Работа над ошибками. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 34

• Предыдущая
• 34/140
• Следующая

Я вспомнил, с какой готовностью шеф предложил мне устроиться на работу в «Бит и Байт», и неохотно кивнул.

— Забывали тебя медленно, — продолжала Наталья. — Пришлось подменить тебя. Занять твое место и надавить как следует. А что делать? Ты как-то ухитрялся цепляться за окружающий мир…

— Или мир за меня? — пробормотал я. — Понятно.

— Вся моя вина в том, — сказала Наталья, — что я тебя немного подтолкнула. Ускорила твое превращение в функционала. Этой симуляцией… чтобы ты сам расхотел быть собой. Любой другой функционал на моем месте поступил бы так же. Ну?

Она склонила голову набок, заглянула мне в лицо. В уголках глаз опять возникли лучистые морщинки.

А ведь она вовсе не молода, понял я. Функционалы, наверное, вообще не стареют, консервируются в своем человеческом возрасте. Но Наталья стала функционалом вовсе не в двадцать с небольшим…

— Ты добрая женщина, — сказал я.

— Что поделать. Ты меня немного достал, Кирилл. Целые сутки держался. — Фальшивая благожелательность стала понемногу исчезать из ее глаз. Но ее место, слава Богу, занимало равнодушие. Наталья все-таки пришла к выводу, что я не опасен.

— Ну зачем было меня так пугать? Рассказала бы сразу…

— И этим бы все испортила. — Наталья фыркнула. — Не учи функционала исполнять его функцию.

— Поговорка?

— Вроде того. Мир?

— Мир. — Я ухмыльнулся и пожал ей руку. — А все-таки ты из меня жилы потянула…

— Зато какая плата. — Наталья кивнула на шипящую полоску прибоя, подкатившуюся к самым ногам. — Слушай дальше. Эти, — она глянула на политика с юмористом, — не функционалы. Они могут пользоваться нашими способностями. Ходить из мира в мир. Красиво стричься и вкусно кушать. Лечиться и учиться. Но особо с ними не откровенничай. Ты — функционал при своей функции. Они — производные. Дери с них пошлину, когда они идут через таможню. Будь вежлив, но строг. А вот функционалов у таможенников принято пропускать без лишних церемоний… если не совершается что-то совсем противозаконное.

— Вроде провоза запретных товаров?

Наталья кивнула:

— Именно. Ну все, идем…

— Подожди! Еще пара вопросов.

— Да? — Наталья выжидающе посмотрела на меня.

— Откуда люди узнают про функционалов? Кто получает право пользоваться нашими… функциями?

— Кирилл, тебе деньги нужны? — Наталья прищурилась. — Вещи… посложнее табуретки и кастрюли? Безопасность?

— Нужны, — признал я и покосился на двух членов инспекции. — А еще юмор, да?

— Не все в мире меряется деньгами! Ты же открылся своему другу?

Отповедь была столь сурова и неожиданна, что я не нашелся, что ответить. Наталья победно улыбнулась.

— Тогда последний вопрос. Кто у нас главный?

— Ты все еще живешь в каком-то уродливом мире. — Наталья покачала головой. — Мире, где важны деньги, власть, положение в обществе; в мире жадных детей… Расслабься! Ты вышел за эти рамки. Главных нет. Мы все равны. Честно исполняй свою функцию — и у тебя все будет хорошо.

Развернувшись, Наталья двинулась к башне. Остановилась. Обернулась, посмотрела на меня:

— Пойдем. Я за то, чтобы признать твое вступление в функцию состоявшимся. А твой друг… что ж, нам могут пригодиться сметливые журналисты.

Они провели в башне еще с полчаса. После того как Наталья объявила, что довольна мной, обстановка стремительно потеплела. Мы все-таки ушли с пляжа, поднялись на кухню. Но перед этим политик выглянул из дверей, подозвал кого-то из охраны, и ему принесли бутылку шампанского. Настоящего, французского, конечно же, брют, в меру охлажденного, но не ледяного «из морозильничка… гляди, гляди, льдинки плавают, хорошо у нас морозит, правда?». Впрочем, сладкое «Советское шампанское», надутое углекислым газом купажное вино, иначе чем ледяным раз в год «под куранты» и невозможно пить.

Я нашел более-менее приличные фужеры из того набора посуды, что возник вместе с третьим этажом. Юморист сообщил, что «бытие на Руси есть питие», и мы выпили по глотку шампанского.

Потом я получил визитки от Димы и Жени. Наталья, конечно же, никаких координат мне не оставила. Но пообещала, что мы периодически будем видеться. И посоветовала купить десяток-другой визитниц, поскольку за ближайший месяц у меня перебывает несколько сотен известных людей.

Уже когда я провожал «комиссию», юморист окончательно меня добил — картинно хлопнул себя по залысине, закричал: «Голова моя седая, голова моя седовая!», бросился к машине, долго рылся в багажнике, вернулся со слегка помятой книжкой своей юмористической прозы — и очень долго писал автограф. Наталья даже не стала дожидаться — помахала мне рукой и двинулась пешочком в сторону метро. Небось торопилась на Черкизовский, китайскими штиблетами торговать… Зато политик вежливо дождался окончания эпистолярного действа, красноречивой гримасой дав мне понять, что это неизбежно.

Только когда разъехались последние машины, в которые втянулись скучавшие вокруг башни охранники (интересно, что они думали о причудах начальства?), я закрыл дверь и вопросительно посмотрел на Котю.

— Ничего так, — сказал Котя. Он был очень серьезен. — Ты молодец. Хорошо тупил. Особенно вначале: «Рад видеть в добром здравии».

— Это же я прокололся… — начал я. Осекся.

— Наоборот! — возмутился Котя. — Неужели ты и впрямь мог думать, что Наталья мертва? Если бы ты при ее виде испугался или растерялся — вот это было бы подозрительно… Нет, все хорошо. Ты себя вел как надо.

— А ты хорош! — не выдержал я. — Журналист-сенсационник!

— Хорошо звучит. — Котя гордо выпятил грудь. — Я не собираюсь всю жизнь писать истории «Как нелюбимая теща стала любимой женой». Вот напорюсь на сенсацию…

Он осекся, а я кивнул:

— Именно. Ты уже наткнулся. Где же твои сенсационные статьи? У меня фотки есть, можешь использовать.

Котя вздохнул, потер лоб. Сказал:

— И пива больше не хочется… Ты мне скажи, у нас что, вся власть — функционалы?

Я покачал головой:

— Он не функционал. Думаешь, почему меня Наталья увела в сторону? Некоторые люди в курсе и пользуются нашими услугами. Не обязательно политики…

Котю передернуло:

— Да уж! Еще юмористы.

— Он старается… — дипломатично сказал я, пряча за спину руку с книжкой. Ругать человека, только что получив от него автограф, было неудобно.

— Знаешь, какое у меня сложилось ощущение? — оживился Котя. — Эта твоя Наталья — она тоже мелкая сошка.

— Тоже?

— Слишком уж важничает, — не обращая внимания на вопрос, продолжал Котя. — Щеки надувает…

Его размышления прервал стук в дверь — со стороны Кимгима.

— Ты начинаешь пользоваться популярностью, — оживился Котя. — Серьезно подумай над табличкой на дверь с часами работы…

Я прошел к двери. Котя уже привычно встал в центре у лестницы (у меня закралось неприятное подозрение, что эта точка привлекает его возможностью быстрого отхода по маршруту «второй этаж — окно — Москва»). Хотя… если честно, на его месте, не обладая моими способностями, я бы тоже подстраховался.

Дверь открылась, впуская клубы холодного воздуха.

А вместе с ними — молоденькую черноволосую девчонку с раскосыми глазами.

— Прошу прохода! — выкрикнула девушка за мгновение до того, как мой кулак ударил ее в висок.

Я успел. Остановил руку.

Со стороны это выглядело так, будто я быстрым движением погладил девчонку по голове.

Сейчас на ней не было черного комбинезона. Юбка — чуть длинновата, но такие и у нас носят. Сапожки. Что-то вроде короткой дубленки. Коричневая меховая беретка.

Девушка как девушка. В метро никто бы и внимания не обратил. Ни на одежду, ни на тип внешности.

— Куда ты идешь? — спросил я.

— Куда… куда есть проход? — Она посмотрела через плечо назад. То ли со мной не хотела встречаться глазами… то ли ожидала, что кто-то появится следом.

— В Москву. И куда-то на берег моря, там нет людей.

— Море. — Девушка вошла, отстранив меня. Захлопнула дверь и закрыла ее на засов. Посмотрела на Котю, гордо вскинула голову. И наконец встретилась со мной глазами.

• Предыдущая
• 34/140
• Следующая