Исход. Том 2 - Кинг Стивен - Страница 7
- Предыдущая
- 7/157
- Следующая
Фонтан работал. Это было помпезное сооружение из камня, украшенное лепкой под слоновую кость и облицовкой под золото. В прозрачных струях играли разноцветные огни, окрашивая воду то в пурпурный, то в желто-оранжевый, то в красный, то в зеленый цвета. Воздух оглашался громким ежесекундным всплеском низвергавшихся в бассейн струй.
— Сибола, — пробормотал Мусорщик и с трудом поднялся на ноги. Его неуверенное ковыляние перешло в рысцу. Рысца перешла в бег, бег перешел в спринтерский рывок, а спринтерский рывок — в сумасшедший порыв. Его покрытые рубцами колени поднимались почти до уровня шеи, а изо рта стало вырываться слово, длинное слово, возносящееся подобно бумажному змею в голубую высь, заставляя людей на верхних этажах прильнуть к окнам (и кто же их видел? может быть, Бог, а может, Сатана, но только не Мусорщик). По мере того как он приближался к фонтану, слово становилось все громче, пронзительнее, и этим словом было: «СИИИИИИИИИИБОЛАААААААААМ-ХХ!»
Вновь и вновь раздавалось конечное «аа-хх» — звук, который соединил в себе все радости, которые когда-либо испытали жившие и живущие на земле люди, и оно оборвалось только тогда, когда Мусорщик ударился грудью о край фонтана, с легкостью преодолел препятствие и погрузился в купель невероятной прохлады и благодати. Он почувствовал, как поры его тела открылись, подобно миллионам ртов, и начали жадно, как губка, впитывать влагу. Вскрикнув, он погрузился в воду с головой, с фырканьем набрал полный рот воды и, то ли чихнув, то ли кашлянув, выплеснул ее на борт фонтана струйкой из жидкости, крови и слизи. Он снова окунул голову и стал пить как корова.
— Сибола! Сибола! — восторженно кричал Мусорщик. — Я готов отдать жизнь за тебя!
Он проплыл вокруг по-собачьи, снова попил воды, затем взобрался на край фонтана и неуклюже рухнул в траву. Ради этого стоило жить. Внезапно желудок свело судорогой, и его громко стошнило. Но даже от этого он испытал приятное ощущение.
Мусорщик поднялся на ноги и, придерживаясь искалеченной рукой за край фонтана, снова отпил воды. На этот раз желудок с благодарностью принял сей бесценный дар.
Хлюпая, как наполненный бурдюк, он проковылял к алебастровым ступеням, которые вели к вратам сказочного дворца, ступеням, которые поднимались между золотистых пирамид. Когда он уже преодолел половину подъема, его желудок снова свело, и Мусорщик согнулся пополам. Когда спазм прошел, он нетвердой походкой, но храбро двинулся вперед. Перед ним были вращающиеся двери, и ему пришлось вложить весь остаток сил в то, чтобы сдвинуть их с места. Он с трудом протиснулся в устланный мягким ворсистым ковром вестибюль, который, казалось, простирался на несколько миль. Звук шагов заглушали толстые, узорчатые, клюквенного цвета ковровые дорожки. В вестибюле были бюро регистрации, почта, стойка портье и касса. Везде пусто. Справа от него, забранное декоративной решеткой, находилось казино. Мусорщик с благоговейным трепетом смотрел в эту сторону, там, словно солдаты на параде, сомкнутыми рядами стояли столики, за ними виднелись рулетка, кассы, а дальше еще игорные столики, окруженные мраморными перилами.
— Есть здесь кто-нибудь? — хрипло спросил Мусорщик, но ему ответила только тишина.
И тут его охватил страх, потому что это было обиталище призраков, здесь могли прятаться чудовища, но страх перевешивала усталость. Спотыкаясь, Мусорщик двинулся вниз по направлению к казино, минуя бар, в глубокой тени которого молчаливо сидел Ллойд Хенрейд, не сводя с него глаз и держа в руке стакан польской водки.
Мусорщик подошел к игорному столу, на зеленом сукне которого красовалась блестящая табличка, на ней было выгравировано легендарное: «СДАЮЩИЙ ДОЛЖЕН БИТЬ НА 16 И СТАВИТЬ НА 17». Он влез на него и мгновенно уснул. Вскоре более десятка людей собралось вокруг спящего оборванца.
— Что будем с ним делать? — спросил Кен де Мотт.
— Пусть поспит, — ответил Ллойд. — Он нужен Флеггу.
— Да? Кстати, ради Бога, скажите, где сейчас Флегг? — спросил третий.
Ллойд повернулся к этому человеку, лысеющая голова которого на целый фут, возвышалась над Ллойдом. Тем не менее великан отступил назад под взглядом Ллойда. Шею Ллойда обвивало колье из черного янтаря, в центре которого сиял маленький камешек с вселяющей тревогу красной щелью.
— Тебе так хочется увидеть его, Хэк? — медленно спросил Ллойд.
— Нет, — смутился лысеющий мужчина. — Ну, Ллойд, ты же знаешь, что мне не хотелось.
— Конечно. — Ллойд посмотрел на человека, спящего на столе для игры в «Блэк Джек». — Флегг скоро появится, — сказал он. — Он все время ждал этого парня. Действительно, в нем есть что-то особенное.
На столе, ни о чем не ведая, продолжал спать Мусорщик.
Ночь 18 июля Мусорщик и Малыш провели в одном из мотелей Голдена, штат Колорадо. Малыш выбрал две смежные комнаты, соединяющиеся дверью. Эта дверь была заперта. Малыш, уже порядком набравшись, решил эту незначительную проблему — он сбил замок тремя выстрелами из пистолета 45-го калибра. Затем Малыш своей кукольной ножкой пнул дверь. Та с треском растворилась, впуская в комнату плотную голубоватую пороховую дымку.
— Вот проклятье! — процедил Малыш сквозь зубы. — Которую из комнат тебе? Выбирай, Мусорщик.
Мусорщик выбрал комнату справа и затем вышел в коридор. Он неспешно размышлял, не лучше ли ему просто раствориться во мраке, пока не случилось худшее, — пытаясь примирить эту возможность со своей ограниченной свободой передвижения, — но в это время вернулся Малыш. Мусорщик с тревогой отметил, что тот толкает впереди себя магазинную тележку, доверху набитую шестибаночными упаковками пива «Корз», Кукольные глазки Малыша налились кровью, веки покраснели. Помпезная прическа постепенно разваливалась подобно сломанной, разматывающейся часовой пружине, и теперь на уши и щеки Малыша свисали грязные пряди волос, придавая ему вид опасного (хотя и глупого) пещерного человека, который надел оставленную неким путешественником во времени кожаную курточку. На поясе курточки раскачивались кроличьи лапки.
— Теплое, — заметил Малыш, — но это неважно, верно?
— Абсолютно верно! — согласился Мусорщик.
— Держи пиво, задница, — сказал Малыш и швырнул ему банку. Когда Мусорщик дернул за кольцо на крышке, его обдало пеной, и Малыш разразился странно тоненьким хохотом, держась обеими руками за плоский живот. Мусорщик слабо улыбнулся. Он решил, что позже, ночью, когда этим маленьким монстром овладеет сон, он ускользнет. С него хватит. А что этот Малыш сказал о черном священнике… В Мусорщика вселился такой ужас от этих разговоров, что он не мог даже думать о намерениях Малыша. Говорить подобные вещи, даже в шутку, — все равно, что испражняться на алтарь иди поднимать лицо к небу во время грозы и просить ее ударить в тебя.
Но вся беда была в следующем: Мусорщик не считал, что Малыш валяет дурака. У Мусорщика не было никакого желания отправляться в горы и там, на поворотах, искушать судьбу с этим сумасшедшим карликом, который пил целые дни напролет (как, очевидно, и все ночи) и рассуждал о низвержении темного человека и о своих планах занять его место.
Тем временем Малыш в два счета успел расправиться с двумя банками пива, смять их и бросить на одну из двух абсолютно одинаковых кроватей в комнате. Он мрачно смотрел на цветной телевизор, держа банку пива в левой руке и «кольт» 45-го калибра в правой, при помощи которого он распахнул дверь смежной комнаты.
— Нет ликтричиства, нет и тиливизара, — сказал он. По мере того как Малыш напивался, его южный акцент усиливался, проявляясь в каждом слове. — Я не сказал бы, что это мне не нравится. Наоборот, мне даже нравится, что всех этих задниц как корова языком слизала, но Господи-Иисусе-Старый-Добрый-Борода, где же эти чертовы бейсбольные матчи? Где же канал «Плейбой»? Это было то, что надо, а, Мусорщик? Я имею в виду этих девчонок, у которых ноги растут прямо из шеи, ты понимаешь, мать твою, что я хочу сказать?
- Предыдущая
- 7/157
- Следующая
