Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Шульман Нелли - Страница 7
- Предыдущая
- 7/347
- Следующая
Тот рассмеялся. "Поздно уже, дорогой Джеймс, мне надо кое-что обсудить со старшим сыном, не так уж часто мы встречаемся. Да и мы с вами завтра увидимся — у губернатора Хатчинсона. А вы — он похлопал офицера по плечу, — наслаждайтесь своей покупкой".
Возок остановился у небольшого, каменного, под черепичной крышей, дома. Кинтейл, пожав руку плантатору, выскочил наружу. Легкий снег завивался поземкой на гарнизонной площади. Он, открыв незаметную дверцу сзади кареты, велел: "Выходи".
Часовые вытянулись. Кинтейл, посмотрев на невысокую, закутанную в плащ фигурку девушки, подтолкнул ее вперед. Денщик бережно принял у него шинель. Кинтейл, указав на девушку, что стояла в углу передней, высокомерно сказал: "Будет у меня горничной. Камин в гостиной горит?"
— Конечно, ваша светлость, — поклонился солдат. "Почта на столе, прикажете вас не беспокоить сегодня?"
— Прикажу, — хохотнул Кинтейл. Подождав, пока солдат исчезнет за парадной дверью, он резко проговорил: "Ну, что встала, иди в комнаты".
Он просмотрел почту. Налив себе вина, Кинтейл приказал девушке, что прижалась к стене: "Плащ сними".
Та покорно отодвинула капюшон. Кинтейл, подойдя к ней, накрутив на палец прядь волос — темного каштана, прикоснулся к смуглой щеке. Длинные ресницы скрывали большие, зеленовато-карие глаза. "Юджиния, — задумчиво сказал Кинтейл, разглядывая девушку. "Ну, здравствуй, Юджиния".
Капитан Стивен Кроу проснулся. Потянувшись, опустив руку к полу каюты, он посмотрел на карманные часы, — тонкой, немецкой работы.
— Можно еще полежать, — решил мужчина, и, взглянул на золотую крышку.
— Мартину от Майкла, — пробормотал он и вдруг улыбнулся: "У дяди Майкла такие же были, только там было выгравировано: "Майклу от Мартина". Двадцать один год им исполнился, когда они часы друг другу подарили, папа же рассказывал. И часы тоже — одинаковые. Я потом у тети Элизабет спрашивал — папу с дядей Майклом вообще, кто-нибудь различал? А она усмехнулась и погладила меня по голове: "Мы с твоей матушкой покойницей, — да, и родители их тоже, а так — нет".
В каюте было тепло, "Дартмут" чуть покачивался на легкой волне бостонской гавани. Капитан Кроу зевнул: "Хватит тут торчать. Через два дня надо либо разгружать трюмы, либо идти обратно в Англию. Питер меня не похвалит, за этот простой".
Он вспомнил наставительный голос кузена: "Только ради всего святого, Стивен, не вмешивайся в свары между колонистами и Британией. Не хотят они наш чай — не надо, я его продам на континент, в мгновение ока. Не сиди в Бостоне дольше положенного, компания из-за этого теряет прибыль".
Стивен поднялся. Натянув бриджи с рубашкой, плеснув в лицо холодной водой, он провел рукой по каштановым, коротко стриженым волосам. Кончики выгорели на солнце до темного золота, лазоревые глаза смотрели весело и прямо. Он улыбнулся, глядя на себя в маленькое, тусклое зеркало, что висело в умывальной: "Триста сорок два тюка чая. За день опустошим трюмы, возьмем меха с табаком, — и домой. Соскучился я по Лондону. Да и Констанца — должна была уже из Амстердама вернуться".
Он накинул холщовую матросскую куртку. Замотав вокруг шеи шарф, поежившись, — за дверью каюты было зябко, — стуча сапогами, капитан поднялся на палубу.
— Все тихо, капитан, — услышал он голос первого помощника. Стивен посмотрел на морозный туман, в котором тонула набережная, — золотой кузнечик на башне Фанейл-холла чуть блестел в лучах рассвета.
— Не шумят они больше? — усмехнулся Стивен, чиркая кресалом, выпуская клуб ароматного дыма. "Я смотрю, — он прищурился, — охрана, которую установил мистер Адамс, все еще здесь". По набережной расхаживало двое мужчин с угрюмыми лицами.
— Каждые три часа сменяются, — зевнул помощник. "Боятся, что мы начнем тайно чай разгружать. А вы, — он окинул взглядом Стивена, — разве к губернатору не собираетесь?"
— Черт! — капитан хлопнул себя по лбу, — совсем забыл. Спасибо, что напомнили, мистер Уитмор. Только, наверное, переодеться надо, — вздохнул Стивен.
— И шпагу возьмите! — крикнул ему вслед помощник.
Он открыл дверь встроенного в стену гардероба и, склонив голову, посмотрел на золоченых наяд и кентавров, что украшали эфес клинка.
— Шпага Ворона, — шепнул капитан Кроу. "Папа ее в свое последнее плавание не взял, как будто предчувствовал что-то. Тут он и погиб, неподалеку, пятнадцать лет назад, у этих берегов. Я еще просил тогда, чтобы он разрешил мне юнгой с ним пойти, а он погладил меня по голове, и улыбнулся: "Это мой последний рейс, сыночек, вернусь из Бостона, и…". Он тогда не закончил, а теперь, — Стивен надел сюртук и пристегнул шпагу, — я уже никогда и не узнаю, что он хотел сказать. Восемь лет мне было, — мужчина вздохнул. Перекрестившись, надев плащ, он поднялся на палубу.
— Шлюпка ваша готова, — чуть поклонился Уитмор. Стивен спустился по трапу — ветер усилился, в лицо бил мокрый снег, и велел матросам: "Вы меня в таверне подождите, незачем на морозе торчать".
Лодка оторвалась от "Дартмута" и быстро пошла к берегу.
— Мистер Бенджамин-Вулф, мистер де Лу, — губернатор Хатчинсон радушно развел руками. "Я велел накрыть нам небольшой завтрак, — мужчина указал на круглый стол у большого, залепленного снегом окна. Губернаторская резиденция стояла на склоне Бикон-хилла, откуда весь Бостон был, как на ладони.
— Да, — сказал плантатор, садясь, — горячий кофе сейчас как раз будет кстати. Или вы предпочитаете чай, губернатор? — он улыбнулся.
Хатчинсон рассмеялся, и, грузно опустился в кресло: "Вы слышали, господа? Эти патриоты дали зарок не пить чая до тех пор, пока пошлины не будут отменены. Заваривают настой из листьев малины".
— Я тут человек новый, — Теодор аккуратно добавил молока в серебряную чашку с кофе, — но что мешает выбрать депутатов парламента от колоний? Установили бы имущественный ценз, проголосовали бы…, Тогда все вопросы с налогами были бы сняты.
— На то и колонии, — Хатчинсон наставительно поднял пухлый палец, — чтобы подчиняться решениям метрополии, мистер де Лу. Ешьте лобстера, я купил нового повара, готовит просто божественно. А что с теми товарами, которые должен взять на борт "Дартмут"? — поинтересовался губернатор.
— Мои меха готовы и упакованы, — Теодор намазал масло на корочку хлеба: "Совсем забыл, господа. Я вам приготовил маленькие подарки, с такой зимой, как здесь — они пригодятся". Мужчина щелкнул пальцами. Хатчинсон улыбнулся, рассматривая шелковый, подбитый соболями халат.
— И вам тоже, Дэвид, — кивнул де Лу. "Не хотелось бы, чтобы вы тут, в Бостоне, простудились".
Плантатор погладил роскошный, блестящий, коричневый мех и услышал голос губернатора: "Скажите, мистер Бенджамин-Вулф, ваш сын ведь в Гарварде? Работает клерком у этого, — губернатор поморщился, — Джона Адамса? Жаль, что он судья — а то бы я его повесил за длинный язык и бойкое перо. В Гарварде, — Хатчинсон отпил кофе, — много горячих голов. Сколько лет вашему сыну?
— Восемнадцать, — Дэвид глазами указал на трубку. Губернатор разрешил: "Курите, курите".
— Моя семья, — плантатор затянулся, — всегда была верна британской короне, губернатор. Мой сын — разумный юноша, он никогда не даст втянуть себя в какие-то, — мрачно закончил Дэвид, — авантюры.
— И очень хорошо, — раздался громкий голос с порога. Лорд Кинтейл поклонился губернатору: "Потому что этих мерзавцев надо безжалостно наказывать. Вот, — он бросил на стол мокрую от снега листовку, — сорвал здесь, на Бикон-Хилле. "Подписано: "Сыны Свободы".
— Мы призываем бойкотировать британские товары, и разорвать всякие связи с теми, кто ими торгует, их покупает, или получает от них какой-то доход, — прочитал Хатчинсон и рассмеялся: "Если население колоний хочет сдохнуть, Джеймс — пусть сдохнет. Пусть сидят на картошке и листьях малины, этого я им запретить не могу. А "Сынов Свободы" мы найдем и арестуем".
- Предыдущая
- 7/347
- Следующая
