Сила любви - Спенсер Лавирль - Страница 100

• Предыдущая
• 100/127
• Следующая

Судья вынес решение оставить Джуда в приюте до официального слушания в суде, которое было назначено на конец февраля, хотя и отклонил назначение Кристофера опекуном Джуда, сославшись на то, что интересы мальчика уже представляет окружной адвокат, а работник патронажа следит за условиями его жизни. Кристофер привез Джуда обратно в заведение миссис Биллинг и оставил там, пообещав, что они вместе будут ходить в спортзал по вторникам, как это и предусмотрено расписанием Криса, Джои Рестон решил, что не расскажет никому, кроме Денни Уитмана, о том, что видел в тот вечер. Если сказать Дженис – она тут же вмешается, и тогда конец всем этим довольно волнующим сексуальным сценкам, одну из которых он подглядел и, зачарованный, решил даже кое-что перенять для своих свиданий с Сэнди Паркер. Конечно, прежде ему нужно обсудить все это с Денни и быть уверенным в том, что если вдруг он решится позволить себе кое-какие вольности, то не спугнет свою подружку.

Дженис вернулась в колледж, а Ли жила ожиданием нового тайного свидания с Кристофером.

Как-то она позвонила ему и сказала:

– Джои записался в автошколу, хочет получить водительские права. Завтра в семь вечера он уйдет на пару часов. Что ты делаешь?

– Я свободен. Ты сможешь приехать ко мне?

– Да. – Она вздохнула с облегчением. – Только попробуй останови меня.

– И в пятницу у меня тоже выходной. Что ты делаешь в пятницу вечером?

– Ничего. А Джои идет на баскетбол.

– Два вечера подряд. Даже не верится, черт возьми!

– О, Кристофер, уже столько лет я себя такой не помню.

– Какой?

– Ты знаешь какой.

– Может, и знаю, но ты все равно скажи.

– Сексуально озабоченной. Возбужденной. Я думаю о близости постоянно. Наверное, мне следует испытывать чувство вины, но этого нет.

– А в чем ты должна винить себя?

– Я обманываю детей.

– Ты не права. Ты просто уделяешь часть своего личного времени мне, а им об этом не говоришь.

– Поразительно, как ты ловко все представил.

– Я уже говорил тебе: как только ты захочешь сказать им прямо, что встречаешься со мной, сразу же дай мне знать. Я приеду, и мы вместе откроем им правду.

– Нет, не сейчас, – поспешно сказала она. – Еще не время. Я хочу, чтобы еще хоть немного ты был только моим.

Повисло молчание, пока они мысленно представляли свою близость, радуясь своему счастью и удаче, испытывая сладкое томление в разлуке, как все новоиспеченные влюбленные.

– Мне бы хотелось быть сейчас рядом с тобой, – сказал он.

– И мне тоже.

– Ты в постели? – спросил он.

– Да. – Она звонила ему каждый вечер в одиннадцать, уже погасив свет в своей спальне. – А ты?

– Да, один, в темноте. Как ты одета?

– На мне самая что ни на есть уродливая, вылинявшая фланелевая рубашка. Ей уже, наверное, лет десять.

– Ты лежишь на спине?

– Нет, на боку, свернувшись калачиком.

– А ночная рубашка зажата между ног?

Этот вопрос поверг ее в трепет.

– Это и есть один из так называемых разговорчиков «с вывертами», о которых я слышала?

– Наверное, да, но я такими раньше не увлекался, так что не подумай, будто это у меня привычка. Только с тобой я такой смелый и откровенный. Так ночная рубашка зажата у тебя между ног?

– Да, – прошептала она, потом закрыла глаза и тяжело задышала, словно уже ощущала на себе его руки, видела его лицо, крепкие пальцы, тело, но пока их соединяло лишь многозначительное молчание, повисшее в телефонных проводах.

– Ли? – прошептал он наконец после долгой паузы.

– Да?

– Как проводишь Джои, не теряя ни минуты беги ко мне.

Она исполнила его просьбу. В семь ноль-семь она уже переступила порог его квартиры, а в семь ноль-девять на них обоих уже не было ни клочка одежды. Они не стали тратить время на то, чтобы добраться до спальни, а устроились прямо на полу в гостиной, где негромко звучало радио и возле дивана были зажжены две настольные лампы. В этот раз она ни на мгновение не устыдилась своей наготы при свете, каталась вместе с ним по полу, уступая его желаниям, охотно расставляла ноги, позволяя ему целовать самые интимные места, которые специально для этого заранее надушила.

Они впились друг в друга с жадностью диких животных: это было восхитительное естественное влечение двух живых существ после вынужденного одиночества. Они упражнялись в экзотических сексуальных позах, всецело отдавшись своей страсти.

Они стояли на коленях, лицом к лицу, когда вдруг она резко откинулась назад, запрокинув руки, выгнувшись в «мостике», и он подставил ей под спину свою руку.

Она с трудом могла говорить.

– Я чувствую тебя… прямо возле… сердца… Боже… Боже… Боже…

– Я никогда не думал, что ты такая.

– А я никогда и не была такой… раньше…

Он потянул ее за руку, и она поднялась так же свободно, как и до этого упала, и тут же впилась в него поцелуем, прижалась к нему всем телом, взъерошила ему волосы.

– Ли… Ли… мне до сих пор не верится, что я с тобой… и занимаюсь этим.

Ей было сорок пять, и она была свободна и раскованна, наверстывая упущенное за столь долгие годы.

Когда она кончала, он приглушил ее крик диванной подушкой, опасаясь, что услышат жильцы этажом ниже. Когда же он задергался в оргазме, она со счастливой улыбкой наблюдала за ним. В эти минуты он был прекрасен – даже и так, с отпавшей челюстью, запыхавшийся. Она коснулась его влажной брови, пробежала рукой по лицу, опустила палец в его полуоткрытый рот.

Они долго лежали на полу, ощущая под собой шершавую ткань ковра, удерживая друг друга рядом сплетением ног и взглядами. Над их головами бесшумно колыхалась ветка фикуса, попавшая в поток горячего воздуха из кондиционера. Басы, выплывавшие из радиоприемника, отражаясь от пола, эхом отдавались в их ребрах. За окном валил снег и бушевал ветер, но, нежась в шафрановом свете ламп, они чувствовали, как разливается в них благодатное тепло.

– Я даже не мог представить, что ты такая, – в изнеможении произнес он.

– Не знаю, что на меня вдруг нашло.

– Наверное, ты слишком долго ждала этого.

– Нет, тут что-то другое. Все это так не похоже на меня.

• Предыдущая
• 100/127
• Следующая