Ограниченный контингент - Громов Борис Всеволодович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/72
• Следующая

Справедливости ради должен сказать, что значительно позже Луркох опять попал в поле нашего зрения. Бандформирования, действовавшие там, напомнили о себе в конце 1985 года. В ответ на вылазки душманов пришлось нанести серию массированных бомбово-штурмовых авиационных ударов, после которых Луркох уже не доставлял нам особого беспокойства.

Командование 5-й мотострелковой дивизии было крайне обеспокоено складывавшейся ситуацией в западных провинциях Афганистана. Душманы проявляли большую активность, пытаясь взять под контроль дорогу, ведущую в Кандагар. Мы же в свою очередь не позволяли им этого сделать.

Вместе с тем на характер боевой деятельности 5-й мотострелковой дивизии в значительной степени повлияло то, что в зоне ответственности соединения находился третий по величине город Афганистана — Герат.

Ситуация в Герате в чем-то была похожа на то, что происходило в Кабуле. Разница заключалась лишь в том, что события в столице определяли положение в стране, а происходившее в Герате характеризовало обстановку в нескольких провинциях.

В Герате действовали обычные группировки моджахедов, привычно воевавшие друг с другом. Характерно, что именно в Герате совместная работа командования дивизии и военных советников привела к тому, что мы первые смогли выйти на две бандгруппы, главари которых согласились сотрудничать с государственной властью. Фактически они дали согласие перейти на сторону революционного правительства.

Я не скажу, что это были большие по численности бандформирования. Но главное заключалось в том, что полевые командиры оппозиции впервые согласились сотрудничать не только с советским военным командованием, но и с афганской государственной властью.

Эти первые контакты устанавливались очень долго и трудно. В обязанности каждого командира, в том числе и командира взвода, если подразделение стояло в отрыве от основных сил, входило детальное знание обстановки в зоне его ответственности. Офицеры знали количество действующих рядом банд, их партийную принадлежность и имена полевых командиров.

Особенно нас интересовало отношение той или иной банды к государственной власти Афганистана и к советским войскам. Различия в их ориентации играли порой решающую роль. Кто-то из полевых командиров был готов идти на контакт только с советскими, но однозначно отказывался от контактов с представителями правительства Афганистана. Видимо, душманы считали, что, имея дело с русскими, они получат больше выгоды.

Кроме того, постоянное сотрудничество с командованием советских войск давало определенные гарантии, что ту или иную группировку в ближайшее время не уничтожат. Контакты с командованием дивизии служили надежным источником получения медикаментов и продовольствия. В некоторых случаях мы действительно помогали одному или нескольким полевым командирам, чего нельзя сказать о государственной власти.

Мы внимательно отслеживали действия каждой банды. Люди, работавшие на нас по линии разведывательного центра 40-й армии, находились практически в каждом формировании душманов. Хотя офицеры разведотдела не входили в состав дивизии, но работали они прежде всего в интересах старшего воинского начальника.

Командованию 5-й мотострелковой дивизии было известно достаточно много о группировке моджахедов в своей зоне ответственности. С одной из банд, которая держала под контролем восточную часть Герата, где пролегала основная дорога, использовавшаяся советскими войсками, нам хотелось установить максимально тесные отношения. Однако главарь банды от контактов с советскими категорически отказывался.

Когда ситуация в «зеленой зоне» вокруг Герата стала для нас угрожающей, мы решили привлечь на свою сторону главаря любой из банд в этом районе. Затем, действуя непосредственно через завербованного полевого командира, выйти на остальных лидеров оппозиции.

По линии агентуры мы предложили ему встретиться сначала с офицером разведывательного центра, который работал в нашем районе. Зная о том, что душманы колеблются, командование дивизии, не дожидаясь ответа, начало передавать им в небольших количествах продукты и лекарства. Естественно, ни в то время, ни позже, несмотря на настойчивые просьбы, а порой и ультиматумы главарей бандформирований выделить им оружие, ни одного патрона, ни одного ствола они от советского военного командования не получили.

После долгих переговоров, которые велись на протяжении полутора месяцев, этот полевой командир дал согласие на встречу. Она состоялась на окраине Герата.

Мы договорились, что душманы подойдут к одной из наших сторожевых застав, где находился отдельный взвод, который имел возможности держать район под своим контролем.

Уровень встреч рос в зависимости от того, как главари бандформирований выполняли поставленные нами условия. Если душманы нас не обманывали, уровень встреч поднимался. От недели к неделе он возрастал. На одну из встреч с представителями бандформирований вскоре поехал начальник разведотдела. Это был самый высокий уровень, на котором командование дивизии считало целесообразным поддерживать отношения с моджахедами.

Подключение остальных бандглаварей, чего мы и добивались с самого начала и для чего была затеяна вся эта игра, происходило достаточно сложно. Проблема заключалась в том, что переговоры оказались слишком затянуты по времени. Каждый компромисс достигался ценой неимоверных усилий.

Например, в 1985 году, когда я прилетел в Афганистан во второй раз, мы только подходили к самым влиятельным полевым командирам, которые действовали на западе страны и вокруг Герата. Такая агентурная работа велась нашими офицерами на всей территории Афганистана, в том числе и в окрестностях Кабула. Нередко она приносила значительные результаты.

Командование 5-й дивизии обращало особое внимание на деятельность бандформирований вокруг Герата по нескольким причинам. Одна из них заключалась в том, что через центр города проходила важная для нас дорога. Разбить колонну в прилегающей «зеленой зоне», да и в центре Герата, среди стоявших в беспорядке дувалов, не представляло особой сложности. Такие случаи, к сожалению, были.

Не менее важным было то, что Герат являлся узлом нескольких основных дорог. Одна из них — «север-юг» — использовалась советским командованием для передвижения автомобильных колонн. Другая действующая дорога вела в Иран, до которого было не больше шестидесяти километров. Правда, вскоре после ввода наших войск душманы заминировали эту трассу, опасаясь, видимо, что мы пойдем и по ней. Третья дорога, тянувшаяся на восток, в сторону Намарана, связывала центр страны с отдаленными горными районами. Прикрываемая с южной стороны горным массивом Гиндукуш, а с севера советско-афганской границей, она использовалась гератской группировкой мятежников для переброски подкрепления. Кроме того, Герат является большим культурным и религиозным центром Афганистана, родиной многих известных в стране людей.

Даже если бы мы захотели, то не смогли бы обойти этот город — рядом просто не существовало других дорог.

В зоне ответственности дивизии находилась и Шиндандская авиабаза. Она являлась заветной целью всех бандформирований, которые перебрасывались в Афганистан из Ирана. Ни один другой объект они не стремились уничтожить так, как эту базу ВВС 40-й армии.

За охрану авиабазы несли ответственность правительственные войска. В определенной степени привлекались и подразделения 5-й мотострелковой дивизии. Дважды, когда, видимо, и бдительность притупилась, и меньше стали уделять внимания охране аэродрома, душманы своей цели все-таки достигали. За то время, когда я находился в Афганистане во время своей второй и третьей командировок, на территории авиабазы были совершены две очень крупные диверсии. Нападению подвергались почему-то только стоянки, где находились самолеты правительственных войск Афганистана. Все закончилось тем, что афганской авиации в небе над западными районами Афганистана не стало — ее разгромили на земле.

• Предыдущая
• 24/72
• Следующая