Магнатъ - Кулаков Алексей Иванович - Страница 10
- Предыдущая
- 10/92
- Следующая
Надо сказать, каждое такое «скольжение по верхам» отнимало у Александра сил как бы не больше, чем полноценная тренировка на полигоне – причем как минимум с половинным составом отдела экспедирования зараз. А уж сколько на это уходило времени!.. Которое бы он и рад был потратить на что-нибудь попроще (и полегче) – но, увы, раз груздем назвался, так место твое в корзине. То бишь в том самом пресловутом «обществе», чье коллективное мнение могло почти любого как вознести до небес, так и втоптать в грязь. Но даже в этих неудобствах были светлые моменты – особенно если во всем искать если не хорошее, то хотя бы полезное, а еще работать и думать на перспективу. Которая определенно была, ведь некоторая часть старой знати располагала состояниями ничуть не меньшими (вернее, даже большими), чем у него – и было бы настоящим преступлением не попытаться использовать их деньги в своих проектах. Хотя бы потому, что вместе с деньгами знатных фамилий придет и защита для этих самых проектов, причем на самом высшем уровне – разумеется, если он сможет обеспечить хорошие дивиденды с каждого вложенного рубля.
Именно об этом думал (вернее, мечтал) его сиятельство князь Агренев, высаживаясь из очередного фаэтона как раз напротив семейного дворца Юсуповых – и если первые два визита он именно что отбыл, то третий был ему вполне приятен. И тем, что был последним, и тем, что хозяйка дворца была ему симпатична: в первую очередь своим умом, а во вторую – своим отношением. Зинаида Николаевна для великосветской дамы была на удивление открыта, почти правдива (что не раз уже ему помогло) и не имела к нему каких-либо матримониальных либо же финансовых интересов. Ну и третье тоже не стоило сбрасывать со счетов, ибо ему попросту нравилось любоваться хозяйкой как истинным шедевром природы. Вот только в этот раз усладить свои глаза и слух не получилось – потому что в Гобеленовой гостиной навстречу раннему, но вполне желанному гостю из глубокого кресла поднялась совсем не графиня Сумарокова-Эльстон.
– Рада вас видеть, Александр Яковлевич.
Двенадцатилетняя княжна Юсупова приветливо (и явно подражая сестре) улыбнулась, отодвигая от себя большой альманах с видами городов. Целовать ей руку пока не полагалось, но взрослый аристократ о такой важной мелочи «нечаянно» забыл – тем более что ему это ничего не стоило, а девочке явно польстило (как же, такой откровенный намек на ее взрослый возраст!). Как, впрочем, и вежливые слова ответного приветствия, прозвучавшие без малейших ноток снисходительности и нетерпения.
– Как здоровье Николая Борисовича?
– Благодарю, все хорошо.
Обычный вежливый вопрос, один из обязательных к произношению в самом начале беседы – вот только во время не менее обязательного ответа на личико юной княжны набежала едва заметная тень.
«Неужели все так плохо?»
– Все ли благополучно у Зинаиды Николаевны и Феликса Феликсовича?
– Более чем, князь.
В этот раз ответ был по-настоящему спокойным. Но никак не отменял того факта, что верная и любящая жена, всегда сопровождающая мужа во всех его поездках, вот уже полгода безвыездно сидит в родовом гнезде на Мойке.
«Граф в старой столице, трудится адъютантом у брата императора, его высочества великого князя Сэр-гея… Гм, Александровича. А старшая из сестер Юсуповых осталась в Санкт-Петербурге, с отцом. Которого уже давненько никто не видел стоящим на своих двоих. Тревожный признак!»
– Приятно, когда в делах такого рода сохраняется неизменное постоянство…
Спустя десять минут разговора, более всего напоминающего обычный светский треп (с поправкой на разницу в возрасте собеседников), Александр окончательно утвердился во мнении, что он болван. Кхм!.. Точнее (и вернее) будет сказать, что его встреча и общение с маленькой светловолосой хозяйкой большого дворца были совсем не случайны, и в данный конкретный момент его используют в качестве живого, и заведомо дружелюбного учебного пособия. Этакой «груши» для отработки навыков великосветской жизни, на которой двенадцатилетняя аристократка оттачивает и закрепляет весьма полезное во взрослой жизни умение – разговаривать с кем угодно и насчет чего угодно, да еще и демонстрировать при этом неподдельный интерес к собеседнику.
Конечно, до высочайшего уровня сияющей жемчужины имперского дворянства, несравненной Зинаиды Николаевны ей было пока далеко – но со временем она явно обещала догнать, а возможно (чем черт не шутит?) и перегнать сестру. Как по уму, так и по внешности. По крайней мере, все задатки для этого у нее явно имелись…
«Потренировав» Надежду еще четверть часа в чрезвычайно важном для любого аристократа искусстве долгих разговоров ни о чем, гость на секунду замолчал, беря паузу, затем неожиданно поинтересовался:
– Увлекаетесь видами будущего?
Видимо, до таких «плавных» переходов с темы на тему учебная программа младшей Юсуповой пока еще не дошла – замерев без движения, княжна пару раз моргнула. А затем неуверенно улыбнулась, проследив взгляд взрослого мужчины, направленный на стопочку открыток, лежащих на столике рядом с альманахом. С очень интересным названием, кстати, оказалась книжка – «Архитектура итальянских городов». А под ней лежал другой томик, еще более интересный – «Двадцать тысяч лье под водой», за авторством Жюля Габриэля Верна.
«Занятный набор книг для легкого чтения».
Впрочем, открытки тоже были по-своему замечательны: во-первых, тем, что появились на свет в далеких Франции и Англии, а во-вторых, тем, что на них были изображены, ни много ни мало, картины будущего. Вернее, представления о том, каким оно будет, для жителей Туманного Альбиона и солнечной «вив ля Франс» всего лишь двести лет спустя.
– Немного.
– Вы позволите?
Стопка покинула стол, на секунду задержалась в тоненьких холеных пальчиках и наконец перешла в мужские руки, украшенные весьма странными мозолями – впрочем, едва заметными.
Картинки князя явно впечатлили. Экипажи без коней (но с обязательным кучером), приводимые в движение небольшими двигателями (судя по характерной трубе с вьющимся дымком – паровыми), черными реками двигались по улицам Лондона. Высоченные десятиэтажные здания, с крыши которых во все стороны вели подвесные рельсы для метрополитена, и толпы глазеющих на все это дело прохожих, одетых в легкие летние фраки и сюртуки… В небе над ними можно было различить разноцветные монгольфьеры, кое-где даже снабженные рекламой на весь купол и чахленьким винтом позади пилотской корзины – привод которого, надо полагать, тоже питался от пара. Хм, ну или был педальным. А на предпоследней открытке можно было увидеть, как по Сене, разделяющей Париж на две части, плыл корабль такого титанического размера, что кончик башни Эйфеля еле-еле доставал ему до среднего ряда иллюминаторов. Надпись на обороте этого шедевра графики витиеватыми завитушками поясняла, что это ни больше ни меньше как торговый КРЕЙСЕР – видите ли, после скорого всемирного договора о запрещении войны военный флот тут же будет упразднен. За полной и абсолютной ненадобностью.
«Ага, верю. Уж старая добрая Англия точно рвется упразднять, как и ее бывшая колония под названием САСШ. Наверняка спят и видят, чтобы все остальные страны свои броненосцы добровольно и с песнями на металлолом разобрали».
Надежда, внимательно наблюдавшая за лицом, а в особенности за взглядом своего гостя, подметила, как серьезное выражение его глаз сменилось вначале озадаченностью, а потом и вовсе откровенной смешинкой. Подметила и немножечко обиделась такой неприкрытой насмешке над своим увлечением. А потом опять растерялась, услышав:
– Надя, вы умеете хранить тайны?
– Да…
– Хотите, я расскажу, каким оно будет, это самое будущее?
Личико юной аристократки заметно вытянулось в удивлении, а в глазах заполыхал осторожный огонь любопытства. Но простого согласия в виде наклона головы князю оказалось явно недостаточно, и она догадливо произнесла:
– Обещаю, все останется между нами!
Перетасовав открытки на манер игральной колоды, Александр вытащил одну из картонок и передал ее хозяйке. Глянул на изображение и улыбнулся:
- Предыдущая
- 10/92
- Следующая
