропасти.

– Пожалуйста, – как чужое, она услышала свое хриплое всхлипывание, – не надо, отпустите меня.

Бред надеялся, что пережитое ею потрясение пойдет на пользу. Может быть, строптивица больше не будет доставлять ему столько хлопот. Он не мог удержаться от последней ласки и несколько раз коснулся ее губ, потом, оторвавшись, решительно распрямился и встал над нею, желая закончить урок.

– Вы готовы перейти черту и плохо владеете собой. При случае вам будет трудно устоять, – добавил он снисходительно.

Шелби ожидала от Бреда всего, но только не того, что произошло. Из всего смерча ощущений она запомнила лишь последнюю мимолетную ласку, которая вызвала в ней к жизни нечто новое, чему ни названия, ни объяснения не было. Если бы все не оборвалось так грубо…

Бред тем временем, будто забыв о Шелби, отправился на поиски повозки.

Увидев лошадей, Шелби не смогла скрыть радостной улыбки, перехватив которую Бред усмехнулся так, что ее радость померкла.

– Не стройте иллюзий. С этих пор вас будут охранять двое, – и пояснил: – Мой друг поможет мне не спускать с вас глаз.

– Вы нуждаетесь в помощи? – В голосе девушки слышался вызов, но краткий утвердительный ответ пресек готовую разгореться ссору.

А между тем преподанный Шелби урок растревожил Бреда, и сейчас он был рад, что они будут не одни. Бред нанял приятеля, индейца, который согласился пригнать повозку обратно из Сент-Луиса.

Том, прозванный Маленький Бобер, больше всего на свете любил свободу. Его жесткие волосы цвета воронова крыла, глаза, отливающие золотом, и чуть застенчивая улыбка привлекали девушек, как магнит. Он обладал редким, пожалуй, исключительным обаянием, которым умело пользовался.

В ближайшие два часа сборы были закончены, и маленький отряд выступил в путь. Сэм и Сесил, стоя на обочине дороги, смотрели вслед.

– Ничего не понимаю, – сказал Сесил, покачивая головой. – Чтобы эта девушка была преступницей…

– Есть о чем подумать, – глубокомысленно изрек Сэм. – Бред так ничего и не рассказал. – И он задумался о том, что мог бы поведать Бред. – Этот парень – отъявленный хитрец. Пойду-ка отправлю пару телеграмм. Может быть, что узнаю.

– Да, сэр, этот парень – хитрец.

Сэм пошел к телеграфу, а Сесил, глядя ему вслед, все больше приходил к убеждению, что Шелби Вейл – жертва обстоятельств.

Через три дня, около полудня, Сэм возвращался на свой участок после обеда, чтобы сменить Сесила. Воспоминание о молодой женщине все это время тревожило его. Он давно исполнял должность шерифа и до сих пор ни перед кем не был виноват, а теперь его мучило как раз чувство вины.

Занятый своими мыслями, Сэм открыл дверь и перешагнул порог. На привычном месте он увидел Сесила, а перед ним стоял незнакомый человек.

– Сэм, – встал ему навстречу Сесил, – этот джентльмен хочет поговорить с тобой насчет той девушки, что увез Бред.

Незнакомый мужчина медленно поднялся со стула. Это был великан, с каким ему еще не приходилось встречаться и, дай Бог, не придется ничего делить.

В пути Бред и Шелби не разговаривали, однако Том все время чувствовал себя так, будто поселился на спящем вулкане, который может взорваться в любую минуту. Они продвигались медленно. Маленькая повозка с трудом преодолевала рытвины и колдобины проселочной дороги.

К ночи они разбили лагерь, Том занялся стряпней и между делом разговорился с Шелби. Незаметно разговор коснулся его жизни, и скоро она уже многое знала о нем. Том вырос в деревне, в нескольких милях от того места, где они сейчас остановились. В миссионерской школе он выучился читать и писать. Жизнь его вполне устраивала, пока, повзрослев, он не вошел в мир белых людей. Тогда понадобились деньги. Том стал проводником в армии, а потом еще много чем ему пришлось заниматься.

Он был слишком высок для индейца – ростом вышел в отца. А мать одарила черными, как смоль, волосами и живой улыбкой.

Том и Бред знали друг друга много лет и почти столько же лет были друзьями. Их дружба была редким примером равных отношений между белым и индейцем. Том пару раз работал с Бредом, когда тот служил еще в конной полиции.

– Заезжайте как-нибудь в мою деревню, – пригласил Том. – Вам будут рады.

– Я бы с радостью, Том, – подстраиваясь к его настроению, ответила Шелби. – Далеко это отсюда?

– Очень далеко, – вмешался в разговор Бред, – и не помышляйте об этом. – Он усмехнулся. – Том так же чувствителен, как Сесил, но в этот раз я начеку, чтобы не допустить новых осложнений.

Том видел, как огорчилась Шелби, хмуро взглянула на Бреда, встала и отошла к повозке, но не считал себя вправе вмешиваться в их отношения.

Давно зная Бреда, Том испытывал доверие и уважение к нему, поэтому и сейчас не задавал лишних вопросов.

– Отдохни, Том, а я пока посижу у костра.

Догадываясь, что Бред переживает какой-то внутренний разлад, Том молча отошел и, завернувшись в одеяло, скоро уснул.

Бред сидел ссутулившись и неподвижно смотрел в огонь. Шелби ненавидит его. Эта мысль ранила, и он снова и снова вспоминал то, что причиняло ему боль. Он снова сжимал ее в объятиях.

И это было так живо, будто прямо сейчас она, такая теплая, пришла к нему.

На какой-то момент Бред позволил себе окунуться в омут запечатленных его цепкой памятью запретных ощущений, к которым он не посмеет возвратиться никогда.

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая