Исход. Том 1 - Кинг Стивен - Страница 30

• Предыдущая
• 30/161
• Следующая

В первый год учебы Франни получила плохую отметку и, конечно же, была приглашена в гостиную обсудить это с матерью. А в последний год обучения в средней школе ее трижды оставляли в классе после занятий, и это также обсуждалось с матерью в гостиной. Именно здесь обсуждались честолюбивые желания Франни, которые всегда оказывались немного мелковатыми; именно здесь обсуждались надежды и мечты Франни, которые всегда оказывались ничего не стоящими; именно здесь обсуждались и жалобы, и недомогания Франни, которые всегда оказывались недостойными внимания.

Именно в гостиной стоял гроб с телом ее брата, украшенный розами, хризантемами и ландышами, их сухой аромат наполнял комнату, в то время как часы с непроницаемым видом стояли на своем месте, отстукивая неумолимое время.

— Ты беременна, — повторила Карла Голдсмит.

— Да, мама — Во рту у Франни пересохло, но она не посмела даже облизнуть губы. Вместо этого она еще плотнее сжала их. Она подумала:«В мастерской моего отца живет маленькая девочка в красном платье, и она всегда будет там, смеющаяся и прячущаяся под столом, к одному краю которого прикреплены тиски, или прижимающая сбитые коленки к груди, свернувшаяся клубочком за огромным комодом с инструментами, в котором тысячи ящичков. Та девочка очень счастлива. Но в гостиной моей матери живет малышка, которая не может удержаться и писает на ковер, как невоспитанный щенок. И она всегда будет здесь тоже, несмотря на все мои старания и желание, чтобы она исчезла».

— Ох, Франни, — запричитала мать, слова вылетали быстро и торопливо. Она приложила руку к щеке, как оскорбленная кумушка-девственница. — Как-это-случилось?

Такой же вопрос задал и Джесс. Именно это выбило ее из колеи; это был тот же самый вопрос, который задал ей он.

— Так как ты сама родила двоих детей, тебе известно, как это происходит.

— Не умничай! — выкрикнула Карла. Она широко раскрыла глаза и выпустила огневой заряд, который всегда пугал Франни, когда она была еще ребенком. Мать быстро вскочила (эта манера тоже всегда пугала Франни) — высокая женщина с седеющими, прекрасно уложенными волосами, высокая женщина в изящном зеленом платье и безупречных бежевых чулках. Она подошла к каминной полке, куда всегда подходила в моменты стресса. Там торжественно покоился огромный альбом. Карла увлекалась генеалогией, в этот альбом была вписана вся ее семья, по крайней мере, начиная с 1638 года, когда первый предок из безымянной толпы лондонцев был занесен в церковную книгу как Мертон Даунс, Фримасон. Четыре года назад ее генеалогическое древо было опубликовано в «Нью-Ингленд дженеалоджи».

Теперь она обратилась к этому альбому с кропотливо собранными именами как к спасительной территории, где никто не мог перейти границы. Разве не было в нем воров, раздумывала Франни. Не было алкоголиков? Не было незамужних матерей?

— Как ты могла так поступить с твоим отцом и мной? — наконец спросила мать. — Это тот парень Джесс?

— Да, это Джесс. Он отец ребенка.

Карла вздрогнула при последнем слове.

— Как ты могла допустить это? — повторила Карла. — Мы делали все возможное, чтобы правильно воспитать тебя. Это просто, просто, просто… — Закрыв лицо руками, она заплакала. — Как ты смогла сделать это? — причитала она, — После всего, что мы сделали для тебя, это твоя благодарность? Ты вырвалась на волю и… и… совокуплялась с парнями, как сука во время течки. Ты испорченная, развращенная, дрянная девчонка!

Мать разразилась рыданиями, склоняясь к каминной полке за поддержкой, одной рукой прикрывая глаза, а другой продолжая поглаживать зеленый бархат альбома. Часы ее дедушки продолжали невозмутимо тикать.

— Мама…

— Не смей разговаривать со мной! Ты уже достаточно сказала!

Франни застыла на месте. Ноги у нее задеревенели, странно, но они дрожали. Слезы наворачивались ей на глаза, но нет, она не позволит этой комнате снова победить себя.

— Я уйду.

— Ты ела за нашим столом! — неожиданно закричала Карла — Мы любили тебя… мы поддерживали тебя, давали деньга… и вот что мы получили за это! Дрянь! Мерзкая девчонка!

Франни, ослепленная слезами, споткнулась. Ударила правой ступней по левой лодыжке. Потеряла равновесие и ушла на пол, раскинув руки. Виском она ударилась о кофейный столик, а рукой опрокинула вазу с цветами. Ваза не разбилась, но вода расплескалась по ковру, превращая его серебристо-серый цвет в темно-серый.

— Посмотри на это! — почти триумфально закричала Карла. Тушь на ее ресницах растеклась, образовав черные тени под глазами, слезы оставили бороздки в макияже. Она была на грани безумия. — Посмотри на это, ты испортила ковер, ковер твоей бабушки…

Франни сидела на полу, ошеломленно потирая висок, все еще всхлипывая и пытаясь сказать матери, что это всего-навсего вода, но теперь после всего происшедшего она не была полностью уверена в этом. Была ли это только вода? Или это урина? Которая из них?

Снова двигаясь с пугающей быстротой, Карла Голдсмит схватила вазу и замахнулась ею на Франни.

— Какое ваше следующее действие, мисс? Может быть, ты собираешься остаться здесь? Может, ты рассчитываешь, что мы будем кормить тебя и лелеять, пока ты не покроешь себя позором перед всем городом? Наверное, так ты и думаешь. Ну что ж, нет! Нет! Я не позволю! Я не допущу этого!

— Я не хочу оставаться здесь, — пробормотала Франни. — Почему ты так решила?

— Куда же ты пойдешь? С ним? Сомневаюсь.

— К Бобби Ренгартен в Дорчестер или к Дебби Смит в Сомерсуэрт. — Франни собралась с силами и поднялась с пола. Она все еще плакала, но уже начинала сердиться. — И вообще, это тебя не касается.

— Это тебя не касается! — передразнила Карла, все еще держа вазу в руках. Лицо ее стало мертвенно-бледным — Это-то меня не касается? То, что ты делаешь, находясь под моим кровом, не касается меня?! Ах ты неблагодарная сука!

Она отвесила пощечину Франни, и весьма основательную. Голова Франни откинулась назад. Она перестала потирать висок и начала тереть щеку, пораженно глядя на мать.

— Вот твоя благодарность за то, что мы послали тебя в престижный колледж, — сказала Карла, обнажая зубы в безжалостном, пугающем оскале. — Теперь ты там никогда не останешься. После того как ты выйдешь за него замуж…

— Я не собираюсь выходить за него замуж. И я не собираюсь бросать учебу.

Карла широко открыла глаза. Она смотрела на дочь так, будто Франни сошла с ума.

— О чем ты говоришь? Аборт? Сделать аборт? Ты хочешь стать убийцей вдобавок к тому, что стала потаскухой?

— Я собираюсь родить ребенка. Мне придется пропустить весенний семестр, но я смогу сдать экзамены следующим летом.

— А на что ты собираешься заканчивать учебу? На мои деньги? Если так, то тебе придется о многом подумать. Такая современная особа, как ты, вряд ли нуждается в материальной, поддержке родителей, ведь так?

— Поддержку я приму, — мягко сказала Франни. — А деньги… я их заработаю.

— В тебе нет ни капли стыда! Ни о ком не думаешь, кроме себя! — Выкрикнула Карла. — Господи, что будет с твоим отцом и мной! Но тебя это ни капельки не волнует! Это разобьет сердце твоему отцу, оно…

— Оно не чувствует себя таким уж разбитым, — раздался спокойный голос Питера Голдсмита, стоящего в Дверях. Обе женщины повернули головы. Он стоял в дверях, но достаточно далеко от них; носки его рабочих ботинок не касались того места, где заканчивался потертый ковер, устилающий пол коридора, и начинался великолепный светло-серый. Внезапно Франни поняла, что именно на этом месте она видела отца столько раз прежде. Когда же в последний раз он по-настоящему заходил в гостиную? Она не могла припомнить.

— Что ты делаешь здесь? — набросилась на него Карла, неожиданно забывая о, возможно, разбитом сердце своего супруга, — Я думала, сегодня ты будешь работать допоздна.

— Я поменялся сменами с Гарри Мастерсом, — ответил Питер. — Фран все рассказала мне, Карла. Мы станем дедушкой и бабушкой.

• Предыдущая
• 30/161
• Следующая