Песня сердца - Соммерфилд Сильвия - Страница 50

• Предыдущая
• 50/57
• Следующая

– Не бойтесь, Шелби, я не собираюсь обижать вас. Располагайтесь и отдыхайте. Мне достаточно этого кресла. – Он заметил сомнение в ее глазах и улыбнулся. – Я обещаю не покидать его. Скоро вы должны петь, а… осуществление моих планов оставим до Чарльстона. – С самодовольной усмешкой он опустился в кресло.

Она не верила ни слову, но усталость взяла верх. Шелби завернулась в одеяло, и сон сразу навалился на нее.

Карл бесцеремонно рассматривал спящую. Красивое лицо обрамляли роскошные золотистые волосы. Из-под одеяла виднелась маленькая кисть изысканной формы с длинными, утончавшимися на концах, чувственными пальцами. В похотливом желании его потянуло отведать этой прекрасной плоти, услужливо включилось опытное воображение, и он почти почувствовал возбуждающую теплоту ее кожи, упругое прикосновение вздымающейся груди. Приоткрытый во сне рот сулил пьянящее наслаждение.

Лежа у костра, Бред ждал рассвета. Мучительно долго тянулось время. Память, как в калейдоскопе, меняла живые картины последних недель его удивительно повернувшейся жизни. Шелби в золотистом сиянии на темной сцене – такой он увидел ее впервые. Шелби – злая и непокорная пленница. Он вспомнил смешинки в ее глазах и мимолетный, но терпкий поцелуй, подаренный ему, связанному и беспомощному. Шелби с Белым Ястребом и Дейвом Реймондом! Он заново пережил ее болезнь. Его тело заныло при воспоминании о близости с нею. Его сердце разрывалось при мысли, что Шелби ждет его помощи и защиты. Вспышка страха за любимую заставила его подняться. Бред подложил в костер полено и уселся рядом. Крепкий, словно беззаботный, сон Джаспера обижал и сердил, его богатырский храп вспарывал ночную тишину. Бред едва сдерживался, чтобы не пихнуть храпящую гору. И когда выдержка изменила и он все же довольно бесцеремонно ткнул спящего Джаспера, раздался сдержанный голос Доббса:

– Не спится?

– И тебе тоже, – раздраженно ответил Бред. Доббс сел по другую сторону костра, и взгляды их встретились. Разгоревшееся пламя отбрасывало яркие отсветы на серьезные лица обоих и наконец осветило широкую, спокойную улыбку Доббса.

– Мы все любим ее, Бред.

– Знаю.

– Она как сестра Джасперу, для меня как дочь. А для тебя…

– Она каждое мое дыхание, каждое биение сердца. Я не могу потерять ее, Доббс. Не могу.

– Мы на верном пути, дружище. Завтра мы будем в городе с железнодорожной станцией. Я верю, что там Шелби даст знать о себе.

Они посидели вместе у костра, потом Доббс заснул, и Бред опять остался наедине со своими мыслями.

Рассвет застал их уже в седле. Бред считался отличным следопытом, но скоро он должен был признать не без ревности, что Джаспер его превзошел. Знаки, неопределенные или кажущиеся несущественными для Брэда, Джаспер без труда объяснял. Бред и восхищался, и сердился – это не осталось незамеченным. Чувство своего превосходства хоть в этом утешало Джаспера. Наконец их глазам предстала долгожданная картина – небольшой городок, к которому вели поблескивающие на утреннем солнце серебристые стрелы железнодорожных рельсов.

Джозеф спокойно посматривал из окна экипажа на улицы Чарльстона. Будущее больше не пугало его. Дочь – его сокровище – замужем за человеком, которого она любит и который достоин ее.

После венчания он остался в Джорджтауне еще на несколько дней. Вечерние беседы с Карсоном за бокалом хорошего вина помогли излечить измученную душу. Джозеф решил навести порядок в своей жизни, в своем доме, покончить с прошлым и убрать из жизни все, что могло напомнить страшный прошедший год. Решение было принято, осталось привести его в исполнение.

Прежде всего Джозеф посетил своего банкира, вежливо-приветливое выражение лица которого быстро сменилось безмолвным удивлением, когда он услышал о цели визита давнего клиента и друга.

– Я вдруг увидел в истинном свете, что произошло. Пора навести порядок, – говорил Джозеф.

– Джозеф… – В глазах банкира засияла радость.

– Я знаю, Уильям. Не нужно продолжать. Старая пословица права. Лучше поздно, чем никогда. Но я ведь не слишком опоздал, слава Богу.

– Не беспокойтесь, мой друг. Я сделаю все, что нужно.

– Я высоко ценю ваше дружеское расположение. Примите, пожалуйста, самые неотложные меры.

– Будьте уверены. А что вы намерены предпринять?

– Я собираюсь навестить Герберта Мейджилла, моего поверенного. – Джозеф улыбнулся, вставая и протягивая руку. – Пора. Дела ждут.

– Желаю вам удачи, Джозеф. Если я смогу быть вам полезным, дайте знать. Я прослежу за вашими счетами в банке.

– Превосходно. Еще раз благодарю. Надеюсь, до скорой встречи. Я устрою большой праздник. Еще немного – и моя дочь вернется домой со своим мужем. Мы будем рады видеть вас в нашем доме.

– Сообщите нам. Моя жена и я будем рады поздравить вас.

– Благодарю вас.

Уильям проводил Джозефа Степлтона и, закрыв за ним дверь, улыбнулся – впервые после долгой тревоги за старого друга.

Джозеф отправился к своему поверенному, тоже старому другу.

– Джозеф, дружище, давно же я не видел вас. Я как раз сказал Энн – она заезжала ко мне недавно, – что мы слишком долго не встречались. Чему обязан – делу или удовольствию? Если последнее, я приглашаю вас позавтракать в чудном маленьком ресторане неподалеку отсюда.

Джозеф не удивился, узнав, что Энн посетила Герберта. Ничего удивительного: эта женщина слишком умна, чтобы не обратить внимания на его поверенного. Это укрепило его решимость. От Энн можно ждать любых сюрпризов.

– Я угощаю вас завтраком, но прежде дело.

– Все-таки дело?

– Я решил изменить свое завещание. Взгляд поверенного выразил удивление и любопытство.

– Да. И чем раньше – тем лучше. Герберт сел за письменный стол, подвинул к себе пачку чистой бумаги, взял перо. Обмакнув его в чернила, он вопросительно посмотрел на Джозефа.

Джозеф стал диктовать, спокойно и уверенно, а рука с пером, казалось, застыла, но Джозеф продолжал говорить, и Герберт, улыбнувшись, начал писать.

Когда Джозеф умолк, Герберт Мейджилл откинулся на спинку стула.

– Завещание действительно приняло другой вид.

– Что вы об этом думаете?

– Я не решался сказать вам прежде, но, конечно, я согласен. Извините меня. Мы уже давно и хорошо знаем друг друга, Джозеф, и я желаю вам быть в ладу с самим собой и счастья, которого вы очень заслуживаете.

– Что ж, я уже сделал первый шаг. Теперь мне предстоит сделать следующий.

Было уже за полдень, когда экипаж Джозефа остановился у дома. Скинув пальто на руки радостно встретившего его Робертса, он осведомился у слуги:

– Дома ли моя… миссис Степлтон дома?

– Да, сэр. Она в библиотеке, С нею мистер Бреннер.

– Отлично. – Джозеф улыбнулся в ответ на молчаливый вопрос. – Прикажи горничной миссис Степлтон упаковать все ее вещи. – Он повторил с ударением: – Все вещи. – Она унесет гораздо больше, чем имела, когда вошла сюда. Но драгоценности останутся здесь. Драгоценности принадлежали Марте. – Вели горничной все вещи выставить в холл.

– В холл, сэр? – переспросил смущенный Роберте.

– Да. Миссис Степлтон сегодня отправляется в длительное путешествие.

Джозеф заметил улыбку на лице уходившего лакея и угадал его нетерпение донести эту радостную новость до остальной прислуги.

Джозеф поднялся в библиотеку. У закрытой Двери остановился, взявшись за ручку, и прислушался. Там, за дверью, звучал смех. Энн и Джеффри. Об их отношениях известно теперь достаточно, чтобы избавиться от обоих раз и навсегда.

Джозеф открыл дверь и вошел. Его явно не ждали. Энн и Джеффри стояли слишком близко друг к другу, и появление Джозефа смутило их. Уличенные, они отпрянули друг от друга неприлично поспешно. Энн, искусная актриса, быстро справилась с собой и с сияющей улыбкой направилась к Джозефу.

Он смотрел на приближающуюся женщину и, возможно, впервые по-настоящему понял, что только его безысходное одиночество после гибели Марты позволило этой хищнице так ослепить его. Как он не видел раньше эти ледяные хищные глаза опытной шлюхи! Но сейчас он не испытывал ненависти, он глубоко, до жалости, презирал ее. Этой женщине не дано испытать любовь, и когда красота ее увянет, она останется несчастной и одинокой.

• Предыдущая
• 50/57
• Следующая