Сквозь все преграды - Спенсер Мэри - Страница 3

• Предыдущая
• 3/50
• Следующая

Мариетта перевела взгляд на Куинна: тот явно чувствовал себя неуютно.

— Мы с миссис Колл старые друзья, маршал, — ответил он, посмотрев на Мариетту с леденящей душу улыбкой. — Не правда ли, мэм?

Мариетта молчала, не зная, что ответить. Куинн назвал незнакомца маршалом. Ей безумно хотелось сказать правду, но нельзя было вмешивать в это дело представителя закона.

— Да, это… это было небольшое разногласие, сэр, — промямлила наконец Мариетта, потирая руку, за которую ее схватил Куинн.

— Вот видите, маршал? — небрежно бросил Куинн. — Всего лишь маленькое разногласие, ничего серьезного.

Здоровяк прорычал нечто невразумительное и наклонился, чтобы поднять сумку Мариетты.

— Послушай, парень, — обратился он к Куинну. — Против поцелуев в ручку я возражать не стану. — Маршал подал сумку Мариетте. — Но если я еще раз увижу, что ты или твои дружки так обращаетесь с женщиной, нам придется разговаривать в другом месте. Ты все понял, парень?

Куинн покраснел как рак. «Интересно, — подумала Мариетта, — кто-нибудь еще обращался с ним подобным образом?»

— Конечно, маршал. Я все прекрасно понял, — Куинн взглянул на Мариетту. — Простите, миссис Колл, если я вас обидел. — Это была речь настоящего джентльмена. — Уверяю вас, это вышло совершенно случайно.

Мариетта промолчала, бросив на него сердитый взгляд. Куинн поднес руку к шляпе.

— Рад был увидеть вас вновь, мэм! — Он повернулся, собираясь уйти, но вдруг остановился и добавил: — Кстати, миссис Колл, ваш друг с востока просил меня передать вам привет. — Куинн лучезарно улыбнулся. — Наилучшие пожелания от профессора Джосайи Андерсона, мэм. До свидания, мэм. Маршал, мое почтение.

Сакраменто когда-то был одним из самых любимых городов Мэтью, но сейчас он ему не нравился. Нынешний визит сюда — настоящее проклятие. Если бы он знал заранее, во что ввязывается, то непременно сказал бы своему боссу в Лос-Анджелесе, куда надо послать этих чертовых политиканов, а сам не двинулся бы с места. Но, увы, он уже здесь, в Сакраменто, и теперь поздно бежать, поджав хвост.

Из окон кабинета верховного суда открывался прекрасный вид на Секонд-стрит. Да, несомненно, чудесный город. Красивые широкие улицы, много тротуаров. Именно так, по мнению Мэтью, и должна была выглядеть столица штата. Вдалеке виднеется Капитолий. Изумительная постройка, другой такой нет ни в одном штате. А если посмотреть из окна вниз, то можно различить и площадь — то место, где полчаса назад Мэтью чуть было не потерял самообладания.

Много было всего, из-за чего он бесился, как дикий кабан, которого оса ужалила в рыло. Но видеть, как хамят женщине, — это уже через край. Достаточно было вспомнить, как этот мерзавец в модных брюках лапал молодую леди в трауре, и кровь снова закипает в жилах. До тех пор пока не появился он, Мэтью, мистер Слик[2] и его дружки с удовольствием забавлялись, оскорбляя ее. Ведь их было много! Ему очень хотелось вбить этим парням носы прямо в затылки, но бедняжка была такая бледная и так дрожала, что он решил не пугать ее еще больше и отпустил негодяев.

Мэтью хотел проводить леди домой, но когда он сказал ей об этом, она торопливо пробормотала «спасибо», схватила сумку и побежала прочь — на удивление резво. А Мэтью остался стоять на тротуаре, вспоминая красотку с белокурыми волосами, большими серыми глазами и идеальной кожей, похожей на свежевзбитые сливки.

Мэтью задумчиво поскреб подбородок и переключился на парня, который докучал ей. Без сомнения, опасный тип. На своем веку он повидал столько преступников, что мог легко вычислить их. Другое дело — насколько он опасен? Мэтью был готов остаться в городе еще на несколько дней, чтобы выяснить, кто этот негодяй. Но в его распоряжении всего полдня. Вряд ли этого хватит. И все же ему не давала покоя мысль о том, что к той милой женщине опять будет приставать маленький прилизанный типчик в модных брюках… За спиной Мэтью открылась дверь.

— Маршал Кейган?

— М-м? — Мэтью даже не обернулся.

— Сенатор Хардести ждет вас в кабинете судьи Байера, сэр.

«Отличное виски», — должен был признать Мэтью, опускаясь в большое удобное кресло, которое ему предложил сенатор Джон Хардести. А вот ситуация несравнимо хуже. Низенький лысеющий добряк сенатор, обладающий хорошей репутацией и весьма влиятельный, сегодня походил на человека, снедаемого смертельным недугом. Бледный, напряженный, весь в поту, он несколько минут молча расхаживал по комнате, а Мэтью, тоже молча, наблюдал за ним. Наконец, сенатор остановился и задумчиво посмотрел на цветастый ковер.

Пауза затягивалась. Попивая виски, Мэтью начал составлять в уме список жалоб, которые предъявит своему боссу, когда вернется наконец в Лос-Анджелес.

Сначала он выразит свое недовольство любящим разглядывать ковры политиканом, на которого потратил массу времени.

Когда Мэтью сделал очередной большой глоток виски, сенатор Хардести наконец изрек:

— У вас есть дети, маршал Кейган?

Мэтью поперхнулся виски и начал ловить ртом воздух.

— Разумеется, у меня нет никаких детей! — воскликнул он, когда обрел способность говорить. — Что за дурацкий вопрос?

Сенатор поднял голову и посмотрел на него с интересом:

— Самый обычный вопрос.

— А мне кажется, что вы слишком любопытны, — ответил Мэтью. — Нет у меня детей. По крайней мере я ничего об этом не знаю. Я ведь не женат и надеюсь, что незаконных детей у меня нет.

Сенатор кивнул и, шумно вздохнув, сел в кресло, стоявшее за огромным письменным столом. «Да, — подумал Мэтью, — вид у него подавленный: он похож на человека, уставшего от жизни или у которого почва выбита из-под ног».

— В таком случае, вы счастливчик, маршал. Вы умны и удачливы, вы избавлены от величайших страданий, какие испытывает человек, имеющий детей.

Мэтью мысленно застонал, закрыл глаза и подумал: «Господи! Да сколько же это будет продолжаться? Для мелодрам существует театр».

— Моя дочь, — печально продолжал сенатор Хардести, — единственная радость в моей жизни. Мы всегда были очень близки, и даже после замужества они с мужем жили недалеко от меня, в Вашингтоне. Со дня ее рождения это была наша первая настоящая разлука. — Он взглянул на Мэтью, словно ища сочувствия. — Вряд ли вы сможете понять, как трудно мне было отпустить ее, сэр. Да, я уверен, что вам этого не понять, ведь у вас нет детей.

— Точно, — охотно согласился Мэтью. — Но знаете, Санта-Инес — это вовсе не другой конец света.

Сенатор Хардести вымученно улыбнулся:

— Вы совершенно правы, маршал Кейган. Но я был бы очень благодарен, если бы вы поехали туда вместе с моей дочерью, что и обеспечило бы ее безопасность. Мариетта недавно пережила большой стресс, это связано с преждевременной смертью ее мужа. Разумеется, она скорбит о нем до сих пор. Я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы знал, что она отправляется в это долгое путешествие не одна.

Мэтью не знал, что и сказать. Во всяком случае, ни одной вежливой фразы для отказа ему на ум не приходило. Двадцать лет он служил закону, но такого еще не бывало, чтобы ему приходилось играть роль няньки при избалованной сенаторской дочке.

— Маршал Браун дал вам самые лестные характеристики, маршал Кейган, и заверил меня, что вы — самый верный его помощник. Я уверен, что с вами Мариетта будет в полной безопасности.

Мэтью сердито взглянул на сенатора и встал, чтобы налить себе еще виски.

— Маршал Браун — бумагомаратель и лизоблюд, он выслужился только потому, что оказывал такие вот услуги кому надо! — резко сказал Мэтью. — Он и понятия не имеет, что такое «верность», но я обеспечу безопасность вашей дочери. Черт побери! Да, я готов опекать вашу собачку, только чтобы поскорее вернуться домой.

Сенатор Хардести бросил на него многозначительный взгляд — взгляд, который Мэтью очень хорошо понял: не стоит выходить за рамки дозволенного. Он посмотрел сенатору прямо в глаза и снова сел в кресло.

• Предыдущая
• 3/50
• Следующая